Райхана проснулась от холодного ветра, что занесло в её палатку ранним утром. Путешествие на Север вызвало множество проблем, и хоть караван без проблем достиг земель Барона Бронзы, для этого пришлось ехать чуть ли не на крайний север, и тут было холодно, очень холодно. Местные были очень недружелюбны, и если крестьяне были просто недовольны и скрывали свое недовольство нервным бубнежем под нос, то вот феодалы были... довольно вежливы, хотя не раз и не два она замечала, как те засматриваются на золото, что тут было. Можно было отметить, что северяне отличаются от привычных ей людей юга, феодалов тут было много, все со своими гербами, фамилиями и честью. Хоть тут и не в ходу была практика многоженства, благородных отпрысков меньше не становилось, и от этого были сплошные проблемы. Ушлые родственнички могли после смерти отца начать братоубийственную войнушку, что тут нередко случалось, практика частных войн тут была в ходу больше, чем на юге, и совершенно не походила на войны между городами. Хоть крестьян тут не щадили и били сильней, чем на юге, они выглядели куда лучше и чувствовали себя значительно также. Благородное сословие же было обязано следовать на войну по зову короля, нетипичное явление для юга, но, что больше отличало север от юга, так это отношение к женщинам. Культ леди, как она смогла узнать, тут в ходу была скромность и милосердие.
Бормоча себе под нос совсем нетипичные для леди ругательства, султанша Эль-Джумара осторожно приподняла полог своего богато расшитого золотыми нитями шатра и выглянула наружу. Занимался рассвет, в воздухе явственно чувствовался аромат дыма от чьего-то далекого костра. Издали доносилось едва слышное пение – это просыпались крестьяне в ближайшей деревне и собирались в поля. На мерзлой земле застыли капельки ледяной росы.
Проклиная на чем свет стоит этот жуткий холодный край, султанша опустила полог и поплотнее закуталась в не очень теплое одеяло. Вот уже начинался третий день с тех пор как она осознала свою глупейшую ошибку: надо было взять с собой побольше теплой одежды и теплых одеял, а все эти расшитые драгоценностями шелка выбросить и сжечь! Вчера вечером Райхана снизошла даже до того, что послала слуг в ближайшую деревню, чтобы выменять у местного феодала какую-нибудь приличную и более-менее теплую одежду для госпожи с юга. Феодал с радостью принял в качестве оплаты несколько блестящих камушков и немного золота, а взамен, посмеиваясь, отдал слугам пару меховых сапог, несколько утепленных платьев и необъятный плащ с меховой оторочкой – вещи, явно позаимствованные из гардероба его жены. Осмотрев принесенное слугами добро, султанша оказалась недовольна, но холод все-таки победил ее капризы, и ей пришлось как можно быстрее при помощи молчаливой служанки облачиться в странную одежду северян. Во всем этом барахле Райхана чувствовала себя ужасно непривычно, но зато хотя бы не мерзла, а это многое значило для уроженки южных городов.
Шатер тоже не был предназначен для путешествия по северным землям, но утепленных шатров у северян не было, и эту проблему решили старинным способом, подсказанным местными крестьянами: в шатер госпожи с вечера принесли несколько крупных, нагретых на огне валунов. Их тепла хватало почти на целую ночь, но к рассвету они неизбежно остывали, заставляя султаншу просыпаться и совсем не по-королевски стучать зубами от холода. Успокаивало лишь то, что до замка барона оставалось каких-то пара дней ходу.
Слуги непонятно как тоже обзавелись теплыми вещами: то ли им посочувствовали местные крестьяне и поделились своим добром, то ли, что более вероятно, слуги попросту купили себе у тех же крестьян теплую одежду, заплатив господским золотом. Райхана была почти уверена, что слуги подворовывают ее драгоценности, но решила разобраться с этим потом, когда окажется в тепле и безопасности и тогда-то сможет обрушить на виновников свой поистине королевский гнев.
К счастью, этот путь можно было провести в тепле. Путники, что встречались по дороге, настоятельно советовали Постоялый Двор Хора, там останавливались не только торговцы и простой люд, но и рыцари и благородные господа и дамы. С одной стороны это сулило выгоду и хорошее убежище от северных холодов, местные люди от простолюдинов до баронов радушно принимали гостей, и хоть разница в удобствах была велика из-за разницы в происхождении, это было хоть что-то. Хотя и были проблемы, тут на севере очень, очень недружелюбно относились к колдовству и магии. И хоть на глаза ни ей, ни её людям не попадались маги в окружении толпы с вилами, рассказы о пытках, которым подвергали уличенных и обвиненных в колдовстве, поражали: колесование, сажание на кол, утопление, сожжение на костре... тут, несмотря на добродушие простых людей и невиданное на юге благородство, умели убивать и причинять боль.
С каждым таким слухом султанша все больше теряла надежду на радушие барона Бронзы. Она рассчитывала предложить ему свои колдовские силы в его местечковых разборках с каким-то феодалом (Райхана не вдавалась в подробности), но она не могла быть уверена, что барон не велит казнить ее как ведьму за такие признания. Поэтому был запасной план, золото и драгоценности южных земель везде были в ходу. Вполне возможно, что барона заинтересует ее богатство.
С этими мыслями Райхана кликнула служанку, чтобы та помогла ей одеться. Молчаливая девица лет шестнадцати, закутанная в утепленный балахон, оставляющий открытым только лицо, по первому зову госпожи явилась в шатер и принялась за свои ежедневные обязанности: одеть и причесать султаншу так, чтобы ни у кого не возникло подозрения, что их госпожа испытывает какие-то неудобства. Райхана была слишком горда, чтобы признать, что ее серьезно беспокоит местный климат и рассказы о судьбе колдунов. Покончив с утренним туалетом и завтраком, принесенным служанкой, Райхана наконец-то соизволила выйти наружу, из остывшего за ночь шатра, чтобы погреться у костра. Лагерь стоял у подножия холма, неподалеку от обычной деревни. Помимо господского шатра, здесь было несколько палаток для слуг и карета, запряженная четверкой меланхоличных гнедых лошадей. Небо уже посветлело, однако солнце по-прежнему было скрыто за облаками. Погода стояла хмурая и пасмурная. Вообще весь этот северный край казался султанше Эль-Джумары ужасно серым и неприветливым.
Он казался таким лишь отчасти, она хорошо помнила границу, высокие величественные замки, величественные соборы и церкви. Все это на фоне песочного цвета домов и городов юга смотрелось очень красиво, но чем дальше они шли на север, тем меньше городов и деревень они видели. Завтра утром они должны были достигнуть его замка.
Сейчас же ветер усилился, и он свистел в ушах, впереди же виднелась группа людей на лошадях, один из них нес знамя, что говорило о том, что едет один из благородных. За время путешествий караван видел хороших и плохих, умных и глупых, но никто, никто не угрожал им, в отличие от родного юга, где караван имел шансы попасть под удар любого правителя города. Здесь существовал кодекс "Рыцаря", и он запрещал поднимать руку на благородную женщину и как-либо ей угрожать.
Когда караван остановился, Райхана зябко закуталась в плащ и велела служанке, ехавшей с ней в карете, выйти и выяснить, из-за чего случилась остановка. С утра в карету погрузили нагретый в пламени костра камень, и он не давал двум женщинам-южанкам совсем замерзнуть в этом сыром и холодном климате. Однако все равно Райхана как никогда тосковала по горячей ванне и морскому воздуху, пропитанному пряными ароматами южных цветов. И угораздило же ее потащиться в такую даль! Она лишь надеялась, что ее ожидания будут оправданы, и барон согласится плясать под ее дудку.
Не успела служанка выйти, как к карете прискакал всадник в кольчуге, поверх которой было одето алое сюрко с изображением черной летящей птицы.
- Господин Хасфракт желает знать, кто и с какой целью движется по этой дороге, - заговорил всадник.
Из-за закрытого шлема ему пришлось говорить несколько громче, но все равно его голос был слышен плохо. По виду можно было понять, что это либо очень богатый воин, либо рыцарь. Черный конь над ним краем глаза взглянул на Райхану и громко фыркнул, за ним же виднелась цепочка рыцарей, что проезжали мимо, кидая взгляды на караван. Как понимала Райхана, рыцари часто в преддверии войны встречались на дорогах, но их было мало, чертовски мало, всего пять всадников, по сравнению с куда менее обученными, но многочисленными воинами любого из Султанов юга. И она успела отметить, что из этих пятерых только трое были рыцарями, остальные были оруженосцами.
Отодвинув занавеску на окошке, служанка выглянула наружу, и Райхана тоже смогла увидеть подъехавшего к карете рыцаря. Она поспешно накинула капюшон плаща, частично спрятав лицо, но вовсе не потому что отличалась скромностью южных женщин, а просто не терпела, когда на нее пялятся простолюдины, пусть даже и не последних должностей.
- Господин, Ее величество Райхана Сумейра Джавахир ак-ин-Хаис, султанша Эль-Джумара, желает прибыть на встречу с его высокоблагородием бароном Бронзой, - равнодушно протараторила девушка заученную фразу. На вид служанке было лет пятнадцать-шестнадцать, она обладала невыразительным смуглым лицом с крупными чертами, и узнать больше о ее внешности не представлялось возможным, поскольку вся она с ног до головы была закутана в темно-коричневый балахон, оставляющий открытым только лицо. – А это свита Ее величества.
Всадник несколько тягостных мгновений промолчал и дернул поводья, конь сделал пару шагов вперед.
- Можете продолжать путь, удачи от господина Хасфракта, - сказал он и двинулся к своему господину. Через некоторое мгновение рыцари поскакали дальше, не обращая внимания на караван, оставив её людей перешептываться о произошедшем.
- Надеюсь, мы скоро доберемся до тракта, - сказал один из слуг, проходя мимо кареты.
Караван продолжил путь, солнце поднялось и начало греть землю, и ветер стих.... вдалеке показались снежные горы Реальгара в лучах утреннего солнца...
Ее величество даже соизволила выглянуть из окошка, чтобы полюбоваться видом ослепительных снежных шапок, венчавших горные вершины. Она никогда прежде не видела настоящего снега, не считая легкой изморози, покрывающей мерзлую землю по утрам, однако иней на траве не шел ни в какое сравнение с великолепием настоящих ледяных вершин… Райхана отметила, что ей не по духу северный климат, однако во всем этом определенно есть что-то… эстетическое. Наверняка местные жители любят свой суровый край и за годы жизни научились наслаждаться его самобытной красотой.
Задернув шторку на окошке кареты, султанша стянула с рук меховые варежки и поднесла руки ко все еще горячему камню, который не давал воздуху в карете окончательно остыть. Ощутив поднимающееся снизу приятное тепло, Райхана подумала, что наслаждаться видом снежных гор лучше всего находясь в тепле, чем непосредственно там, в горах, где наверняка очень холодно. Проверять ей по понятным причинам не хотелось. Она лишь надеялась, что в замке барона будет теплее, чем в ее шатре.
- Госпожа, впереди постоялый двор, и у нас кончается вода и еда, позвольте нам остановиться в нем на пару часов? - спросил подошедший старший стражник каравана, закутанный в меховые одежды с ног до головы, в ножнах покоился изогнутый меч, сам он, по голосу видимо, не выспался.
Хоть он и был знатным любителем служанок, отчего слухи о распутстве Миламона распространились, наверное по окрестным деревням, он, тем не менее, был довольно хорошим воином, что не раз и не два защищал караван от неблагонадежных, и при этом довольно мягким человеком. Рядом с ним стояло двое стражников, также хорошо одетых по погоде и имеющих более здоровый вид, нежели их командир. Рахул и Абаян были его ближайшими помощниками и отвечали за переговоры с местными. Скорее всего, именно Миламон или кто-то из них позволили всаднику приблизится к ним, проверив их на благонадежность, хоть это и было неправильно и непривычно в южных землях. Трудно было обвинить их в неблагонадежности, ведь благодаря им Райхана успешно покинула город и добралась до Севера без проблем.
Султанша внутренне содрогнулась, представив себе очередной грязный и заплеванный постоялый двор, однако было бы тактически неправильно предстать перед бароном в окружении загнанных, голодных и непрестанно ворчавших воинов, поэтому Райхана в очередной раз предпочла тактический шаг своим собственным желаниям. В конце концов, ее людям нужны хороший сон и хорошая пища. И пусть особых деликатесов здесь ожидать не придется, это все же лучше, чем гнать караван на последнем издыхании, чтобы в итоге представить барону далеко не самую блистательную свиту Эль-Джумарской правительницы. Райхана планировала сразить барона наповал не только своей красотой и своими богатствами, но еще и идеально подобранным личным составом слуг и воинов. Конечно, она могла наложить иллюзию на караван, но не была уверена, что ей хватит волшебных сил. Ей и так предстояло поддерживать иллюзию своей собственной неотразимости.
- Будь по-твоему, Миламон, - великодушно разрешила султанша. – Поезжай вперед и доложи о моем прибытии, и возьми с собой Зейнаб, - при этих словах служанка явно огорчилась, но перечить госпоже не посмела. Затем Райхана обратилась непосредственно к ней: - Поедешь с ними, девчонка, распорядись от моего имени, пусть подготовят лучшую комнату, что у них есть. И горячую, ванну. Но только чтоб не так, как в прошлый раз, - добавила она.
- Да, госпожа, - бесстрастно проговорила служанка и, когда карета остановилась, неуклюже выбралась наружу.
Вскоре стражники ускакали вперед на лошадях, за Миламона сзади на коне держалась Зейнаб, солнце же поднималось над горизонтом и своими лучами обогревало землю... Хоть снега она тут еще не видела, ей, скорее всего, придется провести зиму у Барона, так как крестьяне все чаще переговаривались, что дни становятся все короче и короче, и холодные ветра все чаще проносятся над лугами... Было кое-что еще важное, чем дальше она двигалась на север, тем чище и лучше становились дома. Очевидно, близость холодов вынуждала держать скот в хлеву и все меньше и меньше выходить на улицу. Вполне возможно, что очередной постоялый двор будет хотя бы чуть лучше тех, где успела побывать Райхана, и, может быть, горячая ванна тут будет куда лучше.
Чем дольше они ехали, тем теплее становилось. Это хоть и не был родной юг, где холодными могли быть только ночи, да и не особо хорошие в плане погоды дни, но теперь она не замерзала. Вскоре послышался шум спереди, группа крестьян шла с постоялого двора, и султанша слышала, как переговариваются её слуги, и они завидовали.
Завидовать было чему, на юге мало кто мог похвастаться красивой и в то же время простой одеждой среди простолюдинов, но тут как будто все было в насмешку над южными традициями. Проходящие мимо крестьяне были одеты в разноцветные одежды, от обилия цветов рябило в глазах. Разноцветные штаны, куртки и шапки, порой одна одежда могла содержать несколько цветов с левой и правой стороны. Мода выглядеть ярко и красиво была присуща не только местным феодалам и купцам. Все, абсолютно все не стеснялись демонстрировать богатые одеяния, стремясь показать свой статус от обычного крестьянина до могущественно лорда, и завистливые вздохи со стороны слуг были уже привычным шумом.
"Видимо, здесь настолько серые и унылые пейзажи зимой, что местные жители всеми силами пытаются внести в свое окружение яркие краски", - подумала Райхана, незаметно наблюдая из окошка кареты за обитателями постоялого двора.
Сложно было сказать, вправду ли они одеваются так зимой, учитывая, что они в любое время года носят подобную одежду.
Она с тоской вспомнила Эль-Джумару, маленький городок-оазис, наполненный ароматами сочных южных цветов. Мягкий теплый климат, яркие тропические птицы, огромное разнообразие растительного мира, несколько урожаев в год - все это делало южные земли особенно привлекательными для жизни. Райхана в который раз мысленно прокляла султана Зуруса. Этот молодой выскочка после смерти своего царственного отца вознамерился сделать немыслимый политический ход - объединить всех разрозненных султанов южных городов, а самого себя объявить халифом, высшей властью. В своих пылких речах, обращенных к прочим султанам, он утверждал, что, дескать, в древние времена такой-то султан такой-то династии провел крупную объединительную кампанию, установив могущественный и непобедимый Халифат, продержавшийся почти тысячу лет... И что сейчас единственный шанс противостоять королевству Нортон и укрепить границы своих владений - это объединиться под властью единого правителя. Разумеется, его план не предусматривал женщину в качестве союзника, а силы Райханы были не безграничны, чтобы пойти против объединенных сил Союза городов. Так она и оказалась здесь, по сути выставленная из своих владений и вынужденная просить помощи на далеком севере.
Вскоре впереди показался постоялый двор, сразу же стало видно чернокаменные массивные постройки. Первое, что бросалось в глаза, это чистота построек и людей, не было ни овец, ни коров ни на дороге, ни возле него. Скорее всего, скот давно уже загнали в хлева, и везде должно стать намного чище. Солнце же окончательно поднялось, и лишь холодный ветер, что поднимался над землей и выл свою песню, напоминал о приближающихся морозах.
Скоро она примет ванну, впервые за две недели.
Улыбнувшись этой мысли, Райхана побольше отодвинула занавеску и принялась разглядывать невысокую постройку, к которой приблизилась карета. Стало быть, это и есть постоялый двор. Что ж, снаружи выглядит ничего – по сравнению с теми клоповниками, где она была вынуждена останавливаться прежде. Остается надеяться, что внутри тоже все более-менее прилично.
Около каменного крыльца она заметила привязанных к столбикам лошадей, весьма похожих на тех, на которых ускакали вперед Миламон и двое его приятелей. Значит, служанка должна тоже быть здесь. Райхана опустила занавеску и принялась дожидаться, пока Зейнаб принесет ей хорошие новости.
Но ни Зейнаб, ни Миламона не было нигде видно. Скорее всего, они все еще договариваются. Пока караван ехал, возле двора показалось несколько здешних людей, они, о чем-то поговорив со слугами впереди, начали раздавать команды, и караван начал располагаться на постой.
- Госпожа, хозяин двора радушно готов принять нас, но сам выйти не может и приносит извинения и разрешает нам находиться у него бесплатно. Выпивка, еда и все удобства, расходы он берет на себя сам, но ни Миламона, ни его помощников и вашей доверенной служанки мы так и не увидели, - доложил старый слуга Ахум, одетый в ничем не отличимую от богатых купцов Нортона одежду, - приказать страже быть начеку?
Райхана едва заметно нахмурилась. Она, конечно, ожидала, что по пути будут случаться всевозможные накладки, даже была готова к тому, что их попытаются убить и ограбить, но потерять четырех слуг средь бела дня было попросту глупо. Дождавшись, пока лакей распахнет перед ней дверцу, султанша поплотнее запахнула плащ и надвинула на голову капюшон.
- Ты спросил хозяина, не видел ли он Миламона и остальных, Ахум? – поинтересовалась она.
- Он сказал, что они ушли проверять комнату для вас, - сказал Ахум.
Тем временем слуги начали заводить лошадей в конюшни и располагать припасы в небольшом домике.
- Зайдем, госпожа? Тут довольно холодно, - предложил Ахум, взяв её за руку, помогая спуститься. Внешне он был спокоен, но султанша знала, что сама поездка на север его сильно пугала. Была ли тому причина его прошлое во время второй войны Лиги или общая авантюрность похода, сказать было сложно, он постоянно спорил с Миламоном, хоть и старался не подавать виду, что сомневается в уме хозяйки.
Райхана молча приняла руку старого слуги и спустилась на мерзлую землю, мягко хрустнувшую под ее сапожками. Снег в этих землях еще не выпал, однако погода была явно морозная. Когда Ахум говорил, из его рта вырывались облачка пара.
- По крайней мере, Миламону хватило ума не сбежать в неизвестном направлении, - фыркнула султанша, едва ли понимая, насколько несправедливо звучат ее слова. – Пойди вперед и выясни, какую комнату приготовили для меня.
Отослав Ахума, Райхана огляделась. Ее люди неторопливо выполняли свои привычные обязанности, разгружая лошадей. Из дворца они уходили на верблюдах, однако их пришлось заменить лошадьми в последнем южном городе, на границе пустыни. Южные животные вряд ли выжили бы в суровом северном климате. Райхана подивилась великодушию хозяина постоялого двора и его щедрому предложению. Принять богатую даму за свой счет - с какой стати? Райхана была о себе, конечно, высокого мнения, однако благоразумие подсказывало, что далеко не все в таком восторге от нее, как она сама. Подобная щедрость выглядела крайне подозрительной. Привыкшая повсюду видеть поступки с двойным дном, Райхана предположила, что хозяин двора явно что-то от нее хочет.
Постояв еще немного, чтобы дать Ахуму время все разузнать, она двинулась к крыльцу. Двое юных мальчиков-прислужников тут же бросились открывать перед ней двери.
Сразу же бросилась в глаза обстановка внутри помещения: большой зал со множеством столов и стульев из редкой белой древесины, белокаменные стены и потолок, слева и справа были двери, ведущие, скорее всего, к гостевым комнатам, камин, обогревающий комнату, самый большой, который только видела Райхана, у самой дальней стенки. Вокруг было тихо, и лишь пара слуг местного хозяина подбрасывали поленья в камин. Рядом с ними стоял Миламон и, увидев хозяйку, сразу же подошел к ней.
- Госпожа, хозяин двора хочет с вами говорить об одном деле лично. Также он сказал, что в любом случае нам не придется платить за ночлег, - заявил он официальным тоном.
Тем же временем из левой двери вышла Зейнаб в сопровождении Рахула и Абаяна, вид у служанки был встревоженный.
- Я не уверена, что госпожа согласится на то, что предложил этот дряхлый старик, - произнесла она на Заританском, общем для все выходцев из городов Лиги.
Миламон с недовольным лицом взглянул на неё.
- Не позорь нас и госпожу своим высокомерием! - рявкнул он, отчего та поникла, и он повернулся к султанше.
- Комната готова вас принять, госпожа, но простите мою дерзость, радушный хозяин уже на исходе своих лет, и стоит все же узнать, что у него за разговор, - проговорил он, смиренно опустив голову. Здешние слуги не обратили на это внимания и продолжили свое дело.
Услышав про некое «предложение» в контексте по «стариком», Райхана почувствовала раздражение. Ну конечно, все мужчины во все времена хотели от нее одного и того же! Ни о чем другом она и предположить не могла. Что ж, если этот старый козел действительно будет понимать ее своим излишним вниманием, она сможет поставить его на место по-королевски… или по-колдовски, тут уж как получится.
На постоялом дворе, равно как и везде на севере, никто не знал, кто она такая на самом деле. Согласно легенде, с караваном путешествует знатная дама с юга, жена какого-то купца, намереваясь поспеть к большой зимней ярмарке в Китежхейме, дабы закупить там роскошные ткани, меха и еще боги ведают что… Легенда была хороша, однако Райхана, опасаясь разбойников, велела выставить караул на каждую ночь, а сама спала чутким сном, готовая в любую секунду проснуться и наколдовать разбойникам таких зловещих иллюзий, что они бы разбежались все куда глаза глядят… Однако разбойники так и не встретились, что было уже само по себе удивительно.
Разумеется, при необходимости она могла чарами выведать у хозяина постоялого двора истинную причину его радушия. Однако Райхана не спешила прибегать к магии. Какое-то внутреннее чутье, характерное для всех магов, подсказывало ей, что в чужом краю не следует разбрасываться заклинаниями направо и налево. Она помнила историю молодого ученого, поведавшего ей ее второе могущественное заклинание. Рассказывая о магии, мальчишка вскользь упомянул, что магия сама по себе действует не только на пользу самого мага, но еще и оставляет магический след в незримом пространстве, сквозь которое сильные колдуны могут чувствовать чары друг друга. Проще говоря, пояснил он, творящий заклинание колдун так сильно «светится» в магическом эфире, что запросто выдает свое местоположение другим магам в округе. Помимо местоположения, более опытные маги могут даже узнать кое-что друг о друге, а в редких случаях сильный маг может даже поработить более слабого мага, наложив на того чары верности. В Эль-Джумаре (если не во всем Союзе Городов) Райхана была самой могущественной колдуньей, однако она ничего не знала о силах, таящихся на севере. И поэтому раскрывать все свои карты не спешила, дабы не быть замеченной более сильными магами. Она сама несколько раз чувствовала магическое присутствие более слабых магов по деревням и селам, однако не могла точно сказать, кто и с какой целью творит чары. В идеале она хотела добраться до замка барона, вообще не прибегая к магии.
- Я разберусь с этим, Миламон, благодарю тебя, - прохладно ответила она и обратилась к служанке: - Покажи мне мою комнату, девочка, и поживее. А вы двое, - это уже было адресовано Рахулу и его товарищу, - передайте хозяину сего двора, что я встречусь с ним, как только буду готова.
Под этим «буду готова» она подразумевала, как любая женщина, три часа наведения туалета, час переодевания и еще полтора часа блаженного ничегонеделания. Так что, скорее всего, встреча случится за ужином или ближе к этому времени.
Это заняло несколько часов, слуги хозяина двора сказали, что их господин не явится к ужину, и попросили Султаншу придти к нему, как она сможет.
Эпизод 3 - Война Бронза
Сообщений 1 страница 26 из 26
Поделиться12020-01-26 20:36:18
- Мудак года 2015/2017
- Зарегистрирован: 2015-01-14
- Приглашений: 0
- Сообщений: 295
- Уважение: 0
- Позитив: +2
- Пол: Мужской
- Возраст: 25 [1999-03-01]
- Провел на форуме:
11 дней 12 часов - Последний визит:
2022-10-17 16:17:53
Поделиться22020-01-27 10:25:37
- Высше-низший не_жук
- Зарегистрирован: 2015-01-13
- Приглашений: 0
- Сообщений: 141
- Уважение: +4
- Позитив: +7
- Пол: Мужской
- Возраст: 32 [1991-09-12]
- Провел на форуме:
2 дня 18 часов - Последний визит:
2023-11-16 14:58:13
- Подъем, братцы-молодцы! Время обеда! - прокричал юный мальчишка, что занимал должность будящего, и сейчас многие дружинники с матом и кряхтением поднимались со своих кроватей.
Обед? Сю бросил взгляд в подслеповатое окошко под крышей казармы - там всё ещё было темно. Значит, опять этот мелкий недоумок перепутал обед с завтраком. В упомянутого мелкого полетел чей-то сапог, но тот привычно увернулся и удрал, сопровождаемый матюгами.
- Спорю на серебруху, что на завтрак опять перловка без ничего, - проворчал здоровенный Тумак.
- Откуда у тебя возьмётся серебруха? - фыркнул Таай, прыгая на одной ноге за выброшенным сапогом.
- Принимаю, - спокойно сказал Сю. - Сегодня перловка с зайчатиной.
Это он знал точно - вчера, возвращаясь из леса, помогал охотникам тащить тушки на кухню.
Переругиваясь спросонья, дружина потянулась мимо умывальной бочки в сторону столовой.
Там же под огнем факелов расположились члены дружины из других казарм, ждавшие их, на столах стояли пустые миски.
- Ну и ну, неужто нас ждут? - раздался голос из толпы прибывших.
- Да, вас ждут! Могли бы и побыстрее! - сказал один из дружинников, пока остальные рассаживались по местам.
Все сели и стали есть. Вскоре за горизонтом показалось солнце, и из других казарм цепочкой потянулись другие дружинники. Е Сю же, как и другим дружинникам, нужно было торопиться в оружейную. После стычки на реке начался сбор всех дружин, и его откликнувшаяся самая первая с воеводой должна была отправиться скоро в путь к реке, в одну из деревушек, где был единственный мост на многие мили между Хибальдом и Китежхеймом.
- Ну что, братцы! Дадим хороший бой размалеванным мальчишкам! - крикнул безмерный оптимист Холомод.
- ХОЙ!!! – Короткий боевой клич поддержали все, не исключая Сю.
Дружина застоялась. Уже третью неделю не попадалось ни единого повода побряцать оружием, даже местные бандюги – уж на что отмороженный народ! – сидели тише воды, ниже травы. Тишь, гладь, аздринова благодать – тьфу, аж смотреть противно. Не то чтобы дружина состояла сплошь из кровожадных маньяков, но так ведь и плесенью покрыться можно, в самом деле! Так что весть о предстоящей сече, да ещё с таким серьёзным противником, заставила кровь в жилах бойцов забурлить. Впрочем, у тех, кто уже стали понюхать успел, она как забурлила, так и остыла. Бой обещал быть жарким – изнеженные не изнеженные, а биться эти самые «мальчишки» очень даже умели. Без потерь вряд ли обойдётся.
У оружейной Сю был в числе первых. Щит, меч, копьё – сразу проверить, не подсунули ли негодное. Каптенармус иногда устраивал такие проверки – выдаст тупой щербатый меч, копьё с трещиной или лук с заплесневелой тетивой и смотрит – заметит боец или нет; заметит – молодец, получай нормальное и вали служить, не заметит – всё равно получай нормальное и вали служить, но уже с хорошей нахлобучкой от воеводы за то, что не следишь за состоянием экипировки. Вот и сейчас щит на привычное простукивание в одном месте отозвался нехорошим глухим звуком – ну точно, расслоился. Укоризненно покачав головой в ответ на одобрительную ухмылку каптенармуса (ну хоть на серьёзный боевой выход мог бы без всяких выкрутасов выдать сразу годное!), Сю бросил бракованную деталь обмундирования обратно, получив в ответ новую. Когда и этот щит оказался негодным (разболтанная ручка грозила отвалиться в любой момент), укоризна во взгляде Сю сменилась возмущением.
- Всё-всё, не пыли, воин, этот точно нормальный! – С довольной улыбкой каптенармус протянул Сю третий щит, на вид совершенно новый, да ещё и окованный бронзой. – Не удержался, слишком уж ты на вид лопушистый.
Отвечать Сю не стал – всё-таки проверив щит и убедившись, что к бою он вполне пригоден, он поспешил в строй. Дружина собиралась на площадке у ворот.
Вскоре ворота открылись, и на площадь начал выезжать конный отряд, в нем были как дружинники, так и рыцари, немало среди них было простых наемников в седле. Во главе почти сотни человек ехал Альмарок, личность противоречивая. Хоть и князь был к нему благосклонен, бояре такое отношение не разделяли, он был хорошим воином, и он же резал простых кочевников и южан, не особо разбираясь, кто перед ним, воин или крестьянин. Его люди тоже были хороши. Поговаривают, он воюет сколько не за плату, столько за возможность безнаказанно пограбить, не раз и не два он оказывался впереди войска или битвы, грабя обозы или деревни.
- Опять приехал грабить, - сплюнул один из дружинников себе под ноги, конница же шла навстречу отряду дружины.
- Вот навернётся он со своего коняги, свернёт шею, и грабить будет некому, - пробормотал в ответ Сю, ухмыляясь в сторону конницы. - А если так и будет нос задирать, то навернётся обязательно.
- Дружина! За мной! - крикнул громко воевода, и две сотни человек пришли в движение, за ними шел немалый обоз. Путь к деревне будет неблизкий, и к концу они явно будут истощены.
- Сю, ты бы помалкивал насчет Альмарока, слыхал я, что они любят за хулу на их господина языки отрезать, - сказал ему дружинник Войка.
- А кто ж ему скажет? - удивился Сю. - Не ты же, в самом деле?
Он потянулся к поясу, где висела фляга, отхлебнул хороший глоток и повернулся к Войке.
- Глотнёшь отвару для бодрости? Путь неблизкий, как я понял.
- Да, еще три дня, говорят. И зачем Барон полез тогда на Боярина нашего, я не понимаю, - сказал Войка и отхлебнул для бодрости.
Сю кивнул головой и пошёл вместе с дружиной.
Отряд долго шел до моста, приходилось три дня двигаться по холодным полям и редким лесам, Альмарок со своей бандой давно уже ускакали вперед грабить и убивать. Надеяться, что за эти три дня он успешно захватит мост и отобьет все нападения, было глупо. В пути же у обоза происходили проблемы, и приходилось останавливаться для починки колес телег, и только к исходу четвертого дня они достигли деревушки в часе пути от моста.
- Нас тут давно ждут, встаем на постой в избах, - сказал воевода, и отряд начал расходиться по деревне.
Сил не было даже радоваться, что длинный переход наконец остался позади. На автопилоте Сю добрёл до ближайшей избы, рухнул на первую подвернувшуюся лежанку и вырубился.
Поделиться32020-01-29 20:44:20
- Всезнающий ШурСтраКос
- Зарегистрирован: 2010-01-16
- Приглашений: 0
- Сообщений: 1752
- Уважение: +70
- Позитив: +122
- Провел на форуме:
27 дней 17 часов - Последний визит:
2023-05-14 21:18:02
Утро для монаха началось с крика петуха.
-Благословенно это утро! - произнёс Ольвус. - Я должен помолиться и принять трапезу.
Он встал с постели и осмотрелся. В окно кельи светило утреннее солнце.
Сегодня молитва могла подождать, после долгой голодовки в монастырь привезли свежей пищи, настоятель решил перенести молитву на два часа вперед. Как рассказывали караванщики, привезут сегодня хлебобулочные изделия и оленину с говядиной.
Ольвус решил не мешкая отправиться в трапезную, где уже, наверное, собрались остальные братья. Нельзя заставлять ждать других братьев в вере, ведь точность - это вежливость не только королей, но и монахов тоже...
Братья же только выбирались из своих келий и двигались в трапезную, где на столе уже стояла еда, в основном была говядина и хлеб, но после недели без еды этого было достаточно. Все начали готовиться к предтрапезной молитве.
Ольвус тоже стал молиться. Он чувствовал необъяснимое волнение, как будто высшие силы слушали его молитву и отвечали. Словно его душа пела...
Молитва продлилась недолго, всего минут пять, после чего все начали есть. После стольких дней эта еда казалось подарком божьим, и еды оставалось много, хватило бы попоститься на три дня. Монах не заметил, как нему подошли со спины и заговорили.
- Брат Ольвус, попрошу тебя зайти к Настоятелю Ирму, у него к тебе разговор, - сказал брат Семдиас и, сев рядом, начал предтрапезную молитву,
- Хорошо, брат, - коротко ответил Ольвус и направился к настоятелю.
Интересно, думал монах, зачем он собственно понадобился Ирму? Возможно, дело в навыках целителя? Кто-то серьёзно болен?
Настоятель же находился в своей келье и читал книгу.
- А, брат, приветствую тебя, - сказал он, кладя её на стол, - у меня есть для тебя... крайне необычное дело. Повелитель наш Аздрин посылает нам испытание за испытанием, и мы, его верные дети, преодолеваем их, - начал он уверенно, - и пришла твоя очередь пройти испытание его, - закончил Ирм.
Ольвус оживился. Неужели его деяния стали одобрены самим Аздрином? Он поприветствовал настоятеля и произнёс:
- А в чём же дело, отец Ирм?
- Люди мирские снова отправляются на войну, барон Бронза собирает рыцарей для войны с нашими восточными братьями. Тебе, как и брату Симвусу и Хальвусу, нужно отправиться в замок к господину Бронзу и направить их на путь истинный.
- Я готов. Да будет так. Всё во имя нашего Отца Небесного Аздрина, - ответил Ольвус. - Я согласен, отец Ирм.
- Хорошо, тогда соберите свои вещи, Ольвус, вам предстоит долгий путь, - сказал настоятель и вновь принялся читать книгу.
Ольвус попрощался с настоятелем и направился в келью собирать вещи. Вещей у него было немного, и он мог отправляться в путь. Мулы, скорее всего, были уже подготовлены младшими братьями и ждут его на улице. Прежде всего Ольвус взял молитвенник и мешочек с пищей. Ведь неизвестно, когда он вернётся из дальнего странствия! Великий Аздрин лишь знает, а люди - нет. Но Ольвус надеялся, что Аздрин убережёт его от невзгод и несчастий.
- Брат Ольвус, ты скоро? - раздался голос из-за двери.
- Уже иду, - ответил монах, - я лишь возьму необходимые вещи.
Собрав всё нужное, Ольвус помолился и направился к двери, уже и в самом деле было пора. Снаружи же братья ждали его верхом на конях.
- Ты быстро, брат Ольвус, садись и поехали, нас ждет долгий путь! - сказал Симвус с надвинутым на лицо капюшоном от рясы.
Ольвус немного опешил. Надо сказать, что на коня он садился через долгий промежуток времени в своей жизни. После того, как разбойник Элвин исчез, а появился брат Ольвус, келья стала его домом, и в основном он был скорее пешеходом, чем всадником. Но Ольвус помнил, о чём его просили, что сказала несчастная из его видения, и, скрепя сердце, кивнул и залез на лошадь. Его ждало новое испытание великого Аздрина.
- Пора братья, - ответил он, - пора!
А сам порадовался, что конь был тихим и смирным…
Путь был неблизким, несколько дней посреди полей под свист холодного ветра, холодные ночи приходилось проводить в продуваемых сараях полузаброшенных деревень, и они прибыли в замок.
Замок же мрачно возвышался над лесом, и его расположение на холме придавало ему более грозный вид.
- Приветствую вас, монахи, в моем доме, я Барон Бронза, рад принять вас, - сказал хозяин замка, уже немолодой рыцарь, высокий и худощавый, как всегда, в шрамах. Этот человек повидал много битв, и немало их сам начал по юношеской глупости, и неудачный претендент на регентство. Немало людей, что приезжали в монастырь, проклинали его и желали всех темных мук ему. Хоть за ним и числились грехи злорадства и насмешек, и чревоугодия, он выглядел все еще подобающе.
- По моему распоряжению для вас приготовлены комнаты. Я надеюсь, пребывание в замке запомнится вам хорошо, я лично проведу вас в ваши покои, - закончил он и жестом пригласил проследовать за ним, слуги же расступились перед ним, а стража также стояла неподвижно.
Ольвус вежливо поблагодарил барона и направился вслед за ним. Да, видимо, сей аристократ наконец-то понял, что значит истинная вера, и решил прислушаться к зову Аздрина. Ведь всякий знает, что Небесный Отец Аздрин благ к послушным детям и суров к строптивым. Ольвус многое слышал о бароне и понял, что грехи ему не дают покоя жить.
Проведя их к комнатам, Барон посмотрел в окно, уже был вечер, но что-то его беспокоило.
- Вам говорили, зачем вас сюда прислали? - задал он единственный вопрос.
Ольвус недоумённо посмотрел на вельможу:
- Ну... в общих чертах… Отец-настоятель сказал мне, что требуется помощь монаха-целителя... Я - целитель... И он сказал, что остальные инструкции мне будут известны по прибытии... вот и всё...
- Недавно у нас случился конфликт с Боярином Севрильсоким, и так уж получилось, что миром решится все это не может. Я полагаю, вы, благородные монахи, окажете мне помощь. Боярина я намерен взять в плен и добиться подписания мира на выгодных для себя условиях, он должен ответить за разорение деревень Реальгара и смерть моих слуг, - самоуверенно ответил Барон.
После этих слов братья Ольвуса начали переглядываться, смятение было видно на их лицах.
- Знаете ли вы, благородный господин Бронза, что Реальгарцы, по словам добрых людей, практикуют набеги на Китежские и Хибальдские деревни и, грабя их, угоняют дев и женятся на них против их воли? - задал вопрос встревоженный Симвус.
- Знаю, однако это не дает права Боярину вершить самосуд и нападать на Реальгарские деревни. Мои слуги дадут вам все, что необходимо, мне пора идти, - сказал феодал недовольно и быстрым шагом покинул их.
- В темное время мы живем, - сказал Хальвус.
- Ну... Возможно, так велит Аздрин, хотя мне не по душе это, - ответил Ольвус,- что касаемо тёмного времени... Все беды происходят оттого, что люди забыли заветы, по которым их учил Аздрин. Так какова же наша, - он сделал ударение на слове "наша", - роль в этом?
- Видимо, проследить, чтобы Боярин не умер. Пойдемте, братья, проверим комнаты наши, - высказался Хальвус, - нам предстоит сложная работа, и хороший отдых нам поможет в дни трудные.
Поделиться42020-04-05 17:55:36
- Главная блондинка
- Откуда: Центр Мира
- Зарегистрирован: 2008-03-16
- Приглашений: 0
- Сообщений: 7678
- Уважение: +219
- Позитив: +160
- Пол: Женский
- Провел на форуме:
3 месяца 12 дней - Последний визит:
2024-04-07 13:46:03
- Мудро ли заставлять радушного хозяина ждать, моя госпожа? - спросил Миламон, сидя вместе со своими подчиненными у окна.
Пока Райхана была занята, они обсуждали дальнейший путь и места, где в случае чего можно было переждать непогоду. Краем уха она услышала, что им удалось узнать о скором потеплении от некого мудреца из Союза Городов Сиракота, и что лучше после отдыха сразу поехать к Барону. Ахум же вовсю разговаривал с людьми старика и руководил распределением слуг и их занятостью и отсутствовал в комнате. Зейнаб же смирно сидела рядом, закрыв глаза, и готова была выполнить волю своей госпожи.
Султанша почувствовала раздражение. Она весьма остро реагировала, когда особи мужского пола пытались умничать и тем более давать ей советы. Она раздраженно поправила прядь волос, выбившуюся из высокой прически, после чего строго посмотрела на Миламона. Она словно внутренне прикидывала, удостоить того ответом или нет.
- Миламон, ты знаешь, отчего хозяин постоялого двора не явился ко мне сам? - наконец спросила она.
- Он не может встать с кровати, я не сомневаюсь в вашей мудрости, но такое поведение могут счесть за неуважение местные люди, - сказал Миламон, спокойно смотря госпоже прямо в глаза.
Райхана, стараясь сохранять хладнокровие, но все равно чувствуя себя круглой дурой из-за своих недавних предположений, как можно более равнодушно переспросила:
- Так он болен?
- Стар госпожа, очень стар, мне кажется он говорить может с трудом, - сказал глава стражи.
Султанша нахмурилась.
- Как немощный старик управляет постоялым двором, если он даже встать с постели не может? – высказала она вслух свое искреннее удивление. – У него есть дети? Какие-то родственники?
- Мне это неведомо, госпожа, он об этом не говорил, мне предупредить его, что вы скоро зайдете? - спросил Миламон.
Райхана вздохнула. Настойчивость Миламона, загадочное поведение старика – все это ей крайне не нравилось, но любопытство в итоге победило.
- Да, Миламон, будь добр, передай хозяину, что я нанесу ему визит в самое ближайшее время, - ответила султанша.
Он поклонился и вышел со своими подчиненными.
- Госпожа, мне кажется странным поведение хозяина двора, слишком у него... благодушное поведение к южанам, мне ему не стоит доверять.
Райхана ничего не ответила, но мысленно согласилась. За всю свою долгую жизнь она повидала немало людей, особенно мужчин, и не понаслышке знала, что в этом мире никто ничего не делает без личной выгоды. Особенно на юге. Там всегда надо быть начеку: если кто-то оказывает тебе милость без повода, значит, вскоре от тебя что-то потребуют. Поэтому Райхана всегда крайне настороженно относилась к любому проявлению доброй воли. Как ни старалась, она не могла припомнить ни единого случая, когда кто-то сделал ей что-то хорошее «за здорово живешь».
Размышляя об этом, она стала ждать возвращения Миламона.
Миламон вернулся встревоженным, что на него не очень-то похоже.
- Он готов принять вас, госпожа.
Султанша резко встала и покосилась на служанку, прикидывая, не взять ли ее с собой. Но все-таки передумала. Вряд ли ей понадобится какая-то услуга во время разговора с хозяином двора, а вот услышать она может нечто такое, что не предназначено для ушей болтливой девчонки. Тогда она сказала:
- Что ж, Миламон, проводи меня к хозяину.
- Как пожелаете моя госпожа, - поклонился он и открыл перед ней двери.
Путь их был недолог, и они оказались в маленькой комнате. На деревянной кровати с красивыми вырезанными узорами покоился человек на исходе жизни. Райхана такого никогда не видела, по его виду нельзя была сказать, видит ли он вообще, что происходит вокруг него.
- Господин, гостья прибыла к вам, - сказал достаточно громко молодой юноша-слуга, стоящий рядом с ним.
- А? Х-хорошо, прощу прощения, что не могу встретить вас подобающе, годы берут свое.
Райхана замерла и насторожилась. Молчание затянулось. Она недовольно зыркнула на Миламона – мол, чего стоишь, как дурак, представь меня хозяину двора, а его представь мне!
- Господин Актит, позвольте представить вам госпожу Ясмин из Зарита, госпожа Ясмин, это господин Актит, хозяин этого постоялого двора.
- Да-да, извиняюсь, что не могу принять вас в более официальной форме, время... не жалеет никого... я рад, что могу принять вас, госпожа Ясмин.
Райхана, не зная, как подобает вести себя настоящей знатной даме в подобной ситуации, осторожно шагнула к кровати.
- Благодарю вас за гостеприимство, господин Актит, - наконец сказала она, посчитав, что благодарность и тщательно отмеренная доза вежливого сочувствия – это то, что нужно. – Мне весьма жаль видеть, что вам нездоровится.
- Пустое госпожа, годы берут свое... вы же направляйтесь в Китежхейм? - сказал тот неунывающим веселым голосом. – Я, наверное, попрошу очень многое, но такой знатной даме не будет сложно это выполнить.
- Да, я действительно направляюсь в Китежхейм, - ответила Райхана, а сама почувствовала себя круглой дурой. Ну конечно же этому старику нужны от нее вовсе не услуги интимного характера! Он и с постели едва может встать… Однако, от старых привычек и убеждений было не так-то просто отделаться.
- Я надеюсь, вас не очень сильно отяготит моя просьба, есть вещь, которую я хотел бы передать моему другу там, в Городище Стуково, Бояронивича Селавича, он хорошо вас отблагодарит, - сказал ровным голосом без хрипов и сразу же зашелся сильным кашлем.
Терпеливо дождавшись окончания приступа кашля, Райхана, стараясь сохранить хотя бы тень сочувствия, спросила:
- Вы хотите, чтобы я передала кому-то вашу вещь? Почему вы просто не наймете гонца на почтовых лошадях?
- Хороший вопрос. Барон Бронза не пропустит. Видите ли, он, боится Китежцев, и гонца, если поймают, то убьют.
Султанша быстро оглянулась на Миламона, но тут же снова повернулась к старику.
- Почему же вы думаете, что меня и мою свиту пропустят в это городище, как вы там сказали?... – поинтересовалась она.
С географией здешних мест у нее было туговато, поэтому она плохо представляла, где какой город находится и какие отношения между владельцами тех или иных земель.
- А с чего вы решили, что вас не пустят в Стуково? - неподдельно удивился старик. - Вы явно не бедная госпожа, и вам есть что предложить на том рынке. Жителям земель Китежа есть что предложить, и разве это не лучшее место поторговать, чем тут, в землях Барона, откуда не ушли только монахи да рыбаки? - удивленно продолжал старик.
«Я имела в виду, за коим джинном мне тащиться в это дремучее село, если мой путь лежит прямиком в замок барона», - подумала она, но вслух же сказала:
- Значит, вы хотели попросить меня всего лишь передать кому-то какую-то вещь?
- Да, вам будут очень благодарен я и мой друг тоже.
- Видимо, эта вещь очень важна для вас, любезный господин, - милостиво ответила Райхана, подумав, что, в тактических целях, не стоит отказывать напрямую. В конце концов, можно взять эту посылку да и выкинуть по дороге, а можно чисто из любопытства доставить до адресата и посмотреть, что будет.
А можно и вовсе донести барону, что у него за спиной происходят какие-то интриги с неугодными посылками - и тем самым заполучить его расположение. Словом, вариаций было множество. И Райхана, с ее врожденной страстью к интригам и загадкам, не спешила заявлять, что она во всем этом не участвует.
- Могу я узнать, что именно вы хотите передать вашему другу? - спросила она.
- Пустяки, простое медное кольцо, я… - он зашелся кашлем, - как-то пообещал подарить эту безделушку ему, но увы, не выполнил обещание, хотя бы перед смертью хочу, чтобы меня мои друзья в Китежхейме помянули добрым словом, - усмехнулся он и снова зашелся сильным кашлем, еле заметная струйка крови стекала с края губ. Было ясно, что старик не доживет до вечера.
Райхана почувствовала омерзение от подобной сентиментальности. Ей было не понять, как можно на смертном одре беспокоиться из-за какого-то кольца, да еще и медного, и из-за какого-то обещания. И тут же поймала себя на мысли, что, должно быть, не все так просто. И, скорее всего, или кольцо не такое уж и медное, или за этой историей с кольцом стоит что-то другое.
- Господин Актит, в благодарность за ваше гостеприимство я исполню вашу просьбу, - ответила она, ничем не выдав своих истинных мыслей. Уж что-что, а лицемерить она умела отменно. – Будьте любезны рассказать моему помощнику Миламону во всех подробностях, кому и где нужно передать ваше кольцо. Я полностью доверяю ему в этом вопросе.
Она жестом подозвала Миламона – мол, подойди и послушай.
- Хорошо, надеюсь, моя просьба не вызовет у вас проблем - сказал старец.
Как только Миламон подошел, они начали обсуждать дело, и нахождение султанши в помещении перестало быть необходимым.
Убедившись, что никто больше не обращает на нее внимания, Райхана тихонько вышла из помещения и вздохнула с облегчением. Она нечасто общалась с больными и стариками, поэтому встреча с хозяином постоялого двора произвела на нее гнетущее впечатление. Подумать только, ведь ее могла постигнуть та же судьба! Если бы не ее магия… Тряхнув головой, рискуя при этом разрушить свою сложную прическу, Райхана решительно подняла подборок, приняла привычный надменный вид и спустилась в общую залу. Жестом подозвав служанку, она сказала:
- Выясни, как далеко находится городище Стуково, какие там порядки и политическая обстановка, доложи мне обо всем к ужину.
Отпустив служанку, она присела за столик у окна и задумалась.
Вскоре к ужину вернулась служанка, слуги хозяина двора накрывали стол на всех, и местные яства могли соперничать со столом любого султана по количеству еды и разнообразию. И это не в первый раз, когда на постоялых дворах всякой величины её угощают не хуже, чем во дворце. Играла ли свою роль важность персоны, или это северное гостеприимство, было еще не ясно.
- Госпожа, городище Стуково находится за рекой в трех днях пути отсюда. Порядки там, как и у всех Нортонцев, феодальные, правит Боярин Севрильсокий, - сказала служанка, склонив голову в поклоне, - а еще... у них война с Бароном Бронза. Единственный путь пролегает через мост, и как говорят слуги местного хозяина, некоторые гости говорили, что с той стороны уже стоит дружина Боярина, и вскоре она может перейти реку там. Мне выяснить что-то еще, госпожа? - учтиво и покорно спросила она.
Не обращая внимания на запах свежеприготовленной еды, доносящийся с кухни, султанша внимательно выслушала служанку. Значит, три дня пути до города, в котором правит противник барона… Какое неудачное совпадение. Райхана подумала, что не стоит идти в земли боярина прежде знакомства с бароном, ибо это небольшое путешествие впоследствии может вмениться ей в… да хоть в сговор с боярином. Нет, сначала следовало договориться с бароном, а потом, если на то будет удобный случай, можно послать в Стуково гонца, чтобы передал кому-то там злополучное кольцо. А заодно посыльный принесет вести о положении в городе, что будет дополнительной ценностью для барона.
- Поди узнай, сколько еще до замка Котерфол и есть ли возможность сократить путь, - распорядилась она. – И пошли ко мне Миламона да побыстрее.
Служанка поклонилась и покинула Райхану. Вскоре стол был заполнен едой, начали созывать постояльцев к столу.
- Госпоже что-нибудь угодно? - спросил слуга господина двора. - Мы можем что-то убрать, вы в этот день единственная постоялица со своими слугами.
Миламон же только шел в сторону султанши.
Райхана едва удостоила взглядом и блюда местной кухни, и слугу, все ее мысли были заняты тем, что она собиралась сказать Миламону. Она лишь отмахнулась от слуги:
- Проследи, чтобы мои люди были сыты и всем довольны, - только лишь сказала она и тут же переключила свое внимание на подошедшего Миламона. – Миламон, ты выяснил, как найти того человека, которому господин Актит просил передать его вещь? – тут же спросила она.
- Да, госпожа, нам придется отправиться в Городище Стуково, ко двору Боярина. Путь будет неблизкий, и у меня нет уверенности, что там нас ожидает теплый прием. Китежцы суровый народ, который умеет хитрить, и это может обернуться против нас, - поведал ей Миламон, склонив голову.
- А мы туда и не пойдем, - будничным тоном ответила султанша, - или пойдем, но прежде наш путь лежит к барону Бронзе.
«От разговора с которым зависит, поеду я дальше к этим диким китежцам или вернусь восвояси домой и буду решать проблему с халифом сама», - мысленно добавила она.
- Миламон, оповести всех, что мы выдвигается с рассветом. Пускай конюхи проследят, чтобы лошади отдохнули и были накормлены, нам нужно добраться до барона как можно быстрее.
- Да, госпожа, желаю вам приятной трапезы, - поклонился он и ушел.
Слуги же, закончив приготовление, начали приглашать слуг Райханы к столу и саму султаншу тоже.
Райхана в очередной раз мысленно подивилась местным порядкам, что госпожу приглашают отужинать за одним столом со слугами, и кликнула служанку Зейнаб. Когда девушка подошла, султанша распорядилась:
- Скажи слугам, чтобы в мои покои принесли ужин – пусть это будет вон то тушеное мясо с овощами и… допустим, большой бокал какого-нибудь местного вина, но не сухого и не белого. Затем приготовь мне постель, а я немного прогуляюсь перед сном. И поторопись, я вернусь быстро.
Сказав это, она направилась к двери. Не дожидаясь, пока нерасторопные прислужники распахнут перед ней деревянные створки, она распахнула их сама и вышла в сгущающиеся сумерки. Морозный воздух сразу пробрал ее до костей, но султанша почувствовала себя намного лучше. Холод действовал отрезвляюще. Она присела на скамейку неподалеку от крыльца и глубоко задумалась о своей нелегкой судьбе.
Спустя десять минут, продрогнув до костей, султанша вернулась-таки в теплое помещение, решительными шагами пересекла шумный зал, игнорируя взгляды прислужников, и стремительно поднялась по скрипучей лестнице на второй этаж, где для нее была приготовлена неплохо обставленная комната. При этом она и думать позабыла, как там поживает хозяин постоялого двора и жив ли он вообще.
На небольшом круглом столике у окна стояло, дожидаясь ее, блюдо на деревянном подносе, прикрытое крышкой. Рядом, мерцая в свете свечей, поблескивал высокий бокал, наполненный красной жидкостью, похожей на вино. Зейнаб уже куда-то ушла, разложив постель для своей госпожи.
Не страдая излишним доверием к людям, Райхана сняла крышку с блюда и провела рукой над исходящим паром рагу, затем проделала то же самое с бокалом вина. Прислушалась к ощущениям и сделала вывод, что ядов вроде бы нет. Затем внимательно осмотрела постель, задумалась, потом осторожно провела руками по льняным простыням и подушкам, ощупала со всех сторон тонкое одеяло. Тоже непохоже, чтобы постель была отравлена. Уж что-то, а многочисленные изощренные яды, применяемые где можно и где нельзя, были в ходу на юге, поэтому Райхана ожидала от северян любой подставы. Разумом она понимала, что Зейнаб вряд ли сама решилась бы на убийство хозяйки из банального страха перед колдуньей, однако Райхана также понимала, что неподкупных или бесстрашных людей нет. Если она сама смогла запугать Зейнаб до полного послушания, это может сделать и кто-нибудь другой. В конце концов, однажды даже Зейнаб сможет подсыпать яд в пищу госпожи или подсунуть ей отравленную ночную сорочку, одно прикосновение к которой вызовет мгновенную смерть.
Так и не найдя ни в постели, ни в еде, ни в прочих своих вещах следов планируемого покушения на ее жизнь, Райхана присела на один из сундуков и попыталась представить, какими должны быть ее следующие действия. Она снова осталась одна, и решения принимать приходилось ей самой. Впрочем, всю свою жизнь (ну ладно, почти всю) она только и занималась тем, что сама принимала решения, ни с кем не советуясь и не имея ни друзей, ни доверенных лиц. У нее были слуги, которые делали вид, что служат ей верой и правдой, но на самом деле все они просто до трясучки боялись ведьму, которая, по слухам, могла щелчком пальцев превратить их в овощи. Райхана догадывалась, какие небылицы рассказывают про ее могущество, но не пресекала их. Подобные рассказы, добавляющие ее образу еще более зловещую репутацию, были ей только на пользу.
Райхана встала и подошла к туалетному столику с широким зеркалом, перед которым стояла глиняная миска, наполненная водой. Заглянув в зеркало, Райхана провела руками по идеальной смуглой коже лица, поправила блестящие черные локоны волос, дотронулась до играющего всеми цветами в свете свечей драгоценного ожерелья… Она была прекрасна и богата – все, о чем можно мечтать. Вот только в магическом пространстве своим истинным зрением она видела совсем другую картину и ненавидела себя за это.
Бессильно сжав кулаки, Райхана отвернулась от зеркала и выдохнула. Дышать становилось труднее, и отнюдь не из-за корсета, затянутого двумя служанками так, что любая другая женщина уже давно упала бы замертво. Покосившись на дверь, она быстро расставила на полу свечи в нужном порядке, затем переставила на пол миску с водой. Потом все-таки подошла к двери и, найдя небольшой засов, заперлась, и только тогда вернулась к своему занятию. Встав на колени перед миской, она закрыла глаза и сосредоточилась. Затем медленно, нараспев, прочла длинное заклинание, больше похожее на молитву, после чего открыла глаза и склонилась над миской, силясь разглядеть в мерцавших на водной поверхности бликах какие-нибудь внятные образы. Она вглядывалась долго, и ей стали мерещиться узнаваемые силуэты, тени, строения… Но как только она пыталась разглядеть какие-либо детали, то видения тут же смазывались и пропадали. Прострадав над плошкой добрый час, Райхана, так и не разглядев ничего конкретного, в бессильной злобе отшвырнула миску прочь, чудом не разбив ее. Вода расплескалась по полу. Вскочив, Райхана принялась расхаживать взад-вперед по комнате, сжав пальцами виски. Остывающий у окна ужин был позабыт.
Заклинание прозрения будущего не сработало. Вернее, сработало, но совершенно бестолково. Означало ли это, что судьба султанши все еще не определена и может измениться в любую минуту? Райхана ужасно злилась, но была бессильна в попытках предвидеть что-либо даже на ближайшую ночь. Тогда она вновь подошла к зеркалу, сосредоточилась и прочла более простое заклинание – иллюзий. Это поможет ей сохранить видимость идеальной внешности еще на следующий день – хватит, чтобы очаровать барона. Закончив с этим, она вдруг почувствовала себя совершенно вымотанной – и творением заклинаний, и банально долгой дорогой. Она хотела позвонить в колокольчик и кликнуть служанку, чтобы та помогла ей раздеться да заодно принесла новую воду для вечернего умывания, но у нее не было сил даже на это. Она ненадолго прилегла на кровать, думая, что полежит пару минут, а затем обязательно позовет служанку, но неожиданно сама для себя заснула прямо в платье, корсете и драгоценностях, буквально провалилась в тяжелый сон, наполненный световыми бликами и силуэтами, пляшущими на водной глади.
Сон же был странным. Её город, откуда она была вынуждена бежать, сиял от лучей солнца, и хоть людей на улице не было, её окружали всадники в белом сюрко с поверх кольчуг, со шлемами закрытого типа. Чем дальше они вели её, тем ближе становился дворец. Вокруг него же стояло войско Нортонцев, и при виде её рыцари, солдаты и знаменосцы встали на колени. Подведя Райхану к воротам дворца, всадники спешились.
- Пройдемте, госпожа, - сказал тот с почтением и подал ей руку, которую она и подала. Только сейчас стало ясно, что она может лишь наблюдать из своих глаз.
Всадники провели её внутрь дворца, который сильно преобразился, больше ставший похожим на Нортонский, чем на Южный. Символы Бевиса сменились символами Аздрина, и в центре зала её ждал священник в богатых белых одеяниях, и они шли к нему.
- Будь славно твое правление, и пусть Аздрин справедливо судит тебя после жизни, живи благочестиво и никогда не оступайся в своей вере, госпожа Рихтовена, - освятил он её знамением и возложил корону ей на голову.
И сон прервался, как будто ей резко нечем было дышать. Сразу же она заметила, что одета была в простую ночную одежду для сна, её прекрасное одеяние и еда пропали из комнаты, одеяло же прикрывало её наготу.
Встрепенувшись, Райхана тотчас натянула одеяло до подбородка и опасливо оглядела комнату. Свечи давно догорели и потухли, однако в струящемся в окно лунном свете явно было видно, что со столика пропал забытый ею ужин. Вспомнив о еде, Райхана пожалела, что проигнорировала тушеное мясо. Однако одна вещь волновала ее больше, нежели забытый ужин, а именно – кто посмел вторгнуться в ее покои посреди ночи? Тем более что она ясно помнила, что закрывала дверь на засов перед тем как провести ритуал предвидения! Служанка Зейнаб вряд ли осмелилась бы своевольничать и входить без зова хозяйки, тем более что она попросту не сняла бы с нее все богатые одеяния и корсет без помощи второй служанки. Сев на кровати, Райхана оглядела комнату в поисках своего платья, а также посмотрела, на месте ли дверной засов. О том, что ей привиделся прекрасный, но неправдоподобный сон, она сейчас не думала, хотя помнила его во всех деталях.
Засов же был убран, а платье покоилось рядом на стуле, аккуратно собранное и положенное. Кто-то сюда проходил явно не через дверь, сказать точно, кто и когда её раздел, было невозможно. Быть может, утром станет ясно, кто покусился на её неприкосновенность.
Завернувшись в одеяло, Райхана осторожно встала и подошла к двери. Подняв прислоненный к дверному косяку засов, она тщательно его осмотрела и снова аккуратно возложила поперек двери. Неужели она и вправду забыла сделать это перед тем как читать заклинания? И уж не привиделось ли ей все это?... Может быть, она и вовсе повалилась спать, едва переступив порог комнаты?
Затем подошла к окну и мысленно отругала себя за отсутствие бдительности – она совсем забыла запереть ставни, и из-за этого комната наполнилась морозным воздухом! С другой стороны, неужели кто-то мог залезть к ней через окно? Да если бы и залез кто-то, то точно не с благими целями… От Зейнаб таких выходок она точно не ожидала, да и остальные слуги вряд ли решились бы вторгнуться в спальню госпожи. На воров тоже непохоже – все сундуки на месте, драгоценности, разложенные на туалетном столике, не тронуты. Кто-то снял с нее все эти побрякушки и аккуратно положил на столик! На всякий случай проверив содержимое парочки сундуков, Райхана убедилась, что все на месте, после этого захлопнула ставни и, дрожа от холода и ориентируясь в темноте исключительно на ощупь, вернулась в постель. По ее прикидкам, до рассвета оставалась еще пара часов, хотя она вряд ли сможет заснуть.
Поделиться52020-04-05 18:15:12
- Высше-низший не_жук
- Зарегистрирован: 2015-01-13
- Приглашений: 0
- Сообщений: 141
- Уважение: +4
- Позитив: +7
- Пол: Мужской
- Возраст: 32 [1991-09-12]
- Провел на форуме:
2 дня 18 часов - Последний визит:
2023-11-16 14:58:13
Наутро он очнулся от запаха свежей еды и света, что бил через окно прямо в глаза, плечи не сковывала тяжесть кольчуги, кровать была приятной, и сонливость охватывала все тело.
Сю не сразу понял, что он не дома. А осознав, что спать-то рухнул, даже кольчугу не сняв, а тут доспех куда-то пропал, он подскочил и заозирался вокруг дикими глазами.
Изба действительно сильно напоминала домик на опушке, в котором он вырос. Даже гирлянды сушёных трав так же свисали с потолка. Сю пригляделся. Кассата, корень чернозубки, желтушный лист - все эти компоненты входили в состав заживляющего отвара. Местный травник (или травница) готовился лечить раненых после предстоящей битвы. Личные запасы Сю уже показывали дно, и он решил поговорить с хозяевами о покупке части трав. Но всё это могло подождать - сначала понять, куда делась его броня. Десятник узнает - шкуру спустит, а сотник голову снимет.
Долго искать не пришлось, аккуратно сложенная кольчуга лежала на табурете рядом с кроватью. К ней же были прислонены меч и щит, рядом стояли сапоги. Быстро облачившись, Сю вышел во двор - узнать хотя бы, почему не было побудки?
Во дворе же никого не было, птички пели свою незамысловатую песню. Домик был на небольшой возвышенности, откуда можно было видеть деревянный мост через реку на западе и всю деревню, как на ладони, с севера. И, кроме этого, не было никаких звуков, словно не пришло в деревню войско, не было никого, ни деревенских мужиков, ни женщин, будто вся деревня еще спала, и только он встал раньше всех.
Можно было бы узнать у своих, но на несчастье Сю, как, впрочем, и остальных дружинников, путь был необычайно труден, и от усталости валило почти всех. Возможно, скоро воевода начнет собирать людей, если уже этого не сделал.
Сю прислушался – нет, никого. Странно. Солнце уже давно встало, в нормальной деревне самый разгар дня, а тут ни хозяев, ни гостей. Может, он так крепко уснул, что проспал побудку, и войско ушло без него? Сю заглянул в ближайшее окно и успокоился: на лавке под окном самозабвенно дрых Войка, а уж этот шустрила никогда не пропускал ни одной заварушки. Правда, отсутствия местных это всё равно не объясняло. Ушли от битвы подальше? Может быть. Но ведь вечером люди в деревне были, это точно…
Долго задумываться Сю не стал – отложив оружие на завалинку, он принялся за разминку. Авось как закончит, народ уже подтянется. Не все же такие ранние пташки.
Вскоре поднялось бурное оживление. Люди шли с центральной улицы и громко обсуждали скорейшую войну, народ валил сплошной толпой, и среди них виднелись довольные дружинники. На центральной улице же собирались остальные, все это выглядело очень странно... Как будто за мостом не находится вражья земля, нету никакой угрозы нападения, слишком все было мирным, воздух был теплым и свежим, не было никаких признаков мороза и похолодания.
Вот теперь всё было в порядке. Ну... почти в порядке. Тут, ёлки-палки, скоро будет побоище, и не факт, что деревню не спалят вместе со всеми её жителями - просто потому что под горячую руку попалась. А у них будто не битва, а ярмарка на носу! Непонятные люди...
Впрочем, особо задумываться Сю не стал. Он просто подошёл к ближайшему местному и спросил:
- Слушай, уважаемый, а который тут ваш травник? Мне бы у него прикупить чего перед боем.
- А, травник наш... а пес его знает, её я на сборище не видел, ты у дома на холме посиди, скоро должна придти, - сказал бодрого вида мужчина с длинной рыжей бородой.
- А пожрать у вас где можно? - После разминки Сю наконец проснулся целиком, не исключая и желудка, и последний был крайне недоволен. - По-моему, наш кашевар ещё дрыхнет, а мне бы перекусить ой как не помешало.
- Пожрать? Ну это... тебе к дружинникам надо, к ним утром прибыли телеги с едой, скоро они там собираются есть, - сказал мужик, косясь на соседний дом.
- Вот так всегда, самое интересное и без меня, - пробурчал под нос Сю, кивком поблагодарив мужика и направившись в указанную им сторону. Кошель со всякой мелочью, среди которой имелась и ложка, всегда был при нём, а пожрать перед боем - святое дело.
Большая часть дружины также решила поесть, пока другая, малочисленная и уже сытая, занималась караульной службой, смотря за окрестностями и мостом. На Сю никто не обратил внимания, еды же было много, благо они остановились в деревне, и за многие сутки можно было поесть и супа, и борща. Благо воевода, видимо, распорядился, чтобы солдаты смогли пожевать что-то кроме каши и сухарей.
- Ну вот поспали, теперь можно и поесть! - радостно воскликнул Сю, выуживая из мешка миску и ложку и направляясь к общему котлу.
Запах оттуда шёл такой, что физиономия солдата сама собой расплылась в дурацкой улыбке. Когда же к запаху присоединился вкус, улыбка пропала - лопать и скалиться одновременно было слишком сложно. Кашевары расстарались на славу, и судя по одобрительному гулу и чавканью, их работу одобряли все. Умяв две миски, Сю прислушался к своему желудку и решил второй раз за добавкой не идти - вкусно-то оно вкусно, но с набитым брюхом воевать не слишком-то удобно. Вот был бы это победный пир, другое дело...
После того, как все поели, начали собирать на смотр. Собиралась вся дружна, развернулись знамена, близилось время битвы.
Как только собрались все дружины, послышалось конское ржание, Альмарок со своими всадниками следовал в сторону моста, и как только они скрылись из поля зрения, дружина последовала за ними.
"Эх, не успел к травнице заскочить", - вздохнул про себя Сю, в последний раз оглядываясь на деревню. Больше он не отвлекался, вместо этого мысленно перебирая своё имущество.
Меч - в ножнах, заточен, выходит как по маслу (хотя почему "как"?).
Копьё - заточено, длина чуть больше привычного - возможно, стоит подрубить, если будет время.
Щит - новый, окованный, такой и тяжёлую секиру сдержать сможет. Руку, правда, всё равно отсушит, так что от топорников, как обычно, лучше держаться подальше.
Кольчуга и шлем - вычищены, смазаны, аж сверкают. Остаётся только надеяться, что на это сверкание вражины мотыльками не слетятся.
Мешок с припасами - всё так же на поясе. Многие дружинники оставили всё, что к бою не относилось, в обозе или в деревне под честное слово местных мужиков, но Сю всегда придерживался принципа "всё своё ношу с собой". К тому же небольшой мешочек у пояса не так уж и мешался - это всё же не громадный баул Глобы, его соседа по строю.
Мешочек с травами... вернее, их жалкими остатками... тоже на месте. Остаётся надеяться, что бой будет не настолько жарким, чтобы понадобился весь оставшийся запас.
Ещё раз пробежавшись по своим запасам, Сю удовлетворённо кивнул сам себе. К бою он был готов, к его исходу, каким бы он ни оказался - тоже.
Долгий путь к мосту был пройден, деревня стала силуэтом на горизонте. Отряд Альмарока ускакал далеко вперед, и на той стороне в небо поднялся черный дым пожарищ... по прибытию начали разбивать лагерь, дружинники и воевода часто поглядывали в ту сторону.
Приход вражеского войска может случиться сегодня, а то и завтра и послезавтра, но этот мост единственный связывает Хибальд и Китеж, и битва за него неизбежна.
Свинцовые тучи заслонили небо, редкие лучи солнца прорывались сквозь эту пелену, освещая зеленые луга и реку, ставшую границей между некогда единым государством. Мост, как единственная связь между землями, оказался местом столкновения двух сил. С востока, гремя доспехами и оружием, шли дружинники. Первыми встав на мост, ощетинившись копьями, стали ждать гостей под вой холодного ветра. Союзники Барона Бронзы не стали ждать и явились под знаменами Наемных Хоругвей Синдебальда, профессиональные пехотинцы единым строем двинулись навстречу дружине.
Первыми в бой вступили не они. Лучники, встав на холме у моста, обрушили град сотен стрел на занявших оборону китежцев. Потерь от их огня не было, но постукивание стрел о кольчугу и шлем сильно раздражали даже бывалых воинов. Остроконечный дождь и не собирался прекращаться, пока со стороны защитников не стали лететь стрелы. Имея преимущество в виде лагеря, они были неуязвимы для нападающих, и дождь уже обрушился на наемную пехоту. От топота сотен ног поднялась пыль, и ничего не было видно, кроме вражьего знамени. Битва неумолимо приближалась. Несомненно, дружине выдался достойный противник, профессионалы своего дела, не раз останавливающие рыцарскую конницу своими копьями и беря штурмом крепости.
Очередная стрела, хлестнув оперением по лицу, вонзилась в землю в пальце от сапога Сю, вызвав у него короткое ругательство. Впрочем, вражьи стрелки, как один, безбожно мазали – за минуту непрекращающегося обстрела Сю слышал только тихие ругательства и ни одного крика боли. Но откуда-то спереди уже слышался топот множества ног – настоящий противник был уже на подходе, а в свалке, которая обязательно начнётся, промазать по противнику можно только в том случае, если на пути клинка случайно окажется соратник.
Он стоял не в первых рядах. Второй эшелон, первая шеренга, немного левее центра - если будет на то воля бога, до Сю битва и не доберётся. А вот в полусотне шагов впереди уже раздавались команды, строй ощетинивался копьями, готовясь принять врага на грудь. Над головой пролетела очередная стрела – на этот раз сзади, в следующий миг за ней последовало ещё десятка три. Кому-то из лучников сейчас достанется от командиров – выстрелил прежде команды. Где-то на фланге ждал своего часа Альмарок со своими головорезами – небось, как обычно, влетит в самую давку, не разбирая, кого топтать и рубить. Ждал и Сю, вглядываясь в пыльную завесу.
И вот враг подошел, зазвенели доспехи с обеих сторон, свист стрел отдавался вдалеке, но быстро был заглушен звоном оружия. Вражьи и дружинные копейщики начали колоть друг друга, стены щитов остановились на расстоянии длины копья и начали колоть противника. Постепенно пыль улеглась, позволяя взглянуть дальше собственного носа, три вражьих отряда ступили на мост, стремясь продавить отряд дружинников. Этот бой мог продолжаться весь день до самого вечера, кто-то завопил от боли, копье попало кому-то в лицо, и судя по тому, что строй впереди так и не был нарушен, вражья кровь пролилась первой. Долго так продолжаться не могло и вскоре строй впереди начал редеть, и от воплей и звона закладывало уши. Если судить по числу врагов спереди, их первый и второй сплошной ряд был разбит, и в бой вступил третий из пяти рядов.
- Второй эшелон! Вперед! - еле услышан был крик воеводы, как раздался вой рога, знамя наклонилось вперед, и строй Сю выдвинулся на помощь первому эшелону. На мосту уже вперемешку лежали как дружинники, так и наемники, а прошло не так много времени.
Под недолгий топот сотен ног Сю увидал вражьих солдат, их запыленные и окровавленные лица скалились в злобной гримасе, копье ударило в его щит, и враг начал давить на него, нанося удары в щит, стремясь его оттолкнуть. Сзади его поддерживал второй ряд и не позволял ему отступить, над головами врагов развевалось знамя наемников Синдебальда, и все стало на свои места.
Как и всегда в такие моменты, Сю отключился от окружающего. Мир сузился до нескольких простых понятий. Есть союзники - они слева, справа и сзади. Есть враги - они спереди и их нужно убить. В руке есть меч, в другой - щит, а на правом плече - копьё того, кто стоит за спиной. Всё это - для того, чтобы убивать врагов. Ещё иногда бывают приказы - убивать быстрее (звучит как "наступаем" или "в атаку") или перестать убивать ("отставить" или "отступаем", но их не всегда слышно). Всё.
Принять удар на щит. Нанести ответный. Нырок - копьё на плече вздрагивает и соскальзывает, вонзаясь в бедро соседнему врагу. Ещё удар, на этот раз враг запаздывает и получает меч в прореху в кольчуге. Блок... удар... блок... удар... блок... Сю потерял счёт времени - можно сказать, времени для него сейчас и не существовало. Оно появится, когда кончатся враги или кто-то скомандует отступление.
Противник упал, а за ним встал следующий. Следовало захватить знамя, и тогда вражий отряд потеряет ориентир, не зная, что делать. Хоть их знаменосец был хорош и заколол уже двоих, нельзя было нарушать строй.
Сю могли обойти справа или слева, или вовсе убить со спины, позорная смерть для воина, нужно было стоять. В нос ударил запах пыли, краем глаза он заметил, как в задние ряды третьего отряда врага врезались кавалеристы Альмарока. Его знамя трепетало на ветру, и множество голосов вскричало от боли, впрочем, для дружины и Сю это ровно ничего не значило, врагов оставалось еще много, и на каждого хватит здесь злого басурманина.
Прогремел рог, и знамя второго отряда приблизилось в их сторону, бой только-только начался по-настоящему... Альмарок не берет пленных, и выбор у вражьей пехоты был невелик: умереть под конями или умереть на мечах и копьях дружины, все они шли к смерти.
И Сю предстояло быть их жнецом, хотел он того или нет, либо он, либо они.
Размеренное течение боя превратилось в адский ураган. Осатаневшие враги пёрли на строй толпами. Кое-где второй эшелон даже прорвали, но за ним стоял ещё и третий, пусть и жидковатый, но всё-таки заслон, и несчастных прорыванцев быстро успокаивали со всех сторон. Скольких уложил Сю - он не считал, но кто-то на его счету точно был. В какой-то момент он обнаружил, что щит куда-то делся - с предплечья свисала лишь непонятно на чём державшаяся лямка крепления - а он рубит прущих напролом противников с обеих рук (и где успел второй клинок добыть?) и зачем-то во всё горло орёт давным-давно слышанную где-то скабрезную песенку про тролля-рыбака. Это открытие заставило Сю поперхнуться воздухом и едва не пропустить удар, но, встряхнувшись, он взял себя в руки и продолжал рубить.
Бой длился очень долго, в один момент Сю шагал уже по трупам и тяжело раненым, будущим трупам. Звон стали и крики утихали, знамена врагов подбирались и складывались. Когда последний противник дружинника был сражен, он увидел, как последние остатки отряда противника скидывали оружие на мост, это была победа.
- Сю, ты обронил, - отвлек его внимание голос дружинника Савилова, и перед его глазами появился его щит. - Хорошо бился, и что за песню ты пел? - спросил он, явившись под взор Сю, тот был в полной кольчуге, и лишь глаза из-под шлема было видно.
- А? – Сю не сразу понял, что всё закончилось. – Ага, спасибо, каптенармус бы с меня семь шкур содрал за новый щит… А вот за такой сдерёт только три.
Щит новым было уже не назвать. Половины бронзовых накладок как не бывало, крепления лопнули, чей-то богатырский удар (которого Сю не помнил, хоть убей) располовинил умбон и рукоять. Невольно дружинник глянул на свою левую руку, в которой до сих пор был зажат второй клинок – после такого удара владелец щита, как правило, недосчитывался пальцев, а то и всей кисти. Но нет, повезло – ни царапины.
- Песня? А чёрт её знает… Помнится, в каком-то трактире слышал и запомнил. Не знаю, чего она мне в такую минуту в голову пришла…
Как и всегда после боя, Сю начинало трясти, ярость битвы отступала, уступая место усталости. Он отошёл от поля боя немного выше по течению, зачерпнул чистой воды и плеснул в разгорячённое лицо. Немного помогло – руки уже не так тряслись, зато о себе напомнил желудок.
«Вот ведь ненасытная утроба, только недавно ведь завтракал… Хм… А недавно ли?» - Сю взглянул на небо – солнце понемногу клонилось к закату, а ведь бой начался ещё утром. Повоевали, ничего не скажешь.
Кое-как пристроив несчастный щит на временную перевязь за спиной и приткнув туда же трофейный меч (явно отнятый у кого-то из врагов, ни у кого из дружины такой качественной стали точно не водилось), Сю направился в сторону обоза. Сейчас очень не помешало бы чего-нибудь перекусить, а потом задать храпака… до завтра.
Когда Сю подошел, уже собралась небольшая толпа дружинников, желающих как просто отдохнуть, так и поесть, все были еще разгоряченные от боя, и постепенно сформировалась очередь за простой кашей. Не самая лучшая еда, но завтра утром будет лучше, в деревеньке-то готовят женщины, то там лучше, чем тут.
Внезапно все стихло, и телеги затряслись, со стороны реки зашумела вода, и как все быстро началось, так и быстро все стихло.
- Эт-то ещё что? – удивлённо пробормотал Сю, аккуратно опуская на землю едва не опрокинувшийся котёл с кашей (как раз подошла его очередь, а оставаться без ужина ему совсем не улыбалось). – Мужики, есть кто из здешних краёв? У вас же тут вроде землетрясений не бывает?
- Надо у деревенских спросить, так-то может у них это норма, - высказался один из дружинников за столом.
Остальные же, приходя в себя, начали есть, пошли разговоры на отвлеченные темы, обсуждали хмель, мед, пиво и молодых девок из деревни. Дружинники, что не приняли участия в бою, начали подбирать раненых и выносить трупы, периодически с моста раздавались крики, но быстро умолкали. Ночь будет трудной для сна.
Как ни странно, особо разоряться за раздолбанный в хлам щит и пропавшее с концами копьё каптенармус не стал. Впрочем, это и понятно – воин в бою заботится в первую очередь о собственном выживании и выживании соратников, а уже потом о состоянии снаряжения. Получив новую экипировку, Сю вернулся к своим. В карауле в эту ночь никто из его десятка (кстати, поголовно невредимого – повезло) не стоял, так что без лишних промедлений боец завалился спать. Уж чего-чего, а бессонницы сегодня точно можно было не ждать.
Поделиться62020-05-17 13:43:43
- Всезнающий ШурСтраКос
- Зарегистрирован: 2010-01-16
- Приглашений: 0
- Сообщений: 1752
- Уважение: +70
- Позитив: +122
- Провел на форуме:
27 дней 17 часов - Последний визит:
2023-05-14 21:18:02
- Да, хорошо бы отдохнуть с дороги, - заметил Ольвус, - действительно, пора и в комнаты, чего ждать?
- Спокойной ночи, брат, - сказал Хальвус и вошел в свою комнату. Симвус же пошел в свою комнату.
- И тебе того же, брат Симвус. Не забудь помолиться перед сном, и да пошлёт тебе Аздрин хороший сон, - ответил Ольвус и удалился в свою спальню.
Она же была больно аскетична, даже более, чем в монастыре: стол, стул, пара свечей и одноместная кровать, в воздухе летала пыль. Похоже, этой комнатой не пользовались несколько недель, если не месяцев.
Ольвус пожал плечами. И не в таких местах спать приходилось. Правда, в монастыре было чище, но... Раз так, то надо спать здесь. Он помолился и заснул...
Утром его разбудил гвалт голосов за дверью. По-видимому, скоро что-то начнется, касается это Ольвуса или нет.
Ольвус встал, помолился и вышел в коридор. Ему было любопытно узнать, что же случилось. В коридоре же он заметил удаляющихся слуг. Что бы ни случилось, оно им не мешает. Слуги же барона быстро разбежались, оставив Ольвуса с его вопросами.
- Стойте, - крикнул им Ольвус, - остановитесь! Ведь это может касаться и меня! Где же господин барон?
- Прошу вас, не кричите, господин Ольвус, еще очень рано и ваши братья спят, - сказал один из слуг, чье лицо исказилось в недовольстве.
- Остановитесь! Во имя Аздрина! - крикнул Ольвус убегающим слугам и бросился за ними. Ряса ему, видимо, бежать не мешала, так как вскоре он догнал слуг и спросил у них снова:
- Объясните же, в чём дело! Или вы не уважаете слугу Аздрина, одного из подручных Светлого Пастуха Стада Человеческого? Одумайтесь! От слуг Аздрина не должно быть у людей никаких секретов!
- Аздрин нас храни! Успокойтесь! Ничего не случилось! Мы просто обсуждали свои дела! - сказал престарелый слуга, сотворив святой жест и испуганно смотря на монаха.
Остальные же слуги убежали кто куда, скрываясь от взора монаха.
- Тогда скажите… ради Аздрина! Где мои братья и что тут происходит? Где хозяин замка? Почему такая спешка? - не унимался монах. - Вы что-то скрываете!
- Ваши братья спят! Успокойтесь, господин монах! Наши дела обычные, мирские! Они вас не касаются! - ответил слуга, схватившись за голову.
- От слуг Аздрина не бывает секретов, говорю вам! Отведите меня тогда к хозяину! Я хочу узнать, в чём причина переполоха, - монах смотрел строго на слугу, - где мои братья?
- Ваши братья спят! Успокойтесь, господин монах! Наши дела обычные мирские! Они вас не касаются! - ответил слуга и убежал.
- Что ж, ладно, - ответил Ольвус, - я возвращаюсь к братьям. Но помните – тех, кто обманывает, жестоко наказывает Аздрин! Задумайтесь над этим! - и обиженный монах направился искать своих братьев. Ему было горько и больно осознавать, что у людей есть какие-то секреты от тех, кто призван наставлять их на путь истинный и лечить их души, заблудшие во мраке.
Неожиданно все затряслось, слуги закричали, и братья выбежали из своих комнат.
- Оль... - не успел сказать и слово, как камни посыпались с потолка, и жуткий грохот раздался в коридоре, все заволокло пылью. Ольвус ничего не видел и не слышал, кроме шума в ушах.
- Братья! - только и успел крикнуть Ольвус. Он поскользнулся и упал. После чего с трудом поднялся, но вокруг ничего не было видно из-за пыли и дыма. - Спаси меня, Аздрин, и братьев моих, и всех, кто есть в этом замке... спаси и сохрани... - прошептал монах.
Через какое-то время пыль улеглась, и стражи со слугами начали разбирать завалы, братья Ольвуса выжили, но были тяжело ранены.
- Аздрин направил нас, и мы пришли вовремя, - сказал один из стражников, слуги подняли их и начали нести их в общий зал, где помогали остальным жертвам землетрясения.
Ольвус с трудом встал с пола. Судя по всему, землетрясение наконец-то прошло. Он направился разузнать, живы ли братья.
Во всем замке стояло пылевое облако, отчего все слуги и стражники заходились кашлем, и ничего нельзя было разглядеть дальше носа.
- Ольвус! - крикнул и зашелся кашлем брат Симус. - Ты в порядке?!
У Ольвуса по лицу текли слёзы:
- Вы… вы живы, братья мои! Аздрин Велик! Что же произошло?
Он сильно переживал. Ведь, если разобраться, у него не было семьи, и монастырская община заменила её. Он был несказанно рад, что его братья живы. И ещё – возможно, он подумал, что своими молитвами остановил гибель хороших людей...
- Господин Ольвус! У нас беда... - крикнул подошедший запыхавшийся стражник. - Несколько человек под завалами погибло, еще и сколько-то по всему замку, нужно уходить.
- Неужели мы не поможем людям? - спросил Ольвус. - Ведь они тоже дети Аздрина, как и вы! Мы должны спасти тех, кто остался под завалами! Или мы кинем пострадавших? Не думаю, что Аздрин такое одобрит! Я должен постараться помочь тем, кто хотя бы остался в живых!
- Мы позаботимся о живых, вам нужно позаботиться о мертвых, вы единственный монах на ногах, - ответил ему стражник, схватив его за рукав робы. - Я не смею вам угрожать, но вам стоит послушать меня.
- Хорошо... Исполните же своё обещание! - он помнил, что такое обещание, данное Аздрину! Даже слишком сильно, - хорошо... Что требуется от меня?
- Один из слуг отведет вас. После того, как мы соберем всех, то закопаем их, гробов у нас хватит, ждите, мне нужно идти, - уверил его стражник и ушел.
Надо было возвращаться к братьям. В любом случае, тут уже ничего не поделаешь – всё, что Ольвус мог, всё он сделал. Теперь оставалось только положиться на милость Аздрина.
"Прощу тебя, Высший, - мысленно попросил Аздрина Ольвус,- пощади всех веривших в тебя!"
Вскоре пришел один из слуг в запыленной одежде. Он был юн, и в его глазах читался страх, а на лбу была небольшая рана.
- Господин монах! Вам за мной! - крикнул он Ольвусу, помахав рукой. - Я покажу! Идемте!
Ольвус не мешкая побежал за парнем. Видимо, дело было очень и очень серьёзным. Он вроде как видел этого слугу ещё вчера и был удивлён, увидев его таким испуганным.
Слуга вел монаха по темным коридорам. Путь был долгим, факелы местами потухли, камни валялись на полу, и о них легко было споткнуться. Пришлось, опираясь о стену, двигаться, местами коридоры были обрушены, и пришлось идти в обход, и через полчаса слуга привел Ольвуса в зал, куда относили трупы. Это было ужасное зрелище, некоторых убитых задавило камнями, и от них осталось одно лишь кровавое месиво. Нельзя было понять, кем были несчастные, и так было везде; конечности, грудь были раздавлены, очень мало было "целых" трупов.
Ольвус замер. Нет, он, конечно, всякое видел, но чтобы так много, причём, не убитых в бою, а уничтоженных природой... Сам зал напоминал Нижний Мир, куда Аздрин отправлял грешников! С трудом Ольвус успокоил себя и поинтересовался у слуги, в чём заключается действие в этом месте.
Поделиться72020-05-17 14:46:49
- Высше-низший не_жук
- Зарегистрирован: 2015-01-13
- Приглашений: 0
- Сообщений: 141
- Уважение: +4
- Позитив: +7
- Пол: Мужской
- Возраст: 32 [1991-09-12]
- Провел на форуме:
2 дня 18 часов - Последний визит:
2023-11-16 14:58:13
На следующее утро началась переноска и закапывание трупов павших, монахи читали молитвы об усопших, и их закапывали до самого вечера. Сю, к счастью, был отстранен от этого дела, и ему пришлось вместе с остальными защищать вражий обоз. Все это грозило затянуться на несколько дней. Благо, никаких проблем не было. Альмарок вместе со своими всадниками ускакал дальше, воевода распорядился, чтобы десяток встал в караул, ибо надежды на головореза не было. Приближался обед, лил противный дождь, небо затянуло тучами, на многие мили не было и дерева, ни о каком разборе трупов теперь не шло и речи.
- Нехороший день, произойдет сегодня что-то плохое, - сказал стоящий рядом справа дружинник.
- Сплюнь ты, не хватало еще, чтобы сюда воевода пришел, - недовольно сказал Мох слева, сплевывая в грязь.
Дождь Сю обычно любил, но в этот раз он пошёл ужасно невовремя. Мало того что приходится торчать под холодными струями, как столбу у околицы, так ещё и не видно и не слышно за этими струями ни черта, самое то, чтоб в карауле стоять. Вот выскочит какой недобиток, ножом в глаз и поминай как звали. А потом ещё кольчугу да оружие чистить - не приведи Аздрин, сотник хоть пятнышко ржавое увидит, сгноит. А ещё Сю злило то, что пополнить запас трав времени так и не нашлось.
Этот дождь шел весь день и всю ночь, стало ясно, что войско никуда не двинется по превратившимся в грязь дорогам, и Сю был предоставлен сам себе весь последующий день. Хуже всего было с трупами, они успели порядочно сгнить, и пришлось хоронить тут же рядом с полем боя. Было, конечно, и хорошее событие, удалось хорошо поесть и привести себя в порядок.
Большую часть выдавшегося свободного времени Сю занимался тем же, что и большинство соратников – отсыпался. Шуточку «вдруг война, а я уставший?» воины понимали в буквальном смысле. Переться в лес по такой погоде смысла не было – вымокнешь, продрогнешь, простынешь, чего доброго, а наберёшь одних сорняков – травы такой сырости не любят, прячутся, а если и найдёшь чего, то свойства будут уже совсем не те. Так что Сю сидел в небольшой палатке, собранной из собственного копья, плаща и пары веток, и размышлял обо всём понемногу. О том, когда кончится этот чёртов дождина (вообще-то дождь он любил, но не до такой же степени!), о том, когда придёт пора двигаться дальше (или возвращаться обратно), о том, что будет сегодня на ужин и куда делись обозницы – обычные солдатские размышления.
Следующее утро Сю встретил во тьме. Раскаты грома оглушали, дождь лил вовсю, и через этот шум до него долетал разговор его товарищей.
- Тю! Мы тут застряли надолго! Давай проверяй, все ли на месте! Воевода нам головы оторвет, если кого-то не найдем! - кричал Махав, и землю освещали факелы, укрытые щитами других дружинников. Передвигались все они группой, и все были напряжены, а у некоторых с мечей капала кровь...
- Так если искать недостачу, то какого чёрта все разбрелись - в прятки играть решили, что ли? - проворчал Сю, не двинувшись с места. Его десяток оставался на месте в полном составе и полной готовности к чему бы то ни было, за остальных поручиться он не мог.
- Эй! Поднимайтесь! Все в пределы в лагеря! Собираемся! - крикнул один из дружинников.
Вскоре сквозь шум дождя раздался нечеловеческий рев. Это не было похоже не на рев медведя или волка. И дружинники, что стояли с Сю на поле боя в одном ряду, начали собираться возле факелов.
Что бы ни орало там, во мгле, Сю не горел желанием с ним встретиться. Нет, ещё в юности ему приходилось сталкиваться с лесным зверьём, и не просто сталкиваться - однажды он вместе с сумкой трав притащил домой молодую рысь, сдуру решившую поохотиться на человека, в другой раз ухитрился выйти победителем из боя с волком-одиночкой (но в тот раз большая часть собранных трав пошла на его собственные раны). Но этот рёв был абсолютно не похож на голоса лесных зверей. Нет, могло оказаться, что в здешние края забрела какая-нибудь диковинная живность из дальних земель, но в такие совпадения Сю не верил. Тут явно была замешана магия.
Вскоре это делегация вооруженных дружинников пришла к Сю.
- Вставай! Просыпайся, екарный травник! - пнул его подошедший дружинник.
Поделиться82020-05-17 14:50:21
- Главная блондинка
- Откуда: Центр Мира
- Зарегистрирован: 2008-03-16
- Приглашений: 0
- Сообщений: 7678
- Уважение: +219
- Позитив: +160
- Пол: Женский
- Провел на форуме:
3 месяца 12 дней - Последний визит:
2024-04-07 13:46:03
Наутро её разбудил стук в дверь, солнце начало подниматься над горизонтом, и хоть мрак еще властвовал над землей, слуги хозяина двора занимались работой за окном.
- Разрешите войти, - прозвучал звонкий голос юного мальчишки за дверью.
Райхана открыла глаза и в темной комнате не сразу осознала, что происходит. Ей казалось, что она не сможет заснуть, но, видимо, все-таки задремала. А теперь кто-то настойчиво ломался в ее дверь.
- Кто там? – крикнула она хриплым спросонья голосом, усаживаясь на кровати и натягивая повыше одеяло.
В комнате все еще было холодно – последствия легкомысленно оставленных на ночь ставень открытыми, - и султанша почти замерзла под тонким одеялом.
- Я слуга господина! Вчера вы забыли закрыть окно! Можно я войду? Неприятно говорить через дверь.
Подобная настойчивость показалась Райхане прямо-таки грубой. Слуга-мальчишка вздумал ломиться к ней на рассвете, чтобы сказать про открытое окно? Да что он, в конце концов, себе позволяет!
- Окно закрыто, - огрызнулась Райхана, не вставая с постели. – У вас тут что, принято в такую рань ломиться в спальню к знатным дамам?! – добавила она раздраженно, не особо надеясь на ответ, а скорее надеясь на то, что мальчишка просто уйдет восвояси.
- Госпожа, ваши люди давно уже встали и собрались, я пришел узнать о вашем здравии. Вчера вы, как мне известно, легли спать при открытом окне в своей одежде, даже не став есть, мы взяли на себя смелость и вошли вашу комнату, наши служанки раздели вас и уложили в кровать, пока я убирал остывшую еду. Вам принести еду и позвать ваших слуг?
Райхана почувствовала, как ее вмиг бросило в жар. Этот мальчишка действительно настолько уверен в себе, что вломился к ней в покои, да еще в компании каких-то служанок? И более того, присутствовал в комнате, пока те ее раздевали? Естественно, ей было не впервой раздеваться перед мужчинами разных возрастов, но последние годы жизни во дворце в качестве правящей королевы научили Райхану ценить свое право на личное пространство.
- Пошел вон! – охрипшим голосом бросила она, еще больше закутываясь в одеяло. – Я спущусь когда посчитаю нужным!
- Может мне позвать ваших слуг? - спросил мальчишка за дверью, все никак не собираясь уходить. За дверью же, судя по всему, другие слуги начали прибираться, скрипели доски под ногами людей и слышался кашель юных дев.
- Уходи! – крикнула султанша в гневе, жалея, что не может стукнуть мальчишку чем-нибудь тяжелым. – Пошел прочь отсюда! – после чего нырнула с головой под одеяло, твердо решив больше не реагировать ни на какие звуки за дверью. Утро началось для нее совсем не так, как было запланировано вчера.
К своему удивлению, стоило ей закрыть глаза, как мгновенно все стихло. Солнце светило за окном, и ветер пел свою песню за окном, и снежок падал с неба. Мальчишка же себя никак не проявлял.
Ей показалось, что она закрыла глаза всего на минуточку, но, окончательно проснувшись и отворив ставни, обнаружила, что проспала восход солнца. Буркнув себе под нос непристойное для дамы ругательство, она накинула на плечи шаль и подошла к двери, приложила к ней ухо и прислушалась. Вроде тихо. После этого, сняв засов, она приоткрыла дверь и осторожно выглянула в коридор.
В коридоре было пусто, и лишь откуда-то снизу доносились приглушенные голоса да звяканье посуды. Райхана вспомнила о своем распоряжении выехать на рассвете и подумала, что ее слуги, должно быть, уже не меньше часа дожидаются ее внизу. Однако Райхану расстроило вовсе не ожидание слуг, а тот факт, что из-за мальчишки, нарушившего ее режим сна, она теперь поспеет к барону Бронзе не ранее вечера, и то при этом загонит всех лошадей.
Она прикрыла дверь, вернулась к туалетному столику и взяла с него маленький серебряный колокольчик. Затем, снова приоткрыв дверь в коридор, немного потрясла колокольчиком, прислушиваясь к его мелодичному звону. Вряд ли внизу услышат этот негромкий звук, а вот если ее служанки где-то рядом, то они непременно откликнутся. Снова закрыв дверь, Райхана вернулась к туалетному столику и опустилась в кресло перед зеркалом, подперев голову рукой.
Некоторое время она мрачно смотрела на свое растрепанное заспанное отражение, но не прошло и минуты, как явились три служанки, возглавляемые Зейнаб. Все они были как на подбор одинаковы: невысокие, смуглые, одетые в бесформенные черно-серые одеяния, оставляющие открытыми только лица и кисти рук. Пролепетав дежурные пожелания доброго утра госпоже, они немедля приступили к своим обычным обязанностям. Пока одна служанка, принесшая ведерко теплой воды, протирала госпоже руки и лицо, другая расчесывала султанше волосы и складывала локоны в замысловатую прическу, украшенную всевозможными заколками и камушками. Тем временем третья служанка демонстрировала госпоже платья из ее немалого гардероба, и Райхана ленивым мановением руки отметала те, что казались ей негодными для визита к барону.
В течение часа султаншу умывали, одевали и причесывали по всем правилам, под конец к делу подключилась четвертая служанка, в чьи обязанности входило почетное право надевать на госпожу украшения и рисовать ей второе лицо с помощью многочисленных средств макияжа. Наконец султанша была готова к трудному дню. Облаченная в роскошное черно-красное платье, отделанное золотыми кружевами, и с корсетом, затянутым так сильно, что любая другая женщина давно упала бы замертво, в золоченых бархатных туфлях на невероятно высоком каблуке, с блестящими черными локонами, собранными и высокую прическу, с густо накрашенными черным глазами и ярко-алыми чувственными губами – Райхана одним своим видом собиралась сразить барона Бронзу наповал. Именно так, считала она, одеваются северные модницы. Образ дополняли многочисленные украшения, а также черные кружевные перчатки и отороченный мехом дорожный плащ, который пока покоился на крышке самого большого сундука. Встав перед зеркалом, Райхана залюбовалась своим отражением. Из зеркала на нее надменно смотрела роковая красавица, чья безупречная внешность, по ее ожиданиям, заставила бы любого мужчину броситься ей в ноги. Оставшись довольна работой служанок, она отпустила девушек и велела подать ей завтрак в покои. Девушки убежали исполнять приказ, а Райхана принялась мысленно составлять свою речь к барону, которую она почему-то так и не придумала за все время своего путешествия.
Странный шум от зеркал и утвари отвлек её от составления речи, что-то грохнуло за окном, послышались женские крики, но в помещении все было спокойно. Спустя минуту все прекратилось, через считанные мгновения в дверь постучались.
- Госпожа, вы в порядке? - послышался из-за двери обеспокоенный голос охранника каравана.
- Заходи! – крикнула Райхана, вскакивая с кресла и подлетая к окну. При этом драгоценности зазвенели в ее волосах, как колокольчики. Высунувшись наружу, она пыталась разглядеть причину столь внезапного шума.
На улице же обеспокоенные люди постоялого двора убирали беспорядок, возникший от этого небольшого потрясения, то тут, то там посыпались дрова, утварь и несколько заборов.
- Вы в порядке госпожа?! - напомнил о себе, страж войдя в помещение в полном боевом, его меч покоился в ножнах, сам он озирался, обеспокоенный, вероятно, опасностью, которая грозит госпоже.
Райхана едва удостоила его взглядом через плечо, продолжая высматривать суету внизу.
- Что там произошло? – спросила она, не оборачиваясь. – Почему дом затрясся? Здесь такое бывает?
- Не могу знать, госпожа! Я поспешил проверить ваше благополучие! - ответил он. Внизу же люди начали наводить порядок, шокированные этим событием больше, чем Райхана. - Я немедленно позову ваших слуг! Они вам более нужнее, чем я, - сказал стражник и выбежал через открытую дверь, и захлопнул её за собой.
Райхана отвернулась от окна и принялась быстро расхаживать туда-сюда по комнате, нервно теребя оборки платья. Через некоторое время после краткого стука в дверь появилась Зейнаб и поинтересовалась, готова ли госпожа приступить к завтраку. Естественно, она тоже ничего не знала о причинах происшествия и не могла сказать ничего толкового. Тогда Райхана велела принести завтрак, а сама села перед зеркалом и на всякий случай обновила заклинание иллюзии на своем и без того неотразимом облике.
Ей быстро принесли вяленой говядины со специями и хлебом и икрой, не самое примечательное блюдо в её жизни. Однако желудок требовал пищи, и пахло все это аппетитно.
Прогнав слуг, Райхана принялась за еду, умудряясь при этом ничуть не испортить идеальный макияж. Изредка она подходила к окну и выглядывала вниз - не произойдет ли еще чего-нибудь примечательного? Конечно, если в этих краях случаются землетрясения, сейчас не лучшее время, чтобы продолжить путешествие, но у нее совершенно не было времени на то, чтобы сидеть и ждать неизвестно чего. Да и барон, наверное, не будет ждать ее до бесконечности, несмотря на письмо, посланное с гонцом, и полученный ответ, что барон ожидает ее прибытия в ближайшие дни…
Покончив с завтраком, Райхана оставила поднос на столике у окна и, еще раз проверив свое отражение в зеркале, вышла в коридор. Снизу доносились голоса – должно быть, ее караван уже ожидает приказа к отбытию. Спустившись по лестнице, она гордо прошествовала к дверям, по пути приказав мальчишкам-носильщикам погрузить на обозы ее сундуки. Служанки бросились с мальчишками наверх, чтобы уложить вещи госпожи. Райхана тем временем решила пройтись вокруг да около и лично осмотреть территорию.
Признаки недавнего события быстро исчезали, беспорядок убирали, и все возвращалось на свои места. Кроме обсуждения, слуги постоялого двора и слуги султанши обсуждали произошедшее, все были взволнованы. И никто не знал, с чем это связано, караван же ускорил приготовления, не желая проверять, когда такое повторится вновь.
Осмотревшись и поторопив слуг парочкой не терпящих возражения приказов, Райхана подозвала Миламона.
- Я хочу послать еще одного гонца к барону с вестью о нашем скором прибытии, - сказала она. – Что ты знаешь о здешних землях, Миламон? Стоит ли посылать человека одного или благоразумнее приставить к нему охрану?
В любых других обстоятельствах она ни за что бы не спросила совета у мужчины, но в данном случае вопрос был критичным. Если здешних местах промышляют разбойники, то посылать гонца в одиночку означало бы, что ее письмо до барона не дойдет. Оповестить же о своем прибытии Райхана считала крайне необходимым - на случай, если барону очень невовремя придет в голову отправиться повидать какую-нибудь дальнюю родственницу в каком-нибудь отдаленном замке.
- Госпожа, раз уж началось война, он скорее всего может находиться в поле, наш караван находится под угрозой нападения и голода, местные деревни скорее всего будут разорены, - поведал ей Миламон, склонив голову, не смея поднять на неё взгляд. - На мой взгляд, лучше всего послать отряд со знаменем, тогда их, возможно, примут, если Барон будет в замке, - высказался он.
Тем временем подошла её карета, и служанки торопливо устелили ковер на ступеньки, дабы Райхана могла зайти. Тучи почернели, стало темно, как ночью, и местные слуги на постоялом дворе зашептались. Судя по обрывкам фраз, что доходили до неё, это был недобрый знак, и такого еще никогда не было.
- Моя госпожа, меня, как и их, беспокоит происходящее, позвольте мне предложить вам отложить поездку на несколько дней? - смущенно предложил Миламон, стражи каравана зажгли факела, и в самом постоялом дворе зажигался свет.
Райхана взглянула на вмиг потемневшее небо. Похоже, надвигался шторм. Что-то подобное она видела несколько раз в родной Эль-Джумаре перед песчаными бурями, что были не редкостью в тех краях. Затянутое облаками небо и порывы ветра были первыми признаками песчаной бури, и тогда жители благоразумно прятались по домам, ибо попасть в вихрь из песка и пыли было не то чтобы опасно для жизни, но крайне, крайне неприятно. После таких песчаных бурь все улицы города оказывались по щиколотку засыпаны мелким песком, который потом тщательно собирали на тачки городские слуги и увозили обратно в пустыню. Это было не столько чисто техничное поддержание порядка, сколько своеобразный ритуал по возврату природе того, что она принесла людям.
Глядя на Миламона, Райхана размышляла над его словами. С одной стороны, ей не терпелось завершить свое путешествие и очаровать барона, склонив его на свою сторону, но с другой – путешествовать в бурю было попросту опасно, не говоря уже о том, что от сильного дождя и ливня весь ее марафет пойдет коту под хвост, не спасет даже магия. Обдумав еще раз второй аргумент «против», султанша сказала:
- Несколько дней – это слишком много, Миламон. Но я думаю, что если надвигается непогода, то и впрямь лучше переждать ее под крышей. Эй, Ахум! – окликнула она старого распорядителя. – Пускай слуги отведут коней в стойла и внесут все вещи обратно в дом. Мы переждем непогоду здесь. – А затем снова обратилась к Миламону: - Идем, Миламон, ты расскажешь мне больше об этой войне.
- Что тут рассказывать госпожа... все люди вокруг уже в курсе... - вздохнул Миламон, идя за султаншей. - Боярин Севрильсокий вел вялотекущую борьбу с набегами из Реальгара, длилось это еще до отделения Китежхейма от Королевства Нортон, тогда это были обыкновенные распри между вассалами Короля Сигизмунда. После его смерти все стало еще хуже, распри переросли в войну, в которую вступили кровопийцы и волки. До нынешнего времени война снова стала набирать обороты, и Боярин нанес первый удар, разорив деревни Реальгарцев и вернув множество пленников. Барон Бронза встретил корабли Китежхеймцев на реке и потребовал вернуть пленников, что набрал Севрильсокий из разграбленных деревень. Слово за слово, началась потасовка, откуда Барона вынесли его люди. Более я не знаю, но могу сказать точно, война затянется надолго. Замок Барона и городище Боярина хорошо укреплены, оба имеют союзников, и скорее всего, это затянется на год-два. Может и быстрее, так как Барон одно время боролся за регентство над нынешним Королем Нортона Хабальдом Третьим. Боярин же относится пренебрежительно к Хибальдцам и считает их виновными в смерти Сигизмунда. Я полагаю, что мы тут не преуспеем, вражда межу феодалами будет длиться на протяжении ближайших лет, и им не будет дела до нас. Поруганная честь для них важнее, и пока они не прольют кровь в отместку, они не успокоятся. Я советую вам идти в Синдебальд, там, помимо рыцарей, охочих до славы, есть и наемники, они за звонкую монету и обещание богатых трофеев помогут нам занять трон. Только они могут не пойти за вами из-за религиозных чувств, - рассказал Миламон, идя следом, и предложил свой вариант действий. - Но это дела будущего, госпожа, сейчас нам следует беспокоится о том, чтобы мы не наткнулись на Альмарока Кроважадного, этот шакал не стесняется вырезать караваны и заниматься разбоем во время войны. Он сейчас, как я понял, на стороне Боярина, и скорее всего, его конница уже в этих землях, мы находимся в большой опасности, посему следует выдвинуться в безопасное место. Таким могут выступить местные монастыри, они обязаны пускать ищущих кров. Нас, конечно, могут не пустить, мы Бевиситы, и нас тут воспринимают как язычников, хоть к вам и относятся с достоинством из-за вашего благородного происхождения. Вам следует использовать это, если нам не повезет встретиться с разбойником Альмароком, - продолжил он. - В любом случае, я не смею указывать вам, что делать, лишь предложил варианты.
Погода же быстро и резко испортилась, стало темно, как ночью, и начал накрапывать дождь все сильнее и сильнее с каждым мгновеньем.
- Да... госпожа... не сочтите за дерзость, но мы останемся тут надолго, примерно через день нам удастся выдвинутся в путь, и то при хорошей погоде, - цыкнул Миламон...
Райхана внимательно выслушала Миламона и была вынуждена согласиться, что придется задержаться на постоялом дворе и воспользоваться радушием его хозяина. Разбойников она не боялась, полагая, что если разбойники – мужчины, то на них она обязательно найдет управу. А вот путешествовать по непогоде было более чем опасно, равно как и посылать гонца к барону, особенно учитывая, что ее слуги, будучи выходцами из местности с типичным южным климатом, были совершенно неподготовлены путешествовать через дождь и холод. Все это могло плохо закончиться, тем более если размоет дорогу, ведущую к замку барона.
Местная политика ее не особо интересовала. Более актуально было бы знать, какими силами обладают обе стороны, но этого Миламон знать не мог, а значит, придется во чтобы то ни стало добраться до барона и выяснить все самостоятельно. Тем более что, если верить слухам, барон был весьма падок на красивых женщин.
- Ладно, я все поняла, - сказала она наконец с легким вздохом. – Значит, мы пробудем здесь столько, сколько потребуется, чтобы переждать непогоду. Миламон, поди разузнай, как поживает хозяин сего двора, и передай ему, что мы вынуждены воспользоваться его гостеприимством подольше.
Отослав Миламона, она кликнула служанок и велела отнести ее вещи наверх. Служанки и мальчишки-носильщики понесли сундуки и тюки госпожи обратно в комнату наверху, а Райхана тем временем выглянула наружу, чтобы оценить, есть ли хоть малейшая надежда, что небо прояснится. Попутно она вспоминала какое-нибудь заклинание для управления погодой и пожалела о том, что не выучила его раньше. На юге такой необходимости попросту не было. Конечно, случались песчаные бури, но они не наносили особого вреда, поэтому к ним относились как к неизбежным неприятностям, которые надо просто пережить.
Погода все ухудшалась и ухудшалась, молнии сверкали на темном небе, а дождь лил подобно реке, кони в конюшнях обеспокоено ржали, а слуги по всему двору зашептались.
- Госпожа... у меня плохие новости, - начал за её спиной Миламон как-то скомкано.
Райхана оторвала взгляд от бури за окном и развернулась к Миламону.
- Говори, Миламон, - строго, но сдержанно сказала она.
- Он мертв, слуги только что обнаружили его тело, - подавлено поведал он. - Пока что его старший сын в отъезде, постоялым двором руководит старший слуга Бадек.
Райхана нахмурилась. Новость о скоротечной кончине хозяина постоялого двора пришлась ей не по духу, хотя, впрочем, была ожидаема – учитывая, что прошлым вечером он лежал при смерти. И не то чтобы она сожалела о смерти человека, которого видела первый раз в жизни, но внезапная смена руководства сего заведения могла добавить ей неожиданных трудностей. Райхана поняла, что во избежание всяческих недоразумений стоит как можно скорее продолжить путь к барону. Ее выводила из равновесия мысль о том, что из-за погодных аномалий она застрянет здесь надолго, и барон к этому времени успеет куда-нибудь уехать. Оставалось надеяться, что в окрестностях его замка тоже бушуют шторма, которые задержат барона дома.
- Что ж… Полагаю, мне следует выразить сыну хозяина свои соболезнования, но поскольку он в отъезде, я надиктую ему письмо, - сказала она вслух скорее для себя, чем для Миламона. – А ты поди сообщи старшему слуге, что нам придется воспользоваться гостеприимством его почившего хозяина еще на неопределенное время, и сообщи, что я настаиваю на вознаграждении за его труды – в разумных пределах, конечно., - обратилась она к Миламону.
Идея подкупить слугу показалась ей довольно дельной, поскольку позже посредством Миламона можно будет вытянуть из этого Бадека полезную информацию. Слуги, особенно старшие, как было ей прекрасно известно, представляли собой просто кладезь слухов, сплетен и прочей полезной информации.
- Сию минуту, госпожа, - ответил Миламон и быстрым шагом покинул комнату, осталось лишь ждать.
Дождь лишь усилился, молнии освещали небо, затянутое тучами, гром был необычайно громким, отчего слуги постоялого двора были напуганы, и этот страх передавался её слугам. С каждым мгновением постоялый двор погружался в панику, Вскоре раздались крики стражников и еще каких-то людей, паника постепенно сходила нет, но люди все еще вздрагивали при освещающих вспышках и грохоте грома.
Райхане очень быстро наскучило сидеть внизу в одном помещении со слугами, которые при ее присутствии погрузились в тягостное молчание. Едва Миламон ушел, она жестом подозвала служанку и велела снова унести ее вещи наверх, после чего подать ей в покои чаю. Затем она кликнула мальчишку-писца и, уединившись с ним в укромном уголке, полчаса мучила его надиктовыванием письма сыну местного хозяина, которое предполагалось оставить у старшего слуги после того, как караван двинется дальше. Райхана постоянно путалась в словах и сбивалась с мыслей, мальчишка терпеливо исправлял закорючки на листе пергамента и молча ждал, пока госпожа выдаст очередное заумное предложение. Наконец черновой вариант письма с соболезнованиями, выраженными в витиеватом южном стиле, было составлено, и Райхана оставила писца переписывать все это на чистовик, а сама отправилась в недавно покинутую ею комнату наверху, куда уже должны были отнести все ее вещи и заодно подать чай. Идея написать письмо новому хозяину двора возникла спонтанно и преследовала исключительно корыстные цели: в конце концов, им еще возвращаться назад тем же путем, и следовало заручиться хорошим расположением местных жителей.
Поделиться92021-05-27 18:22:30
- Мудак года 2015/2017
- Зарегистрирован: 2015-01-14
- Приглашений: 0
- Сообщений: 295
- Уважение: 0
- Позитив: +2
- Пол: Мужской
- Возраст: 25 [1999-03-01]
- Провел на форуме:
11 дней 12 часов - Последний визит:
2022-10-17 16:17:53
Перед тем, как прикоснуться к чаю и сладким булочкам, Райхана быстренько сотворила над чашкой заклинание предвидения, и ей показалось, что она видит образ бушующей стихии над темным лесом. Это означало, что непогода продлится еще долгое время. Покончив с чаем, она позвонила в колокольчик и позвала служанок, чтобы те помогли ей переодеться в более просторную одежду и разобрали сложную конструкцию ее прически. Все утренние старания служанок по наведению марафета госпожи пошли коту под хвост. Спустя почти час султанша была освобождена от узкого корсета, тяжелого шуршащего платья, а также пары килограммов драгоценных камней, украшающих ее волосы, шею и запястья. Все это должно было сразить барона наповал, но теперь еще долго не будет необходимости терпеть все эти неудобства. На кого ей здесь производить впечатление? Не на Миламона же, в конце концов. Теперь султанша была одета в строгое, но изящное платье из натурального льна, с красивыми ажурными вставками на рукавах и юбке, а волосы ее были освобождены от множества шпилек и заколок и теперь просто лежали распущенными на плечах. Без тонны макияжа Райхана себе решительно не нравилась, поэтому решила обновить заклинание иллюзии, когда отпустит служанок. Две уже ушли сменить горячую воду, а Зейнаб продолжала расчесывать волосы госпожи.
- Ты знаешь, как похоронят хозяина двора, Зейнаб? – как бы невзначай спросила Райхана.
- Нет, госпожа Райхана. Слуги, я думаю, не будут хоронить его. Возможно, завтра после дождя, - ответила Зейнаб, подавленно отрешившись от мира, методично и с легкостью расчесывая волосы султанши.
- А ты что-нибудь знаешь о погребальных обрядах севера? – спросила Райхана снова, не особо рассчитывая на внятный ответ.
- Только то, что перед тем, как гроб, это такая из дерева конструкция, заложат в землю, его должен отправить в последний путь священник, после чего гроб закопают.
- Дикость какая-то, - передернула плечами Райхана и не стала продолжать тему.
На юге с погребением было проще: труп почившего относили в пустыню, проводили короткое прощание с песнопениями, и через пару суток от тела оставались одни лишь обглоданные косточки, дикие звери и пустынные птицы прекрасно справлялись со своей задачей. После чего кости закапывались в песок, но при этом не делалось никаких памятных камней и опознавательных знаков. Во многих краях был распространен этот нехитрый погребальный обряд, не имеющий ничего общего с официальными религиями и относящийся скорее к суевериям из рода «человек пришел из пустыни, в пустыню же он и уйдет», однако в южных королевствах намного прочнее укоренились именно местечковые народные предания, нежели культы Заританских богов.
Вернулись служанки с чистой теплой водой и продолжили ритуал умывания госпожи. Когда с этим было покончено, Райхана отправила их восвояси и, уединившись за столиком у окна в окружении толстых свечей, попыталась сосредоточиться на книге. Ставни были наглухо закрыты, и снаружи она явно слышала вой бури. Пламя свечей изредка вздрагивало, когда ветер проникал в щели между ставнями. Накинув на плечи теплую шаль, Райхана листала пожелтевшие страницы довольно потрепанной книги, найденной здесь же, на туалетном столике. И хоть она не понимала ни слова на местном языке. но догадалась, что книга религиозного содержания - возможно, молитвенник или устав культа местного бога. Об этом она догадалась по многочисленным картинкам, иллюстрирующим победу некоего божества над злом – сюжеты изображались довольно примитивно и оттого предельно понятно. Вскоре ей наскучило это занятие, и она, отложив книгу, прилегла на кровать, чтобы немного подумать. Вой ветра за окном действовал на нее убаюкивающее, и Райхана спустя какое-то время задремала, прикрывшись шалью.
Утро выдалось пасмурным, все еще лил дождь, однако солнце уже пробивалось из облаков и в целом все выглядело лучше, чем вчера. То тут, то там были видны лужи, слуги уже в это время занимались хозяйственными работами, несмотря на погоду. Люди самой султанши также были заняты делом, а охрана разговаривала с рядом посетителей, которых не было еще вчера днем. Судя по всему, путешествие откладывалось надолго.
Выглянув в окно, Райхана обнаружила, что уже наступило утро, а это означало, что она проспала весь прошлый день и еще ночь, до самого рассвета. Интересно, это местный климат и погода так влияют на продолжительность ее сна? Как ты там ни было, она выспалась и чувствовала себя вполне отдохнувшей. Позвав служанок, она велела начать обычный утренний туалет, однако без особых ухищрений, поскольку еще было неизвестно, поедет она сегодня к барону или нет. Служанки ушли, чтобы принести завтрак для госпожи, а Райхана решила в это время разведать обстановку. Сегодня на ней было то же самое платье из льна, что и вчера, строгое, но изящное, а волосы заплетены в тугую косу. На плечи Райхана накинула вышитую золотыми нитками кашемировую шаль, купленную по пути на север. Спустившись вниз и покосившись на новоприбывших, она жестом подозвала к себе Миламона и, когда тот подошел, спросила:
- Что там с дорогами? После вчерашней грозы по ним еще можно проехать?
- Нет, госпожа, мы здесь застряли на два-три дня, и это в лучшем случае, пока погода не сменится или не станет холодней. И насколько я понял, гроза довольно необычная даже для местных, это меня очень сильно беспокоит... Вам лучше не выходить из дома, снаружи грязи столько, что местные слуги моют пол три раза. Мне приказать что-нибудь вам доставить? - спросил Миламон.
Райхана умело скрыла свою досаду.
- Благодарю тебя, Миламон, но не стоит беспокоиться, мои служанки уже уведомлены обо всем, что мне нужно, - ответила она почти равнодушно. - Раз сегодня мы точно никуда не поедем, поди отдохни и приободри как-нибудь остальных.
Отпустив Миламона восвояси, она отыскала мальчишку-писца и, убедившись, что тот уже закончил переписывать ее письмо на чистовой вариант, велела запечатать, после чего, лично сделав на сургуче красивый оттиск собственной золотой печатью, висевшей у нее на шее вперемешку с прочими украшениями, забрала письмо и задумалась, что делать дальше. Перечитывать текст она не стала - хотя бы потому, что была не особо грамотна, в чем боялась признаться кому-либо. В ее прошлой жизни письмо и чтение считались не только бесполезными занятиями для женщины, но даже и вредными. От чтения, считали многие мужчины, женщина может начать думать и рассуждать, и это собьет ее с толку и отвлечет от истинного своего предназначения. Вспомнив об этом, Райхана недовольно скривила губы. Интересно, Миламон тоже такого мнения о женщинах? А о ней лично?...
Подумав о Миламоне, она решила, что если и может доверить кому-то письмо, то ему или, возможно, Ахуму. Остальные слуги, хоть и повиновались ей, но вполне могли засунуть письмо куда ни попадя, попросту забыть про него или даже в порыве неповиновения выкинуть в свинарник. Разыскав старого Ахума, Райхана передала ему письмо со словами:
- Это мое письмо к сыну хозяина постоялого двора, очень важно, чтобы оно дождалось его после того, как мы поедем дальше. Поговори с местными слугами и выясни, кому можно доверить хранение письма до приезда молодого хозяина. Разумеется, это должен быть ответственный человек, который не вздумает вскрыть его и прочитать, а после сжечь. Займись этим немедленно.
И хоть в письме ничего крайне важного на самом деле не было, помимо общих слов соболезнований и благодарности, но Райхане было бы крайне неприятно, если бы слуги за ее спиной устроили какую-нибудь пакость, например, вскрыв письмо и посмеявшись над ее попытками выстроить подобающие королевской особе предложения. Более того, хорошие отношения с новым хозяином - это залог того, что им будет где беспрепятственно остановиться на пути назад, особенно если с бароном отношения не сложатся, и несчастной султанше придется спасаться бегством. Такой вариант Райхана тоже рассматривала, хоть он был ей крайне неприятен.
- Да, моя госпожа, я непременно передам этому самому достойному слуге почившего хозяина двора, - ответил Ахум, принимая письмо из рук Райханы. – Что-нибудь еще, госпожа? - задал он вопрос, склонившись.
- Это все, Ахум, - коротко ответила Райхана и, исполненная королевского величия, прошествовала через зал к лестнице, а затем поднялась на второй этаж в свои покои.
Оставалось только ждать окончания непогоды, а значит, придется поскучать. Собеседников у Райханы не было, читать она толком не умела, а больше особых развлечений и не знала.
Непогода длилась всего ничего, в пределах двух дней, но дороги стали напоминать странную коричневую смесь. Потребовалось две недели, чтобы дороги более-менее пришли в нормальное состояние. Холодный ветер, пришедший с севера, сделал дни более холодными и дороги более пригодными к пути. За это время сын хозяина постоялого двора так и не явился. Путь к замку все так же был долог, а ночи стали более холодными, отчего ночевка в карете или палатке становилась трудным испытанием, отчего султанше было просто трудно выспаться.
За эти две недели Райхана совершенно измаялась. И если во время путешествия у нее еще было хоть какое-то развлечение – например, глазеть по сторонам из окошка кареты, - то в пределах небольшого постоялого двора, где за окном была одна и та же мрачная картина, ей было совершенно нечем заняться. Слуги старались не попадаться ей на глаза, поговорить было особо не с кем, а выйти – особо некуда. За эти дни султанша практически не выходила из своих покоев на втором этаже и даже служанок вызывала редко. За эти дни мысли ее блуждали от халифа до барона, она прокручивала в памяти минувшие события и вероятные события будущего, воображая себе один кошмар за другим. Она старалась не думать о том, что ужасно задерживается, и барон может умотать куда-нибудь к моменту ее приезда, но все равно неизменно возвращалась к этим мыслям. Вынужденное одиночество и однообразие дней вводили ее в легкую депрессию. Она то ворожила, то задумчиво расчесывала волосы перед зеркалом, то разглядывала картинки в найденной на столике книге, которую приняла за иллюстрированный молитвенник, то смотрела в окно… Дни сливались в однообразную серую полосу, и вскоре единственными развлечениями султанши стали приемы пищи в гордом одиночестве, но и те ей быстро надоели своим однообразием. Местная еда не отличалась деликатесами, да и запасы в погребах, похоже, подходили к концу. По десять раз на день она допрашивала Миламона о том, нельзя ли наконец выехать «из этой дыры», но всякий раз получала отрицательный ответ, приправленный «тысячей самых искренних извинений». Султанша злилась, но поделать ничего не могла. Миламон, прекрасно зная взрывной характер колдуньи, старался лишний раз не встречаться с ней, но каким-то образом Райхана все равно его находила. Несколько раз султанша развлекалась тем, что накладывала на себя заклинание иллюзии и, никем не замеченная, бродила между слуг и прислушивалась к их разговорам. Но и это ей быстро наскучило: слуги не говорили ни о чем более-менее интересном, даже ни разу не назвали ее проклятой стервой. И сын хозяина постоялого двора так и не появился – возможно, его где-то задержала непогода. И когда, наконец, Миламон сообщил, что дороги пришли в более-менее удовлетворительное состояние, чтобы по ним мог проехать караван с обозами, Райхана была искренне счастлива.
За все прошедшие дни она мало внимания уделяла своему туалету, обходясь заклинаниями иллюзий, но скорее от скуки, нежели от необходимости. И поскольку свободного времени у нее было в избытке, она подкрепляла свое увядающее тело заклинаниями здоровья, поэтому, когда караван наконец-то двинулся в путь, она прекрасно себя чувствовала. На ней было черно-красное платье из заморского шелка, богато расшитое драгоценными камнями и жемчугом, на смуглой шее и запястьях красовались бесчисленные бусы и браслеты, а волосы собраны в роскошную высокую прическу. Поджав губы и придав своему симпатичному личику надменно-снисходительное выражение, Райхана сегодня в очередной раз собралась сразить барона наповал сиянием своего великолепного образа. Если, конечно, доберется все-таки до замка к вечеру. В карте е с ней ехала Зейнаб и еще одна девица постарше, приходившаяся какой-то там по счету сестрой султана Эль-Джумары. Кажется, ее звали Фируза. А может, Фарида. Словом, как-то ее звали, но Райхана не видела смысла хранить в памяти имена своих многочисленных подданных. Эта женщина, Фарида или Фируза, сейчас практически ничем не отличалась от Зейнаб: закутана в такой же мешковатый коричневый балахон, оставляющий открытыми только кисти рук и лицо, и задумчиво помалкивала, глядя куда-то под ноги. Будучи одной из многочисленных сестер султана (который мог и не подозревать о ее существовании), она до появления Райханы не имела абсолютно никакого положения, хоть и жила во дворце в женском крыле, а сейчас в каком-то смысле сумела даже подняться по «карьерной лестнице», ведь действующая султанша взяла эту неприметную девицу себе в горничные. Райхана уже не помнила, почему сделала такой выбор – скорее всего, случайно, а может, чтобы насолить султану и показать ему, что теперь его королевская родня прислуживает ей. Впрочем, с этим она промахнулась, поскольку султану было в общем-то наплевать на собственную родню, тем более на женщин.
Райхана догадывалась, что обеим служанкам не особо-то приятно находиться в карете с госпожой, которую побаивались, но это было для них лучше, чем ехать на ослах или идти пешком. Снаружи было по-зимнему холодно, а на полу кареты лежал нагретый камень, излучающий тепло. Закутанная в меховой плащ Райхана в очередной раз с ужасом подумала о том, как в этих суровых неприветливых землях живут люди. Ей захотелось вернуться в родные земли, в уют и роскошь ее великолепного дворца, чтобы там насладиться всеми благами королевской жизни, но для этого предстояло закончить ее тяжелую миссию. Мысленно пожалев себя, Райхана отодвинула створку на окошке и выглянула в узкую щелочку, гадая, не появится ли за лесами и горами очертания хоть какого-нибудь замка, где можно было бы найти приют на ночь. И хорошо бы увидеть наконец замок барона!
Путь был долог и скучен, даже более скучен, чем тот отрезок пути, что преодолела Райхана до этого. Земля - одно сплошное застывшее месиво грязи, плюс ко всему небо было всю дорогу закрыто серыми тучами и дул холодный ветер. Страже и слугам приходилось нелегко весь этот отрезок пути из-за застывшей распутицы, дорогу приходилось порой прокапывать местами, чтобы проехать дальше.
Султанша откровенно скучала. Унылый пейзаж за окном не менялся, служанки помалкивали и односложно отвечали на вопросы своей госпожи, а развлекать себя сама Райхана попросту не умела. Здесь не было всего того, что доставляло ей удовольствие во дворце, нельзя было даже сменить наряд (в тесной повозке это было попросту невозможно). Книг у Райханы не было, да и, по правде говоря, грамоте она так и не обучилась. Миламон не мог развлечь ее никакими новостями. Словом, делать было решительно нечего, а редкими развлечениями стали лишь краткосрочные привалы на «перекус».
Поделиться102021-05-28 09:51:40
- Высше-низший не_жук
- Зарегистрирован: 2015-01-13
- Приглашений: 0
- Сообщений: 141
- Уважение: +4
- Позитив: +7
- Пол: Мужской
- Возраст: 32 [1991-09-12]
- Провел на форуме:
2 дня 18 часов - Последний визит:
2023-11-16 14:58:13
- Чего такое? – спросил Сю, принимая пинок на торчащий за спиной (по полной боевой!) щит. Спать в такой тревожной обстановке смог бы либо человек со стальными нервами, либо блаженный идиот. Ни к тем, ни к другим Сю не относился. Почему пришельцы решили иначе – Аздрин его знает.
- Бери свой меч и щит! В округе нечисть завелась, мы собираем всех в лагерь, - ответил Сю один из дружинников, поднимая его.
Казалось на мгновенье, что мир сошел с ума... ибо вместо дождя пошел снег... и ветер завыл холодной вьюгой...
- Да етить твою налево! - ругнулся один из дружинников. - Так теперь ни о какой войне и речи не идет!
- Спокойно! Идем дальше! Осталось совсем немного! - крикнул старший дружинник с факелом в руке, идя дальше.
Странная гроза продлилась до самого утра, после чего тучи рассеялись, и солнце осветило землю. Дружинники, не спавшие этой ночью, были полностью недееспособны, однако требовалось время на отдых, которое выпало прямо сейчас.
- Эй, Сю, ты что, не видел тех тварей? Как можно спать, как убитый, в такое то время? - спросил его один из дружинников, Сивох.
- Не, не видел, мне и звуков хватило, - отозвался Сю. - Под такие песни даже Чуб не уснёт, уж на что толстокожий. Когда снимаемся, никто не говорил? Не нравится мне это место...
- Да ты погляди, какая грязь! Куда мы щас пойдем? - указал дружинник на месиво, где раньше была грунтовая дорога. - Это мы, братец, застряли надолго, еще эти монстры... троих не досчитались, следов от нечисти окаянной нет, но воевода темнее туч, что вчера тут были.
- Ну и на том спасибо, - пробормотал Сю. - Теперь спать вполглаза придётся. Приказов никаких по этому поводу не было? Или так и будем сиднем сидеть, пока не просохнет?
- Скорее всего пойдем искать пропавших.
Сю негодующе фыркнул.
- Ага, и найдём три кучки свежего навоза. А откуда они пропали-то? Вроде же всех ещё засветло в пределы лагеря собрали?
- А Аздрин их знает, пошли есть.
- А что, уже завтрак? - Сю принюхался. И точно, в сыром воздухе явственно чуялся запах солдатской похлёбки.
Выудив из мешка миску и ложку, Сю вместе с остальными потянулся к кашеварам. Всё как всегда - вот только на этот раз оружие он оставил при себе. И не только он - у многих дружинников на боку висели мечи, кто-то даже копьё с собой взял, которым постоянно задевал соратников. Сказать, что атмосфера в лагере была напряжена - значило ничего не сказать, но война войной, а обед, как говорится, по распорядку. Даже если он завтрак.
Завтрак состоял из каши с вкраплениями мяса, и дружинники местами вяло из-за бессонной ночи, а местами бодро поглощали пищу. Даже Сю стал чувствовать себя лучше с каждой ложкой необычно вкусной каши с мясом.
Прикончив кашу и отсалютовав повару ложкой, Сю направился на своё место. Судя по всему, здесь им придётся торчать ещё немало времени. Повоевали, понимаешь. На мгновение ему подумалось, что хорошо бы его куда-нибудь припрягли - всё лучше, чем задницу мочить без дела, но такая крамольная мысль быстро исчезла. Почему-то такие мечты очень быстро сбывались и ещё заставляли его пожалеть об этом.
Сидеть в лагере пришлось неимоверно долго и без дела, целых три дня, после чего Сю с Маливаном и Стеханей отправили в путь по следам зверя, что на протяжении трех ночей беспокоил дружину. Глубокие следы твари были отчетливо видны на земле, четырехлапое существо имело три пальца на конечностях с острыми когтями, и шло оно на север.
- Ну что, Сю, скажешь насчет этой напасти неведомой?
- Нашли кого спрашивать, - проворчал Сю, присматриваясь к следам. - Я травник, а не егерь какой, в конце-то концов... Таких следов я в лесах ни разу не видал. Можно сказать только, что здоровенное оно, вон как глубоко следы вдавлены. Ну и когтистое, как медведь какой. А что там, в той стороне, куда оно пошло, не знаете?
Путь был долгим и черезмерно нудным, бесконечные поля грязи и луж предстали перед дружинниками, тут-то и удалось поймать четкий след твари и обнаружить пещеру из камня у подножия одного из холмов. Учитывая то, с каким шумом Сю и дружинники шли сюда, тварь либо убежала, либо это не её логово.
- Вроде сюда удрала, - с сомнением пробормотал Сю, изучая чёткий отпечаток всё той же странной лапы у входа в чёрную пасть пещеры. - Полезем туда или лучше засаду у входа устроим?
- Да етить его знает, что делать. Внутрь полезем - зверь нас цапнет, если там, если останемся - со спины нападет, думать надо, - сказал один из дружинников Сю.
- Я бы лично тут остался, - заявил Сю, забиваясь в неприметную выемку у входа. - А вы как хотите. Пойдёте туда - я в тыловом дозоре останусь. Будем все вместе ждать - значит, будем ждать, гхыр бы с ним. Кто у нас отрядом-то командует, не я же?
Все переглянулись.
- Да вроде ты, мы как-то не думали о старшинстве, - сказал один из дружжиников Сю.
- Ну тогда разбиваем лагерь прямо в устье пещеры, - скомандовал Сю. – Ждём эту страховидлу, откуда бы она не появилась. Дозор с одной стороны, дозор с другой – постоянно. По парам сами разобьётесь, кто останется лишний – стоит со мной.
Дружинники приступили к работе, проникая в устье.
- Ух! Ну и вонь тут! Сю, заходи, это надо видеть! - сказал один из дружинников.
Сю заглянул в тёмный зев пещеры. Воняло там действительно знатно, особенно после свежего ветерка поверхности - боец едва удержал внутри почти переварившийся завтрак.
- Чего там? - спросил он, подходя к столпившемуся вокруг чего-то отряду.
Пол был устлан черепами и костями, а в самом краю пещеры блестел меч одного из дружиников... в свете факела иногда мелькала кольчуга в крови и грязи.
Сю подошёл поближе и вгляделся. В тусклом свете факелов не видно было почти ничего.
Однако вскоре удалось разглядеть труп дружинника, кольчуга на спине была разорвана, и были видны окровавленные сломанные кости. Как знал Сю, в человеке полно внутренностей, но из бедняги их как будто вырвали.
Тихо выругавшись, Сю присмотрелся к убитому. Знакомая физиономия... Из третьего десятка, как там его звали? Впрочем, теперь уже неважно. Труп явно был свежим - даже завоняться вроде не успел. Ну да, утащили бойца максимум вечером - вчера эту рожу Сю точно видел у котла. Он ещё балагурил насчёт "помериться длиной ложек"...
- Мужики, вдвоём наружу, в дозор, - распорядился он. - Остальные - помогите-ка этого поближе к выходу перенести, где посветлее. И поищите, нет ли поблизости ещё... наших. Или не наших.
Труп выглядел так, будто им полакомился медведь - те тоже любят потроха выедать. Вот только что за медведь мог порвать добротную кольчугу как гнилую рыбацкую сеть? Выяснять ответ как-то не хотелось. Тем не менее, Сю решил подождать ещё. До темноты, а там можно будет и вернуться...
Прошел день, прошла ночь, и наступило утро.
- Мда, братцы-хлопцы, не увидели мы этого чудо-юдо, может перенесем тело в лагерь? Придадим его земле по-человечески, негоже человеку лежать в дыре земляной, - высказался один из дружинников.
Лучи солнца пробивались через серые тучи, освещая землю каким-то холодным светом, ветер дул с севера, принося холод и редкие снежинки. В лагере же кипела жизнь, и явно готовились к грядущей битве, за какой-то нереально быстрый срок прибыло пять баллист и какой-то чужеземец из южных земель. Долго он обхаживал землю вокруг дыры, собирал растения и, кажется, над чем-то колдовал, ходил он до самой ночи и вступал в горячие споры с дозором, но ушел ни с чем.
- Не нашли мы никакого зверя, - устало доложил Сю десятнику. Ещё бы – переть гхыр знает куда начавший уже пованивать труп, а потом ещё и самим закапывать его, как опознали… Сейчас он мог думать только о том, как быстренько заморить червячка да поспать немного.
- В общем, нашли логово, - продолжал он, - там куча недоеденных трупов. Наш вроде только один был, несколько баронских, ещё какие-то, видать, из местных. И зверьё… Толком не разглядеть, но вроде медвежью черепушку я там видел. Жрёт, короче, тварь, что ни попадя. И гадит прямо в логове, чего ни одна разумная животина себе не позволит. В общем, я так думаю – колдовство это. Хотя будь там нормальный следопыт, а лучше маг – они небось лучше бы справились. Разрешите идти? А то чуть не с вечера не жрамши…
- Идите, не забудьте помянуть умершего, - кивнул десятник, что был мрачнее тучи.
Происходящее обсуждалось среди своры дружжиников. Это, конечно, не первый раз, когда ратники Боярина сталкиваются с какой-то бесовщиной. Но впервые за многое время был убит дружжиник, не сумев дать отпор поганому чудищу.
Кивнув в ответ, Сю направился к костру своего десятка. Поминать жертву неизвестной твари он не собирался – если каждого поминать, так и спиться недолго, а этого он и не знал вовсе. А вот «почтить память» зубоскала миской лагерной похлёбки и добрым сном он бы сейчас совсем не отказался. Именно в таком порядке, ибо сон на голодный желудок – это маленькая смерть, ещё старушка мать говаривала.
Ему повезло – в лагерном котле ещё что-то оставалось, и это что-то оказалось ещё тёплым и вполне съедобным. Опростав миску добавки, Сю решил, что, пожалуй, мог бы уместить в желудке и ещё одну, но с этим можно и повременить. Уже едва разбирая путь, он добрёл до едва теплящегося костра десятка и подстреленным медведем рухнул на свою лежанку, заснув ещё в падении.
Поделиться112021-11-04 21:40:20
- Всезнающий ШурСтраКос
- Зарегистрирован: 2010-01-16
- Приглашений: 0
- Сообщений: 1752
- Уважение: +70
- Позитив: +122
- Провел на форуме:
27 дней 17 часов - Последний визит:
2023-05-14 21:18:02
- Упокойте их души, милорд, вы монах, вы знаете, как это делать, бедняги должны найти покой... - ответил ему слуга и, когда того окликнули, убежал, оставив Ольвуса один на один со своими размышлениями.
По всем замку шли работы, монах это слышал, и по видимости, еще не нашли остальные трупы. В воздухе даже тут летала не успевшая осесть пыль, отчего монаху было трудно дышать.
Ольвус, с трудом вздохнув и успокоившись, подошёл к первому мертвецу. То была молодая девушка, судя по всему -служанка. Ольвус начал читать заупокойную молитву, искренне надеясь, что девушка отправится после смерти на небеса к Аздрину. Тоже самое он проделал и с остальными умершими.
Это оказались последние жертвы стихии, после чего к Ольвусу подошли двое стражников.
- Господин монах, вы ничего не ели со вчерашнего дня, позвольте мы вас проводим в обеденный зал, - произнес один из них, подойдя к нему близко.
Ольвус ничего не ответил. Он только кивнул головой, ибо и вправду устал и сильно хотел есть.
Проведя Ольвуса к большому залу, где расположились выжившие, принявшиеся за пищу, под редкими лучами солнца расположились немногочисленные слуги и гости замка. Плач и хриплые стоны раздавались вперемешку со злобным упреками и проклятиями гостей барона, стражи здесь было больше, чем где-либо видел монах.
- Да благословит Аздрин эту пищу и предоставит её нам, воистину... - помолился Ольвус и принялся за трапезу. Однако, несмотря на это, после всего, ел он чисто механически-кусок не лез в горло. Сколько боли и страданий, а сколько будет ещё!
Судя по тишине, царящей в замке, все закончилось, и после трапезы явился сам Барон Бронза. Он осматривал зал, будучи одетым в доспехи, под шлемом нельзя бы разглядеть выражение его лица. Еще несколько посмотрев, он развернулся и ушел со своими рыцарями.
- Почему господин барон почтил трапез... то есть столовую своим присутствием? -поинтересовался Ольвус у проходящего рядом слуги. -Ему что-то нужно?
- Возможно, господин монах, мне неведомы его мысли и настрой, - пожал слуга плечами. - Добавки?
-Пожалуй, -произнёс монах,-но только немножко совсем. Я не должен чревоугодничать.
- Я рад, что такой, как вы, прибыли к нам.Надеюсь, вы сможете вразумить барона... - сказал слуга и куда-то резко ушел, оставив монаха одного.
Ольвус хотел позвать слугу, но потом передумал и решил ждать, что будет дальше. Всё равно трапеза должна будет закончиться- и вот тогда можно будет решить , что и как сказать барону Бронзе.
Трапеза закончилась, и слуги разошлись по своим делам, оставив Ольвуса одного, вскоре прибыл стражник.
- Следуйте за мной, господин монах, я сопровожу вас до ваших покоев.
- Хорошо, -согласился Ольвус, - спасибо за трапезу. Надеюсь, завтра господин барон объяснит мне, в чём заключается моя задача. Да хранит этот дом Аздрин!
Стражник долгое время водил Ольвуса по коридорам замка, пока наконец не привел того к тем покоям, где его расположили по прибытии.
- Вот, господин, мне что-нибудь передать господину Бронзе?
- Передай, что я хочу с ним поговорить, -ответил монах, - пусть он найдёт личное время для разговора. Это важно: скорее всего, сию мысль мне внушил сам Владыка Аздрин.
- Конечно, господин, - поклонился стражник и ушел.
Ольвус подумал, что необходимо всё же поговорить с бароном. Но как на грех слуга задерживался.
Слуга вскоре вернулся.
- Прошу меня простить, но сейчас барон принимает гостей в тронном зале, он, не может вас принять.
- Хорошо. Пусть твой хозяин поговорит со мной после приёма. Это важно, -ответил монах.
- Да, господин, - ответил он и ушел.
- Да простит хозяина этого дома Аздрин, -произнёс вслух Ольвус, - ибо он замыслил что-то недоброе, но я пока не понимаю, что.Да простит его Аздрин, ибо даже ему он не открывает, что он замыслил. Да простит его Аздрин Всепрощающий, как он прощает всем нам...
- Господин, с вами все хорошо? - раздался голос стражника за спиной.
- Конечно, -ответил монах, - я только молился Отцу нашему Всемогущему Аздрину.А что вы хотели от меня?-поинтересовался он у слуги.
- Вы хотели увидеться с господином бароном? Господин казначей Хекером хотел бы узнать причины от вас лично, если вас это заинтересовало, идемте со мной, - сказал слуга.
- Да будет так, -ответил монах, в душе недоумевая, причём тут казначей, - веди меня к господину Хекерому. Я буду рад поговорить с ним.
Хекером находился в комнате, судя по всему служившей подсобкой.
- Приветствую вас, монах Ольвус. У меня есть важное дело, я имею честь обладать знаниями, которые беспокоят меня. Если все потвердится, то душа господина Бронза и нас всех в большой опасности.
-И я приветствую вас, - ответил монах,- согласен с вами, если дело не терпит долгого времени- что ж, тогда поведуйте, что приключилось в этом доме и чего следует опасаться нам и господину барону.
- До меня дошли тревожные слухи о нашей гостье. Вы знаете, что к нам прибыл караван с далекого Юга? - спросил Хекрером.
Монах наморщил лоб. С Юга? Какие-то купцы? Но если купцы, то причём тут церковь? Или опасаются, что барон примет южные верования? Ну просто так же не пошлют к барону монаха-целителя. Что-то тут нечисто!
- К своему стыду услышал только от вас, дражайщий, - ответил Ольвус, - так что же приключилось с караваном?
- До меня дошел слух, что в наши края направилась злая ведьма, околдовавшая и захватившая власть в одном из городов дальнего юга. И мне кажется, что она является той самой ведьмой, я прошу вас поговорить с Бароном Бронзой после пира, - ответил Казначей. Выглядел он довольно сильно встревоженным, эта история была не такой уж необычной для гостей с юга.
"Ведьма, значит... Так вот в чём дело! Аздрин решил испытать не только меня, но и всю страну! Нет, демоны, ни я, ни барон не будем вашими слугами! Не на тех напали! Вот она, настоящая миссия!"- подумал монах, а вслух сказал:
- Хорошо, я постараюсь, чтобы барон не попал под чары колдуньи. Он с моей помощью сможет узреть истинный свет нашей веры.
- Я на вас надеюсь, но проявите осторожность, слуги зла способны на многие низости и подлости, чтобы выбить себе преимущество перед нами, у них нет чести и правды, так что постарайтесь не слушать их оправдания, - посоветовал казначей.
- Хорошо, господин казначей, - ответствовал монах, - я постараюсь, чтобы злодейка не смогла овладеть моими мыслями. Аздрин, Отец наш, поможет мне в этом. Мы остановим зло, будьте уверены, ибо сказано: "Каждому Аздрин даёт награду по его вере".
- Хорошо, тогда я... - сказал казначей прежде чем вскрикнуть от боли.
За его спиной сразу же возник силуэт, который кинул в Ольвуса кинжал, одно мгновенье - и монах ощутил острую боль в груди, кинжал вошел по рукоятку в тело. Ноги и руки перестали слушаться и начали трястись, в ушах появился звон, а глаза начала накрывать тьма.
- Аздрин... Отец... прости... - Монах пытался ползти по полу из последних сил, зажав рану, боромоча молитвы - ему ничего не оставалось более. Ему удалось закрыть рану, но силы и время были на исходе...
- Никак ты не помрешь... - прошипел убийца, и тело Ольвуса пронзила сильная боль. - Вкуси боль и отчаяние, глупый юнец, твоя жизнь окончена, как и жизни всех в этом замке, - сказал он напоследок и, сильно хлопнув дверью, ушел. Зрение монаха помутилось, пока все не заполонила тьма.
Поделиться122021-11-07 21:50:06
- Главная блондинка
- Откуда: Центр Мира
- Зарегистрирован: 2008-03-16
- Приглашений: 0
- Сообщений: 7678
- Уважение: +219
- Позитив: +160
- Пол: Женский
- Провел на форуме:
3 месяца 12 дней - Последний визит:
2024-04-07 13:46:03
Вскоре на высоком холме среди лесной чащи показался замок. Выглядел он массивным, а из-за своей серости, казалось, состоит из тех же облаков, что на небе. По приближении это оказался всего лишь туман, покрывший и без того мрачные стены. Монументальность поражала и подавляла слуг и стражей каравана, но больше всего поразительным был тот факт, что между караваном и замком пролегал целый лагерь с людьми. Множество знамен, палаток, людей и лошадей с повозками устилали путь к замку. Райхана смогла заметить, что замок выглядит как-то побито, хотя и лагерь перед ними не походил на осадный.
Стоило только каравану появиться на горизонте, как из лагеря выдвинулась группа всадников, кои быстро приближались к каравану, не смотря на распутицу.
Райхана недовольно скривилась, рассматривая невзрачную крепость на холме. И как толькоэти северные люди могут жить в таком убожестве? То ли дело ее роскошный дворец в Эль-Джумаре, где каждый кусочек внешних и внутренних стен украшен позолотой или расписан изумительными фресками?... Конечно, в том была заслуга не ее лично, но формально правящего султана, а точнее, отца и деда правящего султана, во времена которых строился и перестраивался нынешний дворец, но Райхана по праву считала дворец и все находящееся в нем богатство своим. Замок барона, если это был он, снаружи выглядел холодно и неуютно, и султанша подумала, что внутри, должно быть, он выглядит не лучше. Ее мнение о северных народах ничуть не улучшилось.
Заметив приближающихся всадников, она поспешно прикрыла шторку на окошке кареты и мысленно понадеялась, что у Миламона хватит мозгов на то, чтобы рассказать заранее придуманную версию о знатной даме, прибытия которой ожидает барон Бронза.
Судя по конскому ржанию и долгому разговору Миламонас северянами, он затянулся надолго, и караван продолжил свой путь. Топот копыт стал громче, и, как доложила одна из служанок, всадники согласились провести караван через лагерь. До ушей Райханы донеслись обрывки разговоров и чей-то работы, шуму было столько же, сколько и на базаре. Наконец, когда караван достиг стен и начал подниматься ввысь, шум лагеря остался позади. Все это время, кроме служанок, никто так и не посетил султаншу. Они рассказывали обо всем, что происходит, и если судить по их словам, всадники не поверили в слова командира охраны каравана, но все же согласились провести госпожу и ей слуг к Барону.
Райхана с каменным лицом сидела во тьме кареты, не решаясь отодвинуть кожаную занавеску на окошке и полностью полагаясь на рассказы прислужниц. Плотно сжав тонкие руки в кулачки и спрятав их в меховую муфту, она терпеливо дожидалась, пока карета остановится во внутреннем дворе замка, и ее выгласят выйти. Внешне холодная и уверенная, внутренне она ужасно нервничала, понимая, что решающая встреча в ее жизни наконец-то приблизилась. А ну как барон отправит ее восвояси? Вдруг ее красота и богатство не произведут должного впечатления на этого заносчивого вредного старикашку?... И хоть Райхана никогда не видела барона прежде, именно таким она его и представляла.
Вскоре караван прошел за ворота каменных стен замка. Во всем чувствовалась древность этого строения. И через некоторое время караван остановился.
- Госпожа, барон лично вышел встречать вас, нам что-нибудь передать ему перед тем, как вы выйдите к нему навстречу? - задала вопрос одна из служанок.
И хоть из окон кареты не было видно ни барона, ни его слуг, судя по звукам, барон не скупился и не собирался оставлять её без внимания. Небо все также было серым от туч, и по земле бил мелкий противный дождь. Холодный ветер довершал картину полной недружелюбности этого края.
Райхана испытала внутренний трепет, не имеющий ничего общего с сырой промозглой погодой. Еще сильнее сжав тонкие руки под меховой муфтой, она напустила на себя максимально величавый вид и смерила служанку одним из самых своих властных взглядов. Впрочем, служанка под этим взглядом даже глаза не опустила.
- Не стоит, Фируза. Позови-ка сюда Миламона да побыстрее.
- Одну минуту, госпожа. Кстати, меня зовут Фатиха, - бросила служанка и юркнула вон из кареты.
Райхана почувствовала недовольство. Эта Фатиха, или как ее там, была сестрой правящего султана. И хоть она и до воцарения Райханы не имела при дворе особого влияния, все же жизнь в роскоши дворца наложила на нее отпечаток самодовольства. Будучи теперь низложена до прислуги, сестра султана была этому не рада, но и поделать с этим ничего не могла. Зейнаб, кажется, тоже приходилась султану какой-то дальней родственницей, не то сестрой в каком-то поколении, не то племянницей, но вела себя поскромнее. Райхана сделала в уме пометку, что языкастую служанку следует в дальнейшем поставить на место и внушить ей побольше уважения к своей госпоже. А то ишь чего придумала, велит самой султанше правильно произносить ее имя!
Дожидаясь появления Миламона, Райхана мысленно прокручивала в голове сочиненную по дороге речь, половину из которой уже успела благополучно забыть. Ей не случалось бывать на приемах и вести политические переговоры, хотя ее новый статус теперь кэтому обязывал. И где-то глубоко в душе Райхана понимала, что, не будучи воспитанной при дворце, она так навсегда и осталась простолюдинкой, позарившейся на золотые палаты.
- Я здесь, о великолепная госпожа, - заявил о себе Миламон.
Когда он так говорил, он давал понять султанше, что их слышат. Было ли это заботой о госпоже или проявлением верности, трудно было сказать. И когда он так говорил, обычно не все шло так гладко, как хотелось бы. Возможно, Барон что-то знает про неё, возможно, что угодно, и Миламон, несмотря на свою преданность, не может знать всего и вся при всем своем желании.
Услышав кодовую фразу, Райхана еще больше встревожилась,но внешне даже ухом не повела. На это она ответила как можно более величаво, использовав еще одну кодовую фразу:
- Миламон, поди и сообщи досточтимому барону о моем прибытии как полагается, - сообщила она, сделав особый акцент на последних словах.
«Как полагается» означало нехитрое указание представить султаншу не как знатную даму с юга (под личиной которой Райхана путешествовала по северным постоялым дворам), а как правительницу такого-то города.
Миламону не нужно было повторять дважды. Кивнув и поклонившись султанше, он зашагал через мощеный внутренний двор к делегации, выдвинувшейся из замковых ворот. Остановившись, он гласно объявил:
- Имею честь представить ее величество Райхану Сумейру Джавахир ак-ин-Хаис Первую, почтенную султаншу славного града Эль-Джумары! Ее величество шлет свое почтение досточтимому барону и надеется, что тот пребывает в добром здравии.
Услышав изнутри кареты приветствие Миламона, Райхана выждала необходимые пять секунд, после чего сделала незаметный знак Зейнаб, а та, выскочив из кареты, острым локотком подтолкнула Ахума, чтобы тот распахнул дверь кареты. Опираясь о руку Ахума, Райхана, держась как можно более прямо и уверенно, ступила на подставленную лакеями скамеечку и огляделась.
Солдаты не повели ухом, воины в кольчугах, стоящие рядом с Бароном, несколько удивились, и по лицу Бронза проскользнуло недовольство. Было сложно понять, чем именно он недоволен. Стоило подойти, как удалось его более подробно разглядеть. При первом взгляде он был немолод, высокий и худощавый, он, как и все северяне, возвышался над султаншей и её людьми, черная густая борода, в волосах появилась седина, а взгляд отстраненный и несколько печальный, правую щеку и лоб пересекает шрам.
- Приветствую, госпожа Райхана, я барон Бронза Эдив Котерфол, я распорядился устроить пир в честь прибытия многих славных людей. Ваше прибытие честь для меня, позвольте мне лично сопроводить вас в тронный зал, - выдвинул он предложение, как типичный северянин, честно и уверено.
Райхана в сопровождении служанок величавой походной приблизилась к барону и, тщательно контролируя каждоедвижение и больше всегобоясь оступиться, медленно сделала изящный, хоть и несколько вымученный реверанс. Этому искусству она училасьаж целых две неделипод надзором старшей служанки. Та, будучи еще юной нортонской девушкой, гувернанткой каких-то знатных детишек, влюбилась в юношу, путешествующего с южным караваном, да и в итоге сбежала с ним в теплые края. С тех она прислуживала при дворе султана и со временем неплохо устроилась, да так, что быстренько свернула роман с простым сыном торгаша и выскочила замуж за дворцового стражника, но это уже совсем другая история...
Райхана еще издалека, как профессиональная хищница, оценила наружность барона и прикинула, что завоевать его расположение будет несложно. Тщательно следуя всему, чему ее обучила старшая служанка, нынче предусмотрительно оставленная при дворце присматривать за юным султаном, Райхана протянула барону тонкую ручку с длинными коготками. Она уже знала, что на севере принято целовать руки знатным дамам. На юге же такое бюзобразие никому бы не пришло в голову. Но здесь придется четко следовать местному этикету и прилагать все усилия, чтобы не попасть впросак.
- Рада приветствовать вас, досточтимый господин барон. Благодарю вас за оказанную мне честь и ваше гостеприимство, - промурлыкала она, буквально пронизывая своего оппонента, потенциальную жертву своих чар, взглядом темно-карих глаз. Параллельно она старалась определить, произвела ли хоть какое-то впечатление на барона, или со временем придется прибегнуть к магии.
Барон не был впечатлен, в его глазах плясал интерес, он был заинтересован.
Поцеловав руку султанши, Бронза повел Райхану в замок, внутри он выглядел как подземелье, стены были черными, а факелы разгоняли тьму, местами были видны последствия недавнего землятресения. Их, видимо, не успели убрать. Свита султанши и барона следовала за ними, и если её слуги шли тихо, то стражи Бронза величественно шагали следом за ним, гремя доспехами и сабатонами.
Райхана прилагала все усилия, чтобы сохранять непроницаемое выражение лица. Она даже в более-менее связных выражениях похвалила внутреннее убранство замка, использовав термины «крепкий» и «неприступный». Больше слов, характеризующих крепости, она не знала, а известные ей слова вроде «роскошный», «богатый», «величественный» и «красивый» больше подошли бы ее дворцу в Эль-Джумаре. Угрюмый вид замка барона сложно было описать всеми этими эпитетами. Более того, султанша была разочарована. Она ожидала увидеть позолоту, драгоценности, ковры и шелковые гобелены, а вместо этого оказалась в сыром холодном подземелье, к тому же местами нуждающемся в капитальном ремонте... Райхана подумала, что если барон холост, то его жилище вполне соответствует обители холостяка, ибо какая женщина согласилась бы жить в этой дыре? Она даже засомневалась, действительно ли барон богат и влиятелен, как она себе представляла. И если нет, то ей придется придумать какой-то другой план.
Проведя Райхану в зал, барон усадил её рядом с собой. За длинным столом стояли разные яства, свиньи, курицы и зажаренные гуси. Свита барона расселась по свободным местам.
- У нас как раз собирался пир, скоро прибудут остальные гости, - поведал барон, сев за стол.
Райхана поежилась, оглядев мрачный и неприветливый зал, но и виду не подала, сохзраняя на лице все ту же чарующую улыбку. Одновременно она думала о своих роскошных позолоченных покоях, украшенных искуснейшей ковкой и резьбой по ослепительнобелому мрамору, не говоря уже о сотнях пестрых подушек и журчащим фонтантикам на каждом углу. Замок барона напоминал скорее логово дикого зверя, чем жилище человека. Райцхана и раньше подозревала, что северяне просто варвары, но была поражена, что реальность превзошла все ожидая. Тем не менее, она отпустила еще один дежурный комплимент относительно убранства замка и уселась в предложенное ей громоздкое и не слишком удобное кресло, оглядывая накрытый всевозможными блюдами стол. Что ж, еда здесь была под стать жилищу: много мяса дичи, много незнакомых корнеплодов и много вина. И хотя Райхана была более чем уверена, что никто здесь не попытается ее оравить, проверить все-таки не мешало. Она дождалась, пока слуга нальет ей вина в высокий бокал, но не спешила его пить. Она собиралась сотворить простенькое заклинание предвидения, но следовало сделать это как можно незаметнее.
- Каких гостей вы ожидаете, господин барон? – спросила она, наивно хлопая черными пышными ресницами.
- Моих уважаемых друзей, они должны скоро прийти. Барон Улаф, рыцарь Хатер, герцог Медовид, рыцарь Салмон. Вы видели лагерь их рыцарей, когда ваш караван подходил к стенам. Помимо них, будут славные рыцари и оруженосцы, что также разделят с ними радость этого пира, - поведал Бронза, и если посмотреть на яства и стол, то можно было согласиться, что для султанши этой еды будет чересчур много. - И раз у нас возникла возможность поговорить, я хотел бы узнать причину вашего прибытия поподробней. Ваше прибытие к моему двору вызывает вопросы не только фактом своего появления, но и странностью вашего каравана.
«Так значит, пир вовсе не в мою честь, как утверждал барон при встрече, - подумала Райхана, мысленно ухмыльнувшись. – А просто мужики решили нажраться до отвала. Хорош ты, Бронза, сидеть на двух стульях. Все мужики одинаковые».
Погнав прочь чувство легкой досады, она внимательно посмотрела барону в глаза, прикидывая, начать реализовывать свой план сейчас или дождаться, пока они останутся в относительном уединении. Ее магия плоховато работала при большом скоплении людей, тем более что колдовство могли заметить. А Райхана не сомневалась, что колдунье никто здесь не будет рад. По правде говоря, она ожидала, что барон сперва пообщается с ней наедине, а не поведет сразу в заполненный людьми зал.
В очередной раз очаровательно улыбнувшись, Райхана ответила:
- Разумеется, господин барон. Я забочусь о благополучии моих владений, поэтому хотела бы обсудить с вами кое-какие... торговые дела и сотрудничество в ближайшем будущем. Однако такой вопрос требует деликатности, поэтому не против ли вы, чтобы мы обсудили это чуть позже с глазу на глаз, дабы не утомлять ваших гостей разговорами о торговле да политике, - и она добавила серебристый смешок, надеясь обратить все в шутку.
- Конечно, мы обсудим его потом, - кивнул Бронза, к этому моменту прибыли еще четыре человека, он встал из-за стола, и все благородные тут же замолчали. - Хочу поблагодарить, всех кто решил отозваться на мой призыв, действия Боярина Севрильсокого заслуживают только осуждения. Китежхеймцы забываются, их князь отверг власть нашего короля Хабальда Третьего! И они более не имеют права нападать на поданных его! - начал речь Барон, послышались небольшие шепотки. - Вместе, мы сокрушим их варварское войско и пленим Севрильсокого! За победу! - поднял кубок Бронза.
- За победу! - крикнули хором остальные гости и все вместе испили вина и сели на свои места, пир начался.
- Вы, наверное, устали с дороги. Надеюсь, этот пир позволит вам расслабиться, - обратился к Райхане Барон.
Воспользовавшись речью барона, когда внимание гостей было приковано к хозяину замка, Райхана, прикрыв алые губы тряпичной салфеткой, незаметно прошептала заклинание предвидения и заглянула в свой кубок с вином. Образы были туманными, но,по крайней мере, в ближайшее время никто не попытается ее отравить. Параллельно она вполуха выслушала призыв барона и сделала в уме пометку побольшеразузнать о короле этих земель. Барон – этохорошее начало, но если ей удастся очаровать короля – это будет ее несомненная победа.
Едва пригубив вина, Райхана мстительно подумала, что в ее краях вино слаще. Затем ответила на любезную реплику барона:
- Благодарю вас за гостеприимство, господин барон, ваш замок восхитителен, а повара постарались выше всяких похвал. Не будете ли вы добры рассказать мне побольше о вашем королевстве? Я впервые на севере и весьма интересуюсь историей.
- Я могу многое вам рассказать, что именно вы хотели бы услышать? - улыбнулся Барон Райхане, взгляд у него был однако недовольный, было видно, что воспоминания о прошлом вызывают у него боль.
Райхана это заметила и решила не начинать знакомство с провокации. Поэтому она пустила в ход одну из своих самых обворожительных улыбок и невинно поинтересовалась:
- Как обширны ваши владения, барон? И чем большего всего славятся ваши земли?
Вопрос был с подвохом, который, как надеялась Райхана, барон не заметит. Вроде и не про прошлое спросила, и заодно дала барону повод похвалиться своими достижениями. Если барон окажется достаточно разговорчив, Райхана сможет составить более-менее полную картину о его богатстве и влиянии – сделав скидку на самохвальство, конечно.
- Мои владения доходят до гор Реальгара, многие люди на моих землях занимаются рыболовством и обеспечивают пищу и кров многим проходящим по рекам торговцам. На моей земле находится множество монастырей, где проживают люди, постигающие слово божье, - ответил Барон Бронза. При вопросе о его землях и богатствах его лицо на мгновенье исказилось в недовольстве.
Это не укрылось от султанши, за годы своей насыщенной жизни научившейся понимать мужчин с полуслова. Она не знала, что такое монастыри, ибо на юге их попросту не было, но из пояснений барона догадалась, что там живут люди, поклоняющиеся неким местным богам. Религиозные вопросы мало ее беспокоили, а значит, эти самые монастыри были бесполезны для ее целей, а вот вопрос о реальных силах барона оставался открытым. Не зная ровным счетом ничего о северных землях, Райхана рассчитывала выяснить о реальном положении дел у барона и, возможно, через него выйти на более влиятельных феодалов. Или даже на местного короля.
- Знаете, я иискренне восхищаюсь культурой и обычаями северян, - с легким серебристым смешком ответила Райхана, глядя на барона поверх своего бокала. Она будто не заметила, что барону был неприятен вопрос о его владениях. – Хотя, признаться, знаю о вас совсем немного. Буду признательна, если утром вы покажете мне ваш замок и окрестности.
Она подумала, что не стоит мучить сегодня барона допросами, тем более в присутствии посторонних, а лучше расспросить его с утра во время приватной прогулки. Так будет гораздо проще наложить на этого самовлюбленного дурака заклятие убеждения и заставить его выложить все начистоту, решила она.
- Прошу меня простить, миледи, но завтра я с верными мне рыцарями и союзниками отбываю на войну. Боярин из Китежхейма нанес мне тяжкое оскорбление, и я не могу простить ему этого, - улыбнулся Барон и выпил вина. - Пожалуйста, чувствуйте себя как дома, как я вернусь - уделю внимание вам и с радостью расскажу о культуре Хибальда.
Такого поворота Райхана не ожидала, но все же нашла в себе силы скрыть свое удивление и даже проговорить как ни в чем не бывало:
- Это очень мило с вашей стороны, господин барон. Я верю, что удача будет на вашей стороне, - и тоже отпила вина из своего бокала.
Остаток ужина прошел в праздных разговорах и взаимных комплиментах. Райхана в дежурных выражениях хвалила замок барона и его поваров, а барон – богатства южных городов. В последнем ему была возможность убедиться лично, когда по тайному знаку Райханы слуги внесли в зал дары для барона. Среди них была пара сундуков с драгоценностями, свертки тончайшего шелка и расшитой золотом полупрозрачной ткани, изящно инкрустированные мечи и короткие клинки, многочисленная керамика, щедро расписанная витиеватыми орнаментами, поделки из камня и вулканического стекла, шкатулки из кости давно вымерших животных, ароматические масла в глиняных графинах, украшения из ракушек, декоративные вещицы непонятного назначения и прочий хлам, который Райхана равнодушно смела из всех углов султанского дворца (и это была лишь малая часть того, чем полнился дворец!). От всех этих вещей на севере толку было мало, но выглядело внушительно. Гости восторженно разглядывали блестящие в свете факелов безделушки, переговаривались между собой, некоторые даже подошли поближе, чтобы потрогать края невиданных тканей. Райхана с самодовольной улыбкой наблюдала за произведенным ею ажиотажем, украдкой посматривая, насколько впечатлен барон ее щедростью.
- Пожалуйста, господин барон, примите сии скромные дары в знак моего к вам расположения и залога дружбы между нашими владениями, - с ложной скромностью сказала она.
- Благодарю вас, госпожа Райхана! - улыбнулся барон.
От вида богатств, что прибыли с дальнего юга, многие гости начали перешептываться. Улыбка Бронза была с некоторой хитрецой. Налив вина в бокал, хозяин замка протянул его султанше.
- Давайте выпьем за нашу гостью с далекого юга! Несомненно, в ближайшие дни нас ждет множество тяжких испытаний, нам предстоят тяжелые битвы , горькие поражения и славные победы, и нет сомнений, что бог с нами! Мы сразим всех наших врагов и заставим их заплатить за измену и преступления! Деус Аздрин! - издал клич крестоносцев Барон Бронза, подняв свой кубок.
- Деус Аздрин! - вторили ему гости, подняв свои кубки, и опустошили их, поднялся смех и разговоры, все вернулись к яствам. Бронза глянул на Райхану.
- Ближайшие пару месяцев чувствуйте себя как дома, это будет не первый пир, на котором вы будете находиться, я обещаю. - сказал барон дружелюбным тоном с улыбчивым лицом.
Райхана чуть пригубила вина из бокала и бросила лукавый взгляд на барона. Она видела, что ее подарки (и местное вино) сделали свое дело – барон перешел в благодушное состояние и стал похож на сытого довольного кота. Райхана по своему опыту знала, что в такие моменты мужчину можно спрашивать о чем угодно. Однако она предпочла оставить все важные разговоры на потом, ибо вокруг было слишком много лишних ушей.
- Благодарю вас за ваше гостеприимство, господин барон, - отвечала она с легкой улыбкой. – Для меня большая честь быть вашей гостьей. Как далеко находятся те земли, в которые вы отправляетесь завтра?
- Завтра я отправляюсь в земли восточные, в трех днях пути от замка, однако не думаю, что вам будет интересно слушать малопонятные термины военной науки, поверьте мне, - ответил Барон добродушной улыбкой, в глазах его играли недобрые огоньки. - Если же вас это заинтересовало, то прошу вас подождать до завтра, негоже обсуждать ратные дела на пиру праздничнном, это может накликать беду.
«Мне и вправду это не интересно, старый ты дурак, - подумала Райхана, ловко отрывая крылышко от тушки запеченного гуся. – Лучше бы прямо сказал, насколько ты богат и насколько сильно твое влияние в этих землях».
Но, разумеется, она не рассчитывала на внятный и честный ответ. Барон, естественно, будет нахваливать себя и свои земли, да и вряд ли получится выяснить у него что-нибудь ценное за остаток вечера. Гости барона уже порядком захмелели, голоса их стали громче, а шуточки – пошлее. Райхана поняла, что пора менять тему на нейтральную.
- Вы абсолютно правы, - проворковала она и аккуратно надкусила крылышко. – В таком случае, если изволите, не расскажете ли мне о народных промыслах ваших земель? Я большая ценительница искусства. Есть ли у вас...м-м... талантливый ювелир? Я бы навестила его завтра, пока вы будете в отъезде, - добавила она.
Эта идея пришла к ней всего несколько минут назад, когда барон упомянул некоего боярина. Райхана вспомнила разговор с Миламоном пару дней назад, когда тот рассказал ей, что у барона серьезные претензии к некоему соседствующему феодалу, и претензии эти в итоге привели к локальной войне. А значит, неплохо бы начать с малого, вот хотя бы показать знающему человеку загадочное кольцо, что ей вручил хозяин постоялого двора с просьбой передать кому-то в землях боярина. Почему Райхана попросту не выбросила кольцо в ближайшую реку, она и сама не могла сказать. Что-то в этой обычной истории зацепило ее, и теперь ей хотелось докопаться до истины, даже если лично ей это не принесет никакой выгоды.
- Я с радость прикажу слугам провести вас к моему ювелиру, - поклялся барон, приложив руку к сердцу, - насчет промыслов, то мой край знаменит богатыми церквями и рыболовным промыслом, это немного, но это честное достижение. Земли мои плодородны, и вина, которые мы пьем здесь, были выращены на полях моих деревень. Смею заверить, что оно ничем не хуже Синдебальских или Заританских вин, - в чем-то он был прав, вино действительно имело тонкий морозный вкус и отлично подходило к закуске.
Тем временем некоторых благородных мужей уже при помощи слуг отправляли спать, либо перепили, либо воздержались от похмелья, хоть и некоторые по наблюдению султанши, несмотря на огромные объемы выпитого, были куда более здравомыслящими, чем у неё на родине.
Райхана и сама почувствовала, что у нее туманится разум, хоть выпила она и совсем немного (по сравнению с некоторыми). Обменявшись с бароном еще парочкой дежурных фраз ни о чем, она почувствовала, что ужин подходит к концу. И стала ждать, что дальше предложит ей барон.
- Госпожа Райхана, к своей печали вынужден заметить, что наш пир подходит к концу, изволите ли вы оказать мне милость сопроводить вас до ваших покоев? - спросил подхмелевший, но все еще с твердым голосом и взглядом Барон.
Его другие гости же начали постепенно покидать зал, оставляя лучшие пожелания хозяину замка и лестные пьяные комплименты Райхане, воспринимая её больше как человека, чем достояние мужа.
Султанша любезной улыбкой и короткими дежурными фразами отвечала на комплименты и пожелания всяких благ, не переставала хватить богатство северных земель, и вскоре ей показалось, что глупая улыбка так навсегда и прилипнет к ее лицу. Но вскоре поток гостей поредел. Без людей огромный зал казался еще шире, и при этом догорающие факелы и горы оставшихся от пира объедков создавали какое-то тягостное впечатление.
Отложив витиевато вышитую салфетку, Райхана еще раз скромно поблагодарила хозяина за ужин, отвесила очередной комплимент его поварам и сказала, что будет признательна «оказанной ей честью проводить ее до любезно выделенных ей покоев». Про себя она понадеялась, что «покои» будут хотя бы не хуже комнат на постоялом дворе. Неприветливые каменные стены северного замка начали неприятно давить на нее, и ей все больше хотелось оказаться сейчас в своем роскошном позолоченном дворце, где всегда тепло, чисто и витает пряный аромат южных цветов.
- Теперь, когда все формальности улажены, мы можем поговорить наедине, - самодовольно произнес Барон Бронза, вставая с трона и протягивая султанше руку. - Смею заметить, что я слышал о вас, госпожа Райхана... весьма нелестные слухи. Я ни в коей мере не верю слухам, которые распускают ваши недруги и кровные враги, однако чтобы между нами не было недопонимания... Я хотел бы узнать, что вы думаете о слухах узурпации вами власти. В то, что вы колдунья и мерзкая ведьма, я несколько не верю, - произнес барон самым спокойным голосом. Стража стояла на выходах, сохраняя невозмутимость, а несколько служанок начали собирать обеденную утварь и наводить порядок на столе. Голос некоторых из слуг Райханы раздался со двора замка.
- В замке наконец-то скоро настанет тишь да гладь, мы сможем отдохнуть от пиров до победы нашего господина. - говорили между собой служанки тихо, но султанше не нужно было напрягать слух, чтобы это слышать.
- Уж не ждешь ли ты своего ненаглядного оруженосца? - усмехнулась другая.
Не обращая внимания на служанок, Райхана приняла руку барона и встала из-за стола. Она немало удивилась, что слухи о ней дошли до северных земель и конкретно до замка барона, но виду не подала. Этот вариант развития событий она рассматривала, хоть и считала маловероятным, но на всякий случай у нее уже был заготовлен ответ.
- Благодарю вас, господин барон, за оказанное мне доверие, - жеманно произнесла она, опираясь на руку хозяина замка. – Впрочем, как вы, наверное, рассудили – и весьма справедливо, - многие женщины, особенно те, что находятся у власти, становятся поводом для сплетен. И уж конечно же высокопоставленную даму непременно обвинят в колдовстве. Не может же женщина сама всего добиться, не так ли? – усмехнулась она. – Если женщина богата, умна, красива и правит целым королевством – то непременно она ведьма, узурпаторша и занимается различными непотребствами. Но я сразу поняла, что вы человек редкого ума, поэтому не поверите в эти небылицы, распускаемые холопами. Что же до моего положения, то уверяю вас, в моих краях никто не позволил бы женщине сесть на трон, не будь у нее на то законных оснований. Я приемная мать малолетнего султана и правлю от его имени как регентша. Предыдущий султан, отец настоящего, женился на мне незадолго до своей безвременной кончины. Он охотился на пустынных львов и неудачно упал с лошади... такое, знаете ли, случается в наших краях нередко. Я бы даже сказала, считается чуть ли не зазорным, если мужчина доживает до глубокой старости и умирает в своей постели, а не на охоте или в битве...
Так говорила она, умело вплетая в свое повествование ложь и правду и не забывая ввернуть ловкий комплимент захмелевшему барону, все больше запутывая его и без того уплывающее сознание. И дабы отвлечь барона от опасной темы, продолжила:
- И кстати, говоря об охоте, буду признательна, если вы расскажете мне о ваших охотничьих трофеях, - она обвела изящной ручкой зал, стены которого были увешаны чучелами голов животных. – Обожаю, знаете ли, охотничьи истории – есть в них что-то... волнующее, мужское, - она игриво хохотнула, как девица. – И между нами говоря... я прекрасный слушатель, - закончила она, добавив в свою мелодичную болтовню томную нотку.
Барон внимательно слушал Райхану, проводя её по коридорам замка. Все они не имели какой-то отделки и были созданы из грубого камня. Местами она видела трещины и вмятины, словно он пережил землятресение или даже осаду. Вскоре Бронза довел Султаншу до двух дверей, выглядели они лучше всех, что она видела по пути в замок и самом замке. Узоры покрывали поверхность двери.
- Прошу простить меня, но насколько я знаю... вы вроде бы сестра почившего Султана Рашида Гафура аль-Аббаса... и в последующем жена Султана Заффа Гафура аль-Аббаса. Я был знаком с ними обоими, когда участвовал в первой войне Лиги. Должен сказать, я весьма впечатлен, что он погиб на охоте на пустынных львов. Когда я был у Рашида в гостях, он рассказывал мне легенду о пустынных львах. Он был весьма печален и горевал, что их практически уничтожила аристократия старого Зарита, а оставшиеся находятся в личном владении некоторых Храмов Бевиса, - высказался Барон, открыв двери перед Райханой, впуская её внутрь.
Выглядела комната весьма богато, чучела животных украшали все стены, а кровать была уложена одеялом из прекрасного красного шелка Полиса Димидоса.
- Надеюсь, вас устроит данная опочивальня. И ко всему прочему, я хотел бы узнать, как поживал Эль-Джумар при вашем правлении, слухов о вас ходило предостаточно. Все же не каждую правительницу обвиняют в колдовстве и трате казны на излишества и покупку похабных статуй, дошло до того, что вас отлучили от веры Верховные Жрецы Бевиса... - Бронза посмотрел на Райхану с немым вопросом в глазах, хоть и по глазам было видно, что хмель весело играет в его глазах, он говорил спокойно и уверено.
Райхана запоздало прикусила язычок. Кажется, барон Бронза осведомлен о мелких дрязгах на юге намного больше, чем она себе представляла, а значит, если уж взялась врать, придется делать это более изящно. А раз уж начала, то придется и как-то выпутываться.
Покосившись в конец коридора, где уже показались догоняющие ее служанки, она быстро и как можно увереннее ответила барону:
- Благодарю вас за столь прекрасные покои, я уверена, что я проведу здесь прекрасную ночь... Что же касается слухов обо мне – вы разумный мужчина и можете сами сделать выводы, - еще один мимолетный комплимент в адрес барона. - Слухами, как говорят, земля полнится. И знаете, мой названный брат султан Рашид весьма лестно отзывался о вас... и именно поэтому я здесь. Он нередко рассказывал мне о ваших землях и о том, как он ценит вашу дружбу. С прискорбием вынуждена сообщить, что султан Рашид погиб от внезапного недуга, и есть подозрения, что его могли отравить... знаете ли, эти вечные притязания на трон. Меня взял в жены его сводный брат, султан Фарид аль-Аббас. Против моей воли, разумеется... И хотя по праву наследования трон должен был перейти к старшему сыну султана Рашида, никто не смел перечить Фариду. Он был весьма жестоким и влиятельным человеком, а законному наследнику не хватало... поддержки аристократии. Вскоре почти все сыновья султана Рашида были сосланы в дальние земли, а Фарид погиб на охоте на пустынных львов, оставив после себя многочисленное потомство, к которому я не имею прямого отношения, - Райхана надеялась запутать барона сложными переплетениями султанской родословной. - Однако по всеобщему решению правящих династических домов города было решено назначить меня регентшей при малолетнем султане-наследнике. Сейчас султан Зафф уже преодолел порог зрелости и настоял на том, чтобы я стала его первой женой...в чем я не могу его винить, - Райхана с деланным прискорбием вздохнула, явно кокетничая. – Но влиятельнейшие люди нашего маленького королевства по-прежнему не хотят видеть его правителем и потому поныне считают меня регентшей, что, впрочем, султана Заффа вполне устраивает, по нашему обоюдному согласию. А что касается слухов и кто их распускает... если вы не возражаете, барон, сейчас уже глубокий вечер и не лучшее время для серьезных разговоров.
«Если барон был в моих краях еще при жизни Рашида, то, скорее всего, он упустил из виду события последнего года, - подумала она. – И, к сожалению, он оказался не таким уж простаком, как я полагала».
- Вынужден с вами согласиться, миледи, надеюсь, ваше пребывание в замке оставит только приятные впечатления. Я же буду отсутствовать в замке ввиду войны весь завтрашний день, спокойной ночи, госпожа Регент, - ответил Бронза и покинул её покои.
Осторожно заглянув за дверь, в комнату явились служанки и удивленно осматривали комнату.
- Как же тут все однообразно, - протянула одна из них.
Распрощавшись с бароном, Райхана вздохнула с облегчением. Кажется, старый дурак купился на ее милое щебетание. По крайней мере, у нее еще есть как минимум сутки, чтобы придумать более правдоподобную историю о своем царствовании и причине, по которой она решила посетить северные земли. Конечно, у нее уже была заготовлена красивая легенда, но с учетом излишней осведомленности барона некоторые детали придется поменять.
Не обращая внимания на болтовню служанок, Райхана велела принести ее вещи и подготовить ее ко сну. Служанки бодро раздобыли где-то теплой воды и полотенец, а юноши-носильщики притащили в комнату султанши тяжелые сундуки с царским барахлом. Потом юноши были отосланы, и четверо самых доверенных служанок начали переодевать госпожу в роскошное ночное одеяние, умывать ее личико от нескольких слоев косметики и вытаскивать из прически драгоценные камни и рюшки. Другие две служанки тем временем проверяли кровать госпожи на предмет отравленных простыней, иголок, мешочков с дурманящими растениями и прочих прелестей южных городов. Когда служанки ничего не нашли, Райхана даже испытала легкое разочарование – неужто никто здесь не попытается ее убить? Неужели она совсем никому не кажется политически весомой фигурой?...
Примерно через час усталая и раздраженная султанша отослала служанок восвояси, а сама заперла дверь, снова уселась перед зеркалом и принялась творить заклинание иллюзий, предварительно убедившись, что за ней никто не подглядывает. У нее мелькнула мысль, не сделаться ли ей невидимой и не побродить ли по замку, подслушивая разговоры, но она насколько устала и была вымотана поездкой по холмистой местности,что решила отложить эту затею. Закончив с обновлением иллюзии своей неотразимости (мало ли кому приспичит вломиться к ней посреди ночи), она наконец-то нырнула в прохладную кровать и вскоре заснула.
Поделиться132021-11-08 10:05:44
- Высше-низший не_жук
- Зарегистрирован: 2015-01-13
- Приглашений: 0
- Сообщений: 141
- Уважение: +4
- Позитив: +7
- Пол: Мужской
- Возраст: 32 [1991-09-12]
- Провел на форуме:
2 дня 18 часов - Последний визит:
2023-11-16 14:58:13
Проснулся Сю от вспышки грозы, дружинники и служки носились по всему лагерю, расставляя шатры и пряча утварь и еду от неожиданно начавшейся грозы. По ощущениям проспал дружинник совсем немного, часа три или четыре, в голове шумело, как будто вчера ночью хорошенько употребили медовухи или вина крепкого городского южного, из земель союза городов.
После непродолжительного сна Сю разбудило пение птиц, довольно странное и необычное событие для полей где остановилась дружина, солнце светило ярко от чего дружжиник почувствовал испарину на своей голове.
- Подьем братцы! Стройся! Лихие люди Бронза на горизонте! - раздался крик десятника и лагерь зашумел как разворошенный улей.
С кряхтением и ругательствами Сю кое-как выполз из шалаша. Отдохнул, понимаешь… Быстро привёл себя в порядок: щит – есть, он же солдатская подушка. Копьё – есть (а вот шалаша, который на нём держался, теперь уже нет), рожон наточен, ржави нет. Меч – есть, и даже в двух экземплярах (трофей с первой битвы он так и не удосужился сдать в оружейку и продолжал таскать с собой на временной перевязи). Десяток – есть, вон как раз заканчивает построение. Нет только настроения для боя – но аппетит, как говорится, приходит во время еды. Растирая на ходу лицо, чтобы разогнать кровь со сна, Сю шмыгнул на своё место в строю. Их десяток в таких случаях обычно оставался в… – Сю постоянно забывал эти мудрёные офицерские слова – оперативном резерве (во!), так что следовало ждать команды отправляться на какой-то участок обороны. Или в общий строй, если воевода решит встретить врага в поле. А он решит, тут к бабке не ходи…
Все войско собиралось в один строй, двенадцать рядов по четырнадцать человек в каждом, и Сю был отнюдь не впереди. Слева и справа выстраивались другие отряды дружины. В центре построения гордо возвышалось знамя золотого медведя городища Стукова и самого Боярина Севрильсокого. С другой стороны подходило войско Нортонцев, каких только знамен там ни было: синее знамя с белой птицей Реальгарцев, знамя Барона Бронза - черный волк на белом фоне с множеством золотых орлов, - и знамя Синдебальского рыцаря Хатера с зеленым фоном и черным тигром. Итого против дружины вышли рыцари Хибальдские и Синдебальдские при поддержке пехоты Нордов из Реальгара, при том, что тяжелых ратников дружины со стороны Боярина было не меньше, а того даже больше.
- Похоже, всех друзей своих собрал душегуб Барон,- усмехнулся стоящий рядом с Сю дружинник. Между отрядами пешком в сопровождении ратников отправился Боярин на встречу с Бароном.
Сю ухмыльнулся, но через ухмылку прорвался зевок. Ну ничего, бой сон сгоняет не хуже ведра ледяной воды. Если, конечно, до боя дойдёт, а то вон сам боярин пошёл разговоры разговаривать. Того и гляди, вообще замирятся да разойдутся восвояси… Нет, конечно, скорее солнце в небе позеленеет, чем боярские с баронскими договорятся, но всё-таки чем чёрт не шутит?
Разговора главнокомандующих слышно не было, и Сю принялся считать знамёна – свои и вражеские. Расклад выходил не самый утешительный. Тут и простому бойцу вроде него, не то что воеводе, было ясно видно, что бронзовок и иже с ними куда больше. Задавят ведь… Делиться этими мыслями с соседями он не стал, разумеется.
Поделиться142021-11-09 18:44:19
- Мудак года 2015/2017
- Зарегистрирован: 2015-01-14
- Приглашений: 0
- Сообщений: 295
- Уважение: 0
- Позитив: +2
- Пол: Мужской
- Возраст: 25 [1999-03-01]
- Провел на форуме:
11 дней 12 часов - Последний визит:
2022-10-17 16:17:53
Утро началось с пения редких птиц и хруста снега рядом с лодкой, холодное и пасмурное утро Нортона вступало в свои права. Лодка равномерно покачивалась на волнах, будучи привязанной к дереву, снег продолжал хрустеть, пока Дехольд собирал хворост для костра.
Подмерзшая за ночь Араста поднялась, укутавшись в меховой плащ и осматриваясь, доставая из своего самоходного сундука, выступавшего в данный момент как её лежбище, артефакт с могущественным Лахмиром, источающим тепло, и, прижав к себе, посмотрела в сторону сопровождающего.
— Доброе утро, Дехольд! А у вас холоднее, чем у меня дома!
- И вам доброе, милочка. Холоднее-то у нас понятно почему. Мы на севере! Там дальше за морем льды вечные начинаются! Да и, как я слышал, на дальнем юге тоже льды имеются, но ничего, чем дальше вы пройдете, тем теплее будут земли и горячее нравы, голову там всем нагревает солнце, - довольно сказал он, отвязав лодку и подняв парус, двинул судно по реке. - Мили две путь у нас будет спокойный, течение и ветер нас проводят. Вы лучше расскажите о своем доме, я-то на Анераме и Зарите бывал, но про ваши земли Агриндорские мало чего слышал. - Сказал старик, присев рядом с девушкой, пытаясь согреться вместе с ней.
— Ну... Это сложно. У нас или мрачные побережья с такими же лесами, или совсем уж мерзкие болота с руинами... Раньше, говорят, ещё при Игдире, и трава была зеленее, и леса светлее, и магия активно пользовались. Вот в последнее верится, — подвешивая в воздухе артефакт, греясь в его тепле, усилив его. — Хоть на эту вещь посмотреть – я такое только на развалинах старых городов нашла, ничего такого ни в Зарите, нигде вообще не видела.
- Ты это, дочка, никому не показывай в Хибальде! - сурово произнес Дехольд, покачав головой. - Да что там в Хибальде! Во всем Нортоне не любят и боятся магии, это мы, северяне, истинные дети Зимы, привыкшие к ней. Хоть её и не любим, но относимся сдержанно, что уж с этого? Может, это в хозяйстве пригодится, а там... - норд махнул рукой за спину, - все, что от священников и жрецов Аздрина, то это чудо божье, а что нет, то это происки злых сил. Покажешь местным магию, изгонят в мороз или в дождь, а может и хуже, возьмут под стражу и сожгут как ведьму на костре.
Араста задумчиво кивнула.
— Я понимаю. В таком случае сундук придется тащить самой... — тяжело вздохнув, бывшая леди мрачно посмотрела на перебирающий от скуки ножками сундук. — Это будет тяжело...
- Сундук у тебя хороший, в наших краях тебе бы за него ничего не сказали, попросили бы только на цепи держать, - усмехнулся старик и глянул на потемневшее небо, - вот неладное, оденься потеплее, сейчас снег пойдет, нехороший.
— Хм... Хорошо, — Араста посмотрела на покрытое тучами небо и достала из сундука теплое пальто, одевшись в него и натянув его капюшон на голову, после чего захлопнула сундук и погладила того по крышке. — Кто хороший сундук? Ты хороший сундук, — смотрела она на перестук ножек сундука.
- Это, конечно, мило, но думаю, лучше, если ты сможешь... я не знаю... усыпить его? Он же как... живой, толкнет его кто случайно, так крику на всю округу будет, - высказался Дехольд, направляя судно дальше по реке. - Ты будь аккуратна с этим, говорят, когда люди уходят из своих краев, приходит что-то другое, и это ни разу не драугры, - старик внимательно осматривал побережье. - Меч не забыла? Дураков на женщину с мечом нападать мало найдется, но тварей тут хватает.
— Меч есть. Сундук... Хм... Спи! — Араста посмотрела на сундук, перебирающий ногами, надеясь, что он прекратит двигаться и будет, как порядочный сундук, стоять неподвижно.
Сундук уснул и громко плюхнулся о палубу, отчего лодка немного качнулась.
- А ты где такой приобрела? Я хотел бы такой, глядишь и не пришлось бы постоянно переносить бочки с рыбой, хотя ходячая бочка с пивом... - мечтательно произнес Дехольд, почесав подбородок.
— Это фамильный сундук-голем. Раньше их было много, но теперь он, может быть, последний. Кстати, я слышала, что были и бочки-големы, но они были более хрупкими, чем сундуки, и посему быстро были уничтожены, — Араста погладила сундук по крышке, улыбаясь Дехольду.
- Понятно. Ты этого, оденься потеплее, погода совсем взбесилась, если не повезе, придется останавливаться возле одной из покинутых деревень, - сказал норд и направил лодку дальше по реке. Небо заволокло тучами, а ветер с гор позади прошелся возле шеи путешественницы, снег начал летать по воздуху с большой силой.
Араста достала ещё более теплую одежду, внимательно осматривая местность, по которой они плыли.
— А это не слишком опасно? Все же, ну, в покинутых деревнях много чего неприятного водится.
- Покинутых деревень на побережье рек не водится, тут довольно много рыбы, которая уходит в Реальгар, Синдебальд и в сам Хибальд, да и опасаться нечисти тут не стоит очень сильно. Тут, как и везде, главной опасностью являются люди. Из восточных рек, с лесных равнин Китежхейма могут выглянуть Ушкуйники и пограбить все, что стоит на реке. Пленных они не берут, а то, что не могут унести, сжигают, ничем не лучше наших викингов или Синдебальских корсаров, и лучше тебе, девочка, ни тех, ни других, и этих не видеть. - сказал Дехольд.
— Хм... Понятно. Наши пираты, как правило, к рекам неприязненно относятся, а вот побережья грабят. Особенно островные побережья – там и вовсе нет такого места, где пиратов нет. Королевские и дворянские патрули их, конечно, ловят и топят, но все равно их немеряно, — — Араста решает, на всякий случай, осмотреться, слегка разочаровываясь в далеком Западе, о котором было столько мифов в Агриндоре.
- У вас, похоже, реки не судоходные, вот поэтому и не плавают. Ловить и топить пиратов бесполезно, их все равно меньше не станет, обычно их либо подкупают, либо направляют к противному соседу. Тут до сих пор борьба идет из-за ответного рейда Боярина, местный Барон Бронза недоволен был, что Китежцы напали на пару селений, промышляющих разбоем, и вернул своих крестьян, захваченных ранее. На Боярина ему надавить не получилось, так что скоро, наверное, все решится большой битвой. Мы, кстати, почти на месте, вон на утесе стоит его замок Котерфол, - указал Дехольд путешественнице на него. Стоящий на скальных возвышениях замок имел подвесной мост от ворот до самой крепости. Окружающий лес был подобен морю зелени, и хоть снег давно выпал и покрывал землю белым покрывалом, листва на деревьях все еще была зеленой. - Смотри аккуратнее, к девушкам у нас тут более доброе отношение, чем на юге, но тебе свое благородное происхождение надо доказать, мерзавцев тут хватает.
— Хм... Понятненько. Вообще, наши пираты не рискуют залезать в реки, потому что они зачастую мелкие, порожистые, а ещё там бывает много нежити. Опасно, знаете ли, к берегу подплывать – могут и сожрать заживо, — смотря на замок, произнесла Араста, надеясь, что тут имеются такие же агриндорцы, как и она.
- Нежить? Впервые слышу, что у вас в далеком краю много драугров развелося, и с чего этой нечисти так много? Почему ваши благородные рыцари и их войско не сокрушат супостатов? Нежить хуже любого зверья, жизни никому не дает! Мы на севере всегда собираемся, чтобы дать отпор нечистой силе, - удивленно спросил Дехольд.
Наконец лодка подплыла к пристани, где стояли местные стражники и несколько рыцарей.
- Кто явился в земли Барона Бронза?! - крикнул стражник, не сходя с места.
- Путешественники мы! Везу благородную госпожу в замок! - крикнул Дехольд, ставя лодку на привязь. - На этом наши пути расходятся, миледи, будьте осторожны. Помните, рыцари как могут быть благородны, так и падки на аморальные поступки. Аздрин знает, что у них в головах творится и какой пример им давали родители, - дал напутствие норманн девушке.
— Я понимаю. Благодарю вас за помощь, добрый господин, — Араста вылезла из лодки, вытаскивая сундук и таща его за собой, осматривая окрестности.
Поделиться152021-11-09 19:59:41
- ШурСтраКосЪ-МагЪ
- Зарегистрирован: 2009-01-13
- Приглашений: 0
- Сообщений: 150
- Уважение: +5
- Позитив: +9
- Пол: Мужской
- Возраст: 31 [1992-05-07]
- Провел на форуме:
6 дней 22 часа - Последний визит:
2023-03-02 12:42:33
Холодный ветер и карканье ворон пробудили ото сна Ремиэла. Путь до замка Барона Бронза предстоял еще долгий. По пути монаху встречались заброшенные деревни и поля, мрачная слава неудачного регента подтверждалась на глазах уставшего путника.
К большому сожалению Зефа, пейзажи запустения и разрухи не исчезли с утренним туманом, оставаясь частью суровой реальности, нежели порождённым уставшим разумом мороком. Опираясь на посох, монах добрался до ближайшего колодца, что чудом сохранил возможность выполнять своё назначение. Потребовалось приложить силы, чтобы поднять ведро студёной воды со дна, сделать пару холодных глотков и смыть ночную дрёму. Отражение же в ведре щеголяло ещё более тёмными кругами и уставшим выражением лица, давая знать о последних тяжёлых ночах. Монах сел, облокотившись о стенку колодца, и тяжело выдохнул. Да, он многое повидал за годы своих странствий, видел и боль, и лишения, но здесь не было даже тех, кого ещё можно спасти! Словно воплощённый ночной кошмар, брошенные деревни и поля. Не слышно ни голосов, ни детского смеха, ни прочей такой привычной повседневной суеты. Сердце требовало сделать хоть что-то! Но что можно сделать, если за всем злом стоит аристократ королевства? Не разбойник, не чужак-иноверец, а избранный Создателем, чтобы хранить и беречь жизни и судьбы прочих своих детей! Не таким должен был быть аристократ. И Зеф видел самые разные примеры властных слепцов, но даже в тех землях была жизнь. Как же нужно было впасть во грех, чтобы превратить Сады Аздрина в подобие обеденного стола сонма тёмных тварей?
Ремиэл поднялся, опираясь на дорожный посох, его путь лежал дальше и дальше, до самого Котерфола. Да, Зеф не мог как-то повлиять на правителя, но он мог хотя бы заглянуть в его глаза в попытках найти крупицы совести и благородства. Не должны земли королевства быть безжизненными и пустынными, не должны!
– Бог мой, молю, направь мою руку во Славу Свою… – с мрачной решимостью прошептал Зеф, продолжая свой путь. Сердце разрывалось от сострадания, но сейчас монах мог только идти вперёд.
Путь предстоял долгий через поля грязи и рано выпавшего снега. Столь неприятный край долгое время был хорошо обжит людьми, но с тех пор прошло много лет. Ледяной ветер, спустившийся со снежных вершин, выл свою песню на равнинах, не было тут ни души, ни животины местной. Вдалеке же мрачной точкой на скалистом холме возвышался Котерфол, идти до него было день-два по незнакомой равнине, продуваемой всеми ветрами. Небо было закрыто серыми тучами и не давало надежд на улучшение погоды в ближайшее время.
Пылая праведным гневом, Зеф целеустремлённо шёл к своей цели, словно за его спиной были развёрнуты целые фаланги Воинов Света, а сам монах шёл вершить одобренное самими Небесами правосудие. Первое время его даже не беспокоил поднявшийся холодный ветер, будто монах давно отбросил все слабости плоти и был истинным воплощением собственной добродетели. Но под действием элементарной усталости, даже эмоциональная буря сходила на нет. Ремиэл замедлялся, всё чаще кутался в плащ, иногда пытался остановится на отдых, дабы поддержать своё тело скромной снедью, но вокруг всё реже и реже попадались хоть какие-то места для привалов — грязь, укрытая свежим снегом, вот и всё, что было вокруг. Были бы места обжиты, вполне можно было прибиться к каравану или сердечно попросить о помощи владельца любой попутной телеги. Только вот в текущих условиях можно было рассчитывать только на свои скромные силы. Доведя своё тело до уже хорошо знакомой меры усталости, Зеф принялся рассматривать округу в поисках подходящего места для ночлега. Заброшенный дом, какая-нибудь впадина, что угодно, что могло дать хоть какую-то защиту от ветра и снега.
Впадина как раз была впереди по пути, ветер усиливался, и пошел очень сильный снег, однако чем ближе Зеф был к впадине, тем больше человеческих останков он видел. Кости, черепа, некоторые из них пожелтели и потрескались, были кости как относительно свежие, так и окровавленные... кровь еще не успела засохнуть, но все же начала засыхать под воем ветра и снегопадом.
– Во имя Творца… – Сдавленно прошептал монах, наблюдая подобную природную чашу, наполненную костями.
Казалось, древние мифы и легенды ожили, напоминая о исконных врагах человечества, незваных гостях в Садах Создателя. Настолько жутко смотрелись человеческие кости, частично усыпанные снежной крошкой. На ум стали приходить различные неведомые монстры, получающие удовлетворение от чужой боли и смерти или даже мифическая нечисть, губящая жизни по тёмной прихоти. Однако, за вспышкой эмоций последовали и более рациональные версии, ведь вполне возможно, что в этой впадине обосновался дикий зверь или даже небольшой выводок. В конце концов не так уж и сложно принести смерть одиноким путникам в чистом поле, особенно когда погода становится невольным союзником.
Зеф бросил взгляд на самые свежие кости, совесть болезненно уколола в сердце, ведь будь монах быстрее, то вполне мог бы вырвать человеческую жизнь из когтей зверя, да только сейчас уже было поздно об этом рассуждать. Немного успокоившись, Ремиэл попытался рассудить, если зверь сыт, то куда он направился в такую погоду? В звериных повадках полагается отдыхать на сытый желудок, а не шататься в снег и ветер по равнинам. Монах спешно обратился в слух и принялся оглядываться в разные стороны, что удавалось крайне скверно из-за сильного ветра и снега. Вполне возможно, что зверь уже притаился за спиной и уже не против получить добавки к своему ужину. Монаху оставалось лишь стать ещё внимательнее и поудобнее перехватить дорожный посох...
Из впадины раздался какой-то странный клекот, что-то наподобие карканья ворона и недовольства крота. Хрустнул хрупкий снег, что отчасти наполнил её, и ветер донес Зефу вонь гнили, разложения и стойкий запах мертвечины.
- К-к-к-к-к-кто? К-т-о к-т-о п-р... рххххххххх... пришел в мою обитель? - прошептал уставший низкий противный голос. - К-т-о х-о-ч-е-т с-т-а-т-ь моим обедом? - послышалась усмешка, и монах мог узреть нечеловеческие желтые глаза, смотрящие на него из тьмы впадины.
Зеф сделал всего половину шага назад, то ли от внезапного присутствия владельца голоса, то ли от характерного запаха. И всё же виновником оказался монстр. Существо, которому не было места в Божественном замысле и тем более не было места в этом мире. Да, такие твари были редки и не отличались особой силой, но встреча с таким злом для рядового путника чаще всего заканчивалась трагедией. По человеческим останками вокруг было чётко видно, сколько жизней было загублено, сколько судеб было оборвано. Вот только монстр допустил серьёзный просчёт, или скорее проведение устроило данную встречу, которая могла в корне развернуть ситуацию. На этот раз местный обитатель наткнулся не на обычного странника и даже не на обычного монаха Аздрина, на этот раз монстр столкнулся с Ремиэлом. Ремиэлы были редки, мало кто мог получить этот титул, а те кто могли не всегда осваивали строго обязательный акт веры. В конце конов эти монахи были свободны в своих путях нести волю Творца так, как они видят сами. Просветительство, чудотворство, даже военное дело с целью вразумлять грешников. Но истинный Ремиэл должен быть всегда готов встать нерушимой стеной между детьми Творца и злом и именно для этого был тот самый акт веры…
– Клинок Его Гнева не оставит меня безоружным! – Громогласная цитата Писания, сотканная из праведной ярости и жажды справедливости раздалась по всей округе, питаемая верой, она предвещала чудо.
Зеф отвёл руку в сторону и уже менее чем через удар сердца раздался мелодичный хрустальный звон, сопровождаемый пляской серебряных и золотых огоньков-искр, целью которых было слиться в тугие эфемерные нити и соткать необходимую форму священного фламберга, воплотившегося в руке монаха.
Зеф направил благородное оружие в сторону врага, освещая всё вокруг сиянием клинка. Людям нечего было бояться, но вот с тёмными поражениями был разговор совсем иной. Монах уже занял боевую стойку, сделал поправку на сложность передвижения по костям, его боевой опыт позволил просто быть готовым к следующему шагу.
– Обедом? Отнюдь. Я лишь служитель, призванный для прополки Садов Творца, – голос Зефа был ровный, лишённый страха и колебаний. Он не сомневался в том, что ему предстоит сделать. Множество жизней было уже прервано, но монах мог хотя бы не допустить новых потерь среди детей Создателя.
- К-к-а-а-к-к-о-о-й-й глупец! - усмехнулся монстр и набросился на Ремиэла.
Его удар костлявой руки был подобен удару взрослого крепкого мужчины, и тварь закричала, смотря в глаза путешественника своими желтыми глазами.
«Чувствуешь это? Ты слаб... аааааххххххххххххххааааааааааа!!!» - взревел голос чудовища четко и ясно в голове монаха, и он почувствовал сильное головокружение, живот скрутило болью, а сознание начала наполнять злоба ко всему живому... и твари, что посмела навредить сосуду самой тьмы.
«Неистовый глупец! Ты обрек себя на вечные муки, взяв на себя это отродье!» - с чудовищной головной болью раздался раздраженный крик монстра в разуме Рамиэла, и тот бросился бежать, боль же усилилась, лишая зрения, слуха и сил монаха.
Зеф полагал, что всё спланировал и был готов к бою с любым врагом. Призванный Фламберг ярко сиял, рассеивая окружающий сумрак, стойка была выверенной, обстановка учтена. И в следующий миг план монаха начал ссыпаться… Монстры обычно инстинктивно опасаются святого оружия и стараются не лезть на рожон, теряя спесь. Но данный враг сделал то, что не укладывалось в планах Ремиэла, на огромной скорости сократил дистанцию и голой рукой нанёс мощный удар в плечо, выбивая посох куда-то в сторону, в то время как золотой росчерк распорол лишь холодный воздух.
«Плохо! Я не успеваю! Придётся подставиться под следующий удар и заблокировать...» – обрывок мысли не успел раздастся в голове, как в неё же начал вторить кто-то ещё, пытаясь укусить очередной насмешкой.
И что бы уже всё пошло не так, чернота также недовольно подняла голову, «касаясь» вторженца. Нарушенный ментальный блок всколыхнуло сгустками боли, что расцветала и пожирала разум монаха, заставляя впитывать чужую злобу, в то время как тело обожгла уже даже знакомая агония. Враг вновь изливал своё превосходство в голове Зефа, собираясь уходить непобеждённым и безнаказанным, оставаясь вольным терзать несчастный край ещё очень и очень долгое время. Сокрушительное поражение, оставившие для Ремиэла участь угаснуть без сил и рухнуть на чужом пиршественном столе.
«Ты. Не. Уйдёшь!» – безумная попытка выйти за границы своих физических возможностей, всего на миг презреть свою слабость и угасание, заставить слух вернуться, а мир перед глазами перестать рассыпаться. Сила воли, осквернённая чужой злобой жгла куда яростнее, чем страхи и обиды… Всё что смог сделать Зеф, вырвав из самого себя столь желанный миг, так это максимально быстро развернуться и что есть силы и злости метнуть фламберг, желая во чтобы то не встало сокрушить тварь. Ради людей? Во имя ненависти? Мстя за самого себя? Монах уже не мог ответить на эти вопросы, падая ничтожной тряпичной куклой. Миг падения насмешливо растянулся, донося забытые отзвуки прошлого.
«Глупец! Тебе жить надоело?! Да чем ты вообще думал?!» – незнакомый голос изливался злостью.
«Тварь должна быть уничтожена! Любой ценой!» – а вот этот голос уже напоминал свой собственный.
«Даже ценной собственной жизни?!» – злости меньше не становилось.
«Мы, Ремиэлы, должны хранить жизни прочих...» – закончить реплику не получилось.
«И много мы сохраним, так бездарно разбрасываясь собой?!» – обладатель голоса всё больше закипал.
«Сколько сможем! Творец рассчитывает на нас!» – попытка оправдаться…
«Создателю не нужны наши жизни, не нужны наши жертвы! Хочешь спасти как можно больше? Так начни с самого себя», – голос стал более глухим.
«Нельзя ставить себя в главе угла!» – да, об этом точно что-то было в писании...
«Убирайся. Мне не нужны фанатики в учениках. Хочешь пойти на корм тварям, иди. Я не собираюсь тебя учить», – голос умолк, как и странное воспоминание.
Зеф не мог вспомнить эти события, он был готов поклясться, что такого с ним не происходило. Падение… И новые голоса-воспоминания…
«А вот и закуска! Налетайте!» – противный голос вызывал отвращение.
«Глаза мои! Мои», – раздалось что-то ещё…
«А чего это еда светится?… Травы какие?» – реплика вызывала лишь желание умереть.
«А-а-а-а-а-а-а-а-а!» – крик полный боли и агонии…
«Убить его, немедленно!» – воспоминание закончилось.
Монах лежал, запертый между сном и явью, переживая странные события, которых никогда не было. Никогда.
Поделиться162022-02-01 22:07:05
- Главная блондинка
- Откуда: Центр Мира
- Зарегистрирован: 2008-03-16
- Приглашений: 0
- Сообщений: 7678
- Уважение: +219
- Позитив: +160
- Пол: Женский
- Провел на форуме:
3 месяца 12 дней - Последний визит:
2024-04-07 13:46:03
Пробуждение вышло на удивление в теплом и тихом месте, это не было похоже на будни путешествия. Тихо потрескивали поленья в камине, даруя слабый свет и разгоняя мрак. Райхана чувствовала себя прекрасно в этой уютной и теплой постели, рядом же на небольшом столике стоял кувшин и стакан. За дверью же раздавался совсем нетихий разговор её служанок, хоть и не они разбудили султаншу, их голоса вырывали ее из сладкой полудремы.
Райхана лениво потянулась, несколько секунд наслаждаясь теплом и уютом, но постепенно явь преодолела сон, и она с запозданием припомнила, где именно находится и что здесь делает. Открыв глаза и оглядев тяжелые складки балдахина, наброшенного на массивную конструкцию кровати, она присела, откинувшись на гору мягких подушек, и оглядела комнату. На несколько секунд задержала взгляд на потрескивающих поленьях в камине. Она не помнила, чтобы самолично растапливала камин (более того, она попросту не умела этого делать, да и камины впервые увидела, прибыв в северные города), зато прекрасно помнила, что запирала дверь на ночь. Интересно, кто это вломился без спросу, неужто ее служанки? Например те, что чрезвычайно громко беседовали за дверью.
"Что эти курицы себе позволяют?" - подумала султанша, нахмурившись. Но интерес взял свое, и она стала прислушиваться к разговору.
- Сегодня утром я видела, как в замок заносили бессознательного монаха. Должна признать, что он довольно симпатичный, ну и я говорила с нескольким служанками барона. Как думаешь, госпожа Райхана выйдет за него замуж и сменит веру? - со смущением спросила служанка со звонким голосом.
- Не мели чепухи! Она великая и могущественная правительница! Она правила нашим городом много лет! Зачем ей какой-то барон и его пустые земли?! Ты понимаешь, что в случае чего нас прикажут казнить за подобное! - прыснула недовольно одна из служанок.
- Да ничего нам не будет! Не казнит же нас за подобное хозяйка! - уверенно отмахнулась первая.
- Язык твой помело! Даже если не казнят, нам либо отрежут языки, либо отхлестают плетьями за подобное! - продолжала недовольно говорить вторая
- Ой! Кто-то идет! - крикнула звонкая, и по коридору раздался топот кованных сапог, и кто-то аккуратно постучал в дверь покоев Райханы три раза.
«Идиотки», - мрачно подумала Райхана, сделав в уме пометку впредь быть с обеими служанками построже.
Возможно, она бы действительно всерьез задумалась над тем, как наказать их обеих (даже ту, что призывала свою товарку к благоразумию, - на всякий случай, чтобы остальным неповадно было обсуждать госпожу под дверью ее спальни), но кто-то принялся стучать в ее дверь, и судя по шагам, это были не женщины.
«Вот досада!» - мысленно посетовала Райхана, наспех приглаживая всклокоченные после сна волосы.
- Кто там? – крикнула она, позабыв королевские манеры. Глуповатые служанки мигом вылетели у нее из головы. Она думала сейчас лишь о том, как бы не предстать перед бароном или его слугами немытой и нечесанной.
- Я гость господина Бронза, рыцарь Хатер. Позвольте мне войти? Неудобно будет говорить через дверь, дело важное и срочное, я не стал бы вас беспокоить в столь ранний час, - проговорил человек за дверью.
Райхана слышала о Хатере-старшем. Один из величайших рыцарей Нортона, он сражал многих воинов Эль-Джумара во время первой войны Лиги. Хоть он и умер два года назад, даже в старости он не оставлял в покое меч. Для многих южан он был Синим Ифритом, настолько умело он владел мечом и свиреп был в бою, что и поныне некоторые из окружения султанши считают его демоном. Слухи о его сыне же были и того более славные и героические, что сложно было поверить, что это на самом деле человек. Однако то, что она точно знала, было достаточно: Хатер сразил ведьму Рек Эхеэль Довроту, после чего придал её тело очищающему огню, сражался с печально известным Альмароком Кровожадным и защищал наследницу Синдебальда от ревнивых ухажеров, убив или покалечив пять человек.
Все это пронеслось в голове Райханы со скоростью молнии. Остатки сна как рукой сняло. Свесив ноги с постели, она угрюмо уставилась на дверь.
«Неужто и вправду сын Хатера пожаловал ко мне? – подумала она. – Или мне послышалось? И что этому шайтану понадобилось от меня в столь ранний час?»
Некоторое время она обдумывала, что ответить. Встречаться с сыном Хатера (если это действительно был он) она совершенно не хотела, тем более не только что с постели, когда ее так легко было застать врасплох.
- Господин рыцарь, я прошу вас зайти ко мне позже, - крикнула она через дверь. – К сожалению, не смогу вас принять сию минуту, поскольку крайне неважно себя чувствую, - и для пущей убедительности она изобразила весьма реалистичное покашливание.
- Ну как знаете, - спокойно ответил Хатер, - просто хотел предупредить, что сегодня утром в замок прибыл Магистр Ордена Храмовников Карл Ульбрехт. Он, как и все прочие в этом замке, наслышаны о ведьме с юга. Я не ставлю под сомнение ваше благородное происхождение, не веря злостным слухам, окружающим вашу фигуру. Однако слух не на пустом месте возник, и если вы болеете, то постарайтесь не проявлять это на публике. Магия - это зло, а несколько последних вспышек болезни очень сильно пугают людей. Не за слухи, так за непонятную хворь вас просто выкинут из замка вместе со всеми вашими дарами и слугами. Выздоравливайте, миледи, - сказал рыцарь, и послышался топот железных саботонов о каменный пол коридора замка.
«Ах ты собака! – возмутилась мысленно Райхана. – Угрожать мне вздумал, недомерок? Да ты мне в правнуки годишься, молокосос. Жду не дождусь, когда заставлю тебя почтительно склониться передо мной».
Этот странный визит сына Хатера окончательно выбил ее из колеи. Что он хотел от нее, просто ли припугнуть? Или была иная причина?
Райхана осторожно подошла к двери и прислушалась. Похоже, что в коридоре никого не было. Тогда она отперла засов и позвонила в колокольчик, надеясь, что служанки сидят где-то неподалеку. После чего отошла к тройному зеркалу и засела на стул с высокой спинкой.
- Да кто там шумит?! - раздался крик из комнаты по соседству. - По голове себе позвени колокольчиком, тварь ты приезжая... - с болью в голосе отозвался неизвестный, послышался скрип и женский звонкий крик. - Да хоть ты помолчи... - устало произнес мужской голос, и в этот момент в дверь комнаты Райханы постучали.
- Госпожа! Вы нас вызывали? - послышался после стука звонкий голос одной из служанок, что обсуждали султаншу за дверью до прибытия юного наглеца.
Райхана чуть не подскочила, когда в ответ на ее колокольчик раздался недовольный голос. Она понятия не имела, что по соседству с ней кто-то живет! Этот факт поразил ее даже больше, чем то, что ее сосед был явно от нее не в восторге.
- Входите, - бросила она через плечо.
Дверь скрипнула, и в комнату вошли две служанки. Райхана очень хотела немедля устроить им разнос, но решила повременить с этим и выяснить кое-какие подробности утренних событий. Она встала и смерила обеих строгим взглядом.
- А где это остальные? – спросила она перво-наперво.
- Нижайше прошу простить нас, госпожа, но сейчас очень раннее утро, солнце только-только восходит, остальные сейчас только приводят себя в порядок. В этом замке есть отдельная баня, где можно привести себя в порядок, вчера вечером по разрешению хозяина замка был устроен банный день. Госпожа! Это просто прелестное место, о котором многие из ваших подданных и мечтать не смели, там вы сможете провести несколько часов в тепле и уюте, мы с радостью омоем вас горячей водой и приведем ваши волосы в порядок! - с невиданным счастьем рассказывала молодая служанка. - Это действительно так, госпожа, могу только добавить, что когда в бане моются благородные, никто не посмеет вас потревожить, никаких вторжений или шума за дверью.
Райхана слышала о банях севера. Место, ни разу не похожее на бассейн на юге, однако многие хорошо отзывались о них. Самые лучшие бани были в Китежхейме и Реальгаре, в Нортоне они были не так хорошо распространены. Хоть султанша там ни разу не была, это было чудо, что оно тут есть.
Райхана задумалась. Предложение погреться в бане звучало соблазнительно, и она даже позабыла высказать свое недовольство по поводу отсутствия остальных служанок. Ладно, с ними она разберется позже. Ей потребовалось несколько секунд, чтобы принять решение. В конце концов, главнее всего было привести себя в порядок, а потом уже можно будет разобраться с наглецом Хатером. А там гляди и барон подоспеет со своих ратных дел.
- Ну хорошо, - ответила Райхана. – Отведите меня в эту баню. Посмотрю я, чем славятся северные земли. Но сначала отыщите-ка мое новое платье из кашемира, расшитое черным бисером.
Служанки бросились к стоящим неподалеку сундукам хозяйки, и вскоре искомое платье было найдено. Это было одно из тех платьев, что несколькими днями назад было куплено у местного феодала вместе с прочей грудой теплого тряпья, в обмен на золото и драгоценности. У того же феодала был приобретен плащ с меховой оторочкой. Все прочие одеяния Райханы, пошитые из легкого шелка и сатина, были сложены далеко и надолго, поскольку на севере от них толку было мало.
Райхану быстро облачили в черно-серое платье из легкого кашемира, богато украшенное бисером из вулканического хрусталя, заплели волосы в косы и уложили их кольцами вокруг головы. В таком более-менее приличном виде госпожа решилась наконец покинуть свои покои. Собрав все необходимое. Две служанки повели ее по холодным и мрачным коридорам замка. Райхана старалась ступать как можно более величаво и уверенно, но все равно встревоженно прислушивалась ко всем посторонним звукам, будто ожидая, что вот-вот кто-нибудь выскочит из-за угла и набросится на нее. Первое впечатление, созданное благодушием барона, было испорчено его намеками после состоявшегося пира и утренним визитом Хатера-младшего.
Коридоры замка встречали её тишиной и отдаленным эхом шагов, иногда появлялись и сами источники этих шагов, разные слуги и стражники. Как первые, так и вторые, все они, несмотря на свои дела, кланялись госпоже Райхане и продолжали свой путь. По пути она даже увидела нескольких рыцарей в кольчуге и сюрко, как называли накидку с гербом поверх брони местные. На троих было одно и то же изображение: синий рыцарь на коне на белом фоне. Вероятно, они были из одного рода или же сразу братьями. Они почтили Райхану своим вниманием, отвесив поклоны.
- Доброе утро, южная госпожа Райхана, позвольте представится, рыцарь его величества Хабальда Третьего, правителя Хибальда, Реальгара и Синдебальда Элинг Дешельфалд, это мой средний брат Гельтфлид Дешельфалд, - указал старший на рыцаря слева от себя.
Выглядел Элинг довольно молодо, возможно, он моложе юного Хатера. У него не было ни намека на усы или бороду, его глаза голубого цвета напоминали чистый источник среди пустыни, а черные волосы были аккуратно подстрижены. Его брат выглядел посолиднее, левую щеку украшал шрам, а взгляд серых пристальных глаз напоминал взгляд бандита, нежели благородного воина.
- А это мой младший брат Конде Дешельфалд, - указал Элинг на самого младший из них. Кажется, из всех них только он не бывал в бою и был несколько смущен как Райханой, так её служанками. – Надеюсь, это утро для вас началось хорошо, сегодня на удивление хороший день. Нас, к сожалению, не взяли на ратную битву, и поэтому вынуждены остаться гостями в этом замке, - с легкой недовольной ухмылкой рассказал старший Дешельфалд.
Райхана, очень недовольная неожиданной остановкой, все же решила, что ссориться с местными жителями не стоит, поэтому любезно выслушала имена и звания молодых рыцарей, подавая каждому из них руку для поцелуя и терпеливо изображая заинтересованность, хотя почти сразу же запуталась во всех этих Дешельфалдах, или как их там. Семейка местных рыцарей ее абсолютно не интересовала, она прибыла сюда, терпя различные неудобства, только из-за барона и его армии и связей. Впрочем, на всякий случай она решила быть вежливой, надеясь при этом, что обмен любезностями не займет много времени. Тем более что к середине дня ей надо будет обновить заклинание иллюзии.
- Благодарю вас, господин рыцарь, - жеманно обратилась она к старшему, что первым заговорил с ней, - за уделенное мне внимание. Люди в ваших краях очень приветливы и гостеприимны. Могу ли я спросить, по какой причине барон не взял вас и ваших братьев на битву? – на самом деле, ей было все равно, но правила приличия требовали проявить интерес.
«Наверное, потому что вы редкие бараны», - добавила она мысленно, продолжая с легкой улыбкой строить глазки старшему рыцарю.
- Да все уже в курсе, прибывает король, и мы его гонцы, - ответил Элинг. - Смею вас заверить, мы, как настоящие рыцари чести и долга, предлагали свои мечи Бронзу, однако он отказался по вполне понятным причинам. Могу ли я узнать, что вас привело в наши края? Я вместе с братьями не успел на вчерашний пир, мы слышали о вас многие истории и, честно говоря, смущены. Кем бы ни были ваши недруги, они разносят довольно дикие и глупые слухи, недостойные благородных властителей, - высказался старший Дешельфалд. - Чем же вы были так неудобны им, что вынудило вас бежать на север? Насколько я знаю, многие южные роды скованы узами родства, у вас не нашлось достаточно могущественных братьев или сестер, которые могли бы за вас заступиться? - задал вопрос Элинг.
Средний и младший же заинтересованно смотрели на служанок, отчего ближайший получил незаметный тык в бок от старшего. Похоже, они действительно были в пути долгое время, и если старший проявлял сдержанность, то младшие плохо скрывали свои чувства и желания. Служанки же, видимо, были польщены их вниманием и, не выдавая себя движениями и словами, явно были не против вечером познакомиться с ними поближе. Как бы они не старались вести себя тихо, Райхана слышала за спиной тихие смешки и перешептывания.
Естественно, султанша приняла эти смешки на свой счет и мысленно сделала еще одну пометку задать негодницам по первое число. Но это потом, когда она разберется с внезапно возникшей проблемой в виде не очень тактичного рыцаря, имевшего дерзость обратиться к благородной даме с какими-то нелепыми подозрениями. А именно так и решила Райхана обставить всю ситуацию.
«Вот угораздило же натолкнуться на этого болтуна, - раздраженно подумала она. – Какой наглый юнец, у него еще молоко на губах не обсохло, а уже смеет дерзить мне, султанше! Или у них на севере так принято? К своему королю он тоже будет обращаться в подобном тоне?»
Вслух же она сказала то, что прошлым вечером говорила и барону:
- Полагаю, господин рыцарь, вы достаточно умны и благоразумны, чтобы не верить глупым сплетням, которые непременно распускают про тех, кто богат и наделен властью, - голос ее зазвучал прохладно и высокомерно, так и подобает оскорбленной даме высшего сословия. – Что касается моего визита к барону, то здесь нет никаких секретов, что бы вам ни наговорили злые языки. Я говорю вам, а вы можете передать всем сплетникам двора, что мой приезд связан исключительно с целью нанести дружеский визит барону, ибо он был весьма дружен с моим братом, ныне упокоившимся с миром... – она выдержала паузу, давая рыцарю осмыслить новую информацию. – Уверяю вас, у меня на родине все спокойно, и я не нуждаюсь ни в чьей защите. У вас есть еще какие-то вопросы ко мне? – последнее прозвучало с явным намеком на то, что беседу пора заканчивать.
И все же Райхана была крайне обеспокоена тем, что уже третий человек за сутки навязывается к ней с гнусными намеками. И откуда у местных такая осведомленность? Она даже с бароном ни словом не обмолвилась об истинной причине своего приезда. И тем более никто не мог знать о ее магическом даре. Кто-то из ее свиты проболтался? Это было маловероятно, ведь все они до ужаса боялись гнева султанши (по крайней мере, Райхана весьма надеялась на это).
- Тогда позвольте нам откланяться. Если вам будет угодно поговорить о короле, мы будем в большой обеденной комнате справа от зала на первом этаже. Да осветит Аздрин своим светом ваш путь и поможет в ваших начинаниях. - поклонился старший из братьев и прошел мимо Райханы. Младшие, следуя примеру старшего, поклонились и, пожелав хорошего дня, покинули её.
Султанша была так взволнована, что даже не смогла связать пару дежурных слов на прощание. Впрочем, к счастью, рыцари и не ждали от нее ответа, а поспешно удалились, за что Райхана была им благодарна. И все же она кипела от гнева, припоминая подробности недавнего разговора. Непроизвольно она сжала кулаки, злобно смотря вслед уходящим рыцарям и мысленно награждая их непечатными эпитетами.
Впрочем, вскоре она сумела взять себя и руки и даже вспомнила о присутствии дожидающихся ее служанок.
- Ну что вылупились, бездельницы? – рявкнула она на них так неожиданно, что обе вздрогнули. Райхана же была только рада сорвать на ком-нибудь злость. – Мужиков что ль никогда не видели? Даже если и так, то нечего глазеть, давайте живо показывайте, где тут хваленая нортонская баня.
Поторапливая служанок совсем некоролевскими замечаниями, Райхана поспешила покинуть место неприятной встречи, гадая при этом, сколько еще гадостей предстоит ей выслушать в ближайшее время.
- Молим о прощении, госпожа! Следуйте за нами! - испуганно вскликнула одна из служанок, ведя Райхану по длинным и запутанным коридорам.
Хоть это и ни разу был не дворец, создавалось впечатление, что это настоящий каменный лабиринт: множество коридоров, залов и лестниц встречались султанше по пути, и они никак не могли спуститься к баням. По пути ей встречались стражники и слуги, которые любезно пропускали благородную гостью и её слуг, однако иногда случались эксцессы. Некоторые коридоры и лестницы были либо слишком узкими для двух человек, либо погруженными во мрак из-за погасших жаровен. В первом случае приходилось либо ждать, когда поднимется человек, или аккуратно идти следом за служанками, которые необычно уверенно и хорошо ходили по этим наземным катакомбам замка. Несмотря на это, они за уже три-четыре лестницы не могли добраться до этих славных нортонских бань, петляя по узким или неосвещенным коридорам. Хоть и чем дальше они уходили от её комнаты, тем меньше мрачных коридоров ей встречалось по пути, слуг также стало мало. Иной раз Сумейра слышала свист ветра или не слышала ничего, будто она находилась не внутри огромного замка, а в каких-то катакомбах, в которые давно не ступала нога человека.
Около очередной древней лестницы Райхана внезапно остановилась и капризно топнула ножкой. Ее королевскому терпению подошел конец.
- Так, ну хватит! – решительно воскликнула она, останавливая служанок повелительным жестом. – Мне это надоело. Если эти ваши бани находятся за тридевять земель, то проводите меня обратно в мои покои. Разгуливать тут весь день я вовсе не намерена! Не замок, а настоящий лабиринт, - добавила она ворчливо.
- Прошу извинений, госпожа! Нам пришлось вести вас окольными путями, чтобы вы не столкнулись с местными слугами и солдатами господина Бронза! - испуганно пролепетала извинения служанка, и через два коридора Райхану таки вывели во двор замка.
Первое, что она почувствовала, это свежий воздух и морозец, проходивший по её коже. Во дворе она увидела самого барона на коне в броне и с шлемом, зажатом в подмышке, вокруг торопилось и собиралось его войско: рыцари с геральдическими сюрко и простые солдаты, на чьих щитах была изображена геральдика сюзерена, большинство щитов украшал символ самого барона. Численность солдат была в разы больше всего каравана султанши, и ведь это было еще не все, лагерь у ворот в замок бурлил жизнью, и там тоже собиралась войско куда большее... Мимо Хаис пробежал один из Дешельфалдов, самый младший, у входа во двор осталась стоять девушка с посохом, выглядела она довольно опрятно по сравнению с большинством путешественников, которых видела султанша, двигаясь в замок.
Завидев издали барона, Райхана поспешно отступила в тень под каменную арку, из которой только что вышла. Она не хотела привлекать его внимание, прекрасно понимая, что барон сейчас не настроен на любезные разговоры, да и в своей неотразимости она не была чересчур уверена. Следовало сначала вымыться в бане, потом позволить служанкам облачить ее в лучшие наряды, увешаться украшениями, и после этого уже можно вести с бароном задушевные разговоры. На пришлую же девушку она и вовсе не обратила внимания, куда больше ее заинтересовало все это сборище во дворе. Если это и есть армия барона, то она не просчиталась, решив заполучить барона в союзники. Она не знала, как велико войско халифа, но наверняка войско барона сможет дать ему достойный отпор. Впрочем, она ничем не выдала своих радостных волнений.
- Ну и зачем мы сюда пришли? – сварливо вопросила она служанок. – Мужики на войну собираются, эка невидаль. Баня-то где?
- Просим проcтить, госпожа! Когда мы сюда приходили, то тут не было никого! - ответили служанки.
К пришлой девушке же подошел один знатного вида воин и начал разговор. Войско продолжило сборы, кажется, оно вот-вот выйдет в поход, большого запаса воды и еды Сумейра и не увидела. Скорее всего, войско отправляется недалеко и вернется через два-три дня, максимум через неделю, её караван имел куда большие запасы еды и воды, чем войско барона.
- Госпожа, нам ничего не мешает пройти в ту часть двора за донжоном и выйти к бане! - напомнила о себе служанка.
- Ладно, только пойдем не напрямую, а вдоль стены, чтобы.. э-э... чтобы не мешать мужикам делать свое дело, - недовольно проворчала Райхана, подумав, что только лишних встреч ей сейчас не хватало.
По пути Райхане и её служанкам почти никто не встретился, все внимание было сосредоточено на собирании войска на войну. Только редкие слуги и стражники, удивленные её появлением, встречались по пути. Вскоре служанки дошли до большой каменной бани, выглядела она как каменная хижина с большой трубой, из которой выходил черный дым.
- Что-то вы долго! Заплутали в донжоне? - раздался голос из бани, когда служанки постучали.
- Трудно в нем ходить даже раз третий! Открывай! Наша госпожа ждет!
Через несколько мгновений распахнулась деревянная дверь, выструганная где-то в союзе городов. Сумейра видела такие еще в своем дворце. Из проема выглянула молодая местная служанка с длинным черными волосами, прикрытыми белым платком, на первый взгляд ей можно было дать лет шестнадцать.
- Проходите, госпожа. Меня зовут Милитая. Все готово для омовения, после парки приходите в небольшую комнату напротив, мы накроем вам стол, для гостей по приказу Барона Бронза у нас всегда работает повар, - сделала она реверанс в своем красивом синем крестьянском платье.
Смерив девчонку строгим взглядом и ничего не ответив, Райхана медленно вошла внутрь, осматриваясь. Служанка барона показалась ей слишком молодой и слишком бойкой, южные служанки обычно были не такими разговорчивыми и уверенными.
Внутри каменного здания было жарко, но не влажно, как это обычно бывало в южных банях. Принюхавшись, Райхана уловила ароматы горячего дерева и каких-то трав. Кажется, на севере предпочитают бани с сухим ароматным воздухом. Султанша оказалась в небольшом предбаннике, который был практичесик пустым, если не считать пары настенных светильников и длинной скамейки. Из помещения внутрь здания вели две закрытые двери. Райхана молча глянула на юную служанку, ожидая, что та поведет ее дальше.
- Прошу вас немного подождать, мы с девочками затопим баню и позаботимся, чтобы к вашему выходу была готова горячая еда и свежие напитки. Что вы предпочитаете? У нас есть парное молоко, северный нормандский мед и китежский квас, из еды - жареные гуси в гарнире и со специями из Зарита, также есть кабаны, курица. Рыбу и свинину я вам не предлагаю и не советую есть в нашем замке, она в последнее время довольно плохого качества. Наказано было множество крестьян за плохую еду, но воз и ныне там, и уж если вы отправитесь дальше на север или обратно, не покупайте во владениях Бронза ни свинину, ни рыбу. - перечислила еду и предупредила её нортонка. - Когда все будет готово, мы вас позовем, вам же нужно будет раздеться, прекрасное платье может испортиться от влаги. Дальше по коридору, - поведала Милитая и недовольно глянула на служанок за Хаис. - И ваших служанок это тоже касается, они когда впервые сюда пришли, побежали в баню в своих накидках, а потом сушили их весь день.
Райхана выслушала болтовню бойкой нортонской девицы, которая, кажется, ничуть ее не боялась и не стеснялась. Что было немудрено, ведь здесь, на севере, Райхану воспринимали как обычную знатную даму с юга, гостью барона. И несмотря на то, что ее статус султанши был равен статусу королевы в северных землях, королевой ее здесь явно никто не воспринимал – так, мелкая помещица приехала со своими цацками. Райхана понимала, что ей это даже на руку, что никто не видит в ней угрозы (особенно после утреннего визита грубияна Хатера и туманных намеков Бронза прошлой ночью), но внутренне все равно обиделась. Слишком уж привыкла она к раболепию и заискиванию южных слуг в ее дворце. Интересно, чем там мелкий султан занимается а ее отсутствие?...
Она немного отвлеклась и ответила не сразу. Сначала она быстро прикинула, не съела ли вчера за ужином свинины или рыбы, и вроде бы ничего такого не припомнила. Из всей перечисленной служанкой еды более-менее знакомыми блюдами ей показались курица и лебеди, их и на юге готовили все кому не лень. Кажется, вчера на пиру у барона тоже был запеченный в каких-то фруктах лебедь.
- Пожалуй, я бы отведала местных лебедей, - наконец ответила она, стараясь звучать уверенно. – Есть ли в ваших краях кофе? – спросила она служанку, припоминая, что вчера на пиру у барона пили исключительно разбавленное (а некоторые оригиналы и неразбавленное) вино. Ни чая, ни привычного южанам кофе она не увидела.
- Да, госпожа, конечно у нас есть кофе, оно как раз свежее, привезли примерно две недели назад. Не знаю, чем вам нравится этот напиток, но мой вам совет. Если он вам понравится, Барон поделится с ним бесплатно, в наших краях не любят кофе, оно обычно уходит в Синдебальд или куда-то дальше. Точно сказать не могу, слухи только одни, - сказала Милитая и посмотрела за служанок.
- Прошу прощения, госпожа Райхана, - поклонилась банщица и повернулась к Арасте. - Меня предупредили о вашем приходе. Приветствую вас, госпожа Араста Карн, меня зовут Милитая. Прошу вас подождать с этой знатной леди. Надеюсь, наша баня не разочарует вас. Хотите что-нибудь поесть после бани? У нас есть парное молоко, северный нормандский мед и китежский квас, также привезенное из Союза Городов и Городов Лиги кофе. Из еды жаренные гуси в гарнире и со специями из Зарита, также есть кабаны, курица. Рыбу и свинину я вам не предлагаю и не советую есть в нашем замке, она в последнее время довольно плохого качества. Наказано было множество крестьян за плохую еду, но воз и ныне там, и уж если вы отправитесь дальше на юг или обратно, не покупайте во владениях Бронза ни свинину, ни рыбу. - уверенно сказала местная служанка, и Хаис почувствовала присутствие чужой магии в бане.
Поделиться172022-02-01 22:33:05
- ШурСтраКосЪ-МагЪ
- Зарегистрирован: 2009-01-13
- Приглашений: 0
- Сообщений: 150
- Уважение: +5
- Позитив: +9
- Пол: Мужской
- Возраст: 31 [1992-05-07]
- Провел на форуме:
6 дней 22 часа - Последний визит:
2023-03-02 12:42:33
Первым, что учуял Ремиэл, был запах ладана. Тихий шепот молитвы раздался над его ухом, однако его тело оставалось неподвижным и не подчинялось его воле.
- Как трогательно, мой сосуд живет своей жизнью и разговаривает сам с собой, чего только Госпожа не придумает, и все же... это очень интересно! Должна заметить, что тот монстр ушел благодаря мне, а не тебе и твоим чудесам, юный дурак! Хотя ты и без меня бы справился, старый дурак переоценил свои силы, думая одолеть твой разум. Оооооо, как интересно, у госпожи я такого не видела... ммм... как ни печально, я должна оставить тебя. Не беспокойся, ты не умрешь, у меня на тебя большие планы, - произнес довольный женский голос прежде чем монах смог раскрыть глаза и увидеть каменный потолок, освещенный несколькими факелами.
- Слава Аздрину, ты очнулся, - старческий голос слева отвлек Зефа от окружения.
Видя вспышки незнакомых образов-воспоминаний, Зеф ощущал смятение, сколько раз нужно было пасть, чтобы забыть столько? И насколько теперь можно вообще верить увиденному? Слишком много вопросов, но в чём-то образы подводились к верному итогу — Монах и правда слишком наивен в боевых вопросах и один Творец знает когда неоправданная вера в себя может стоить не только его жизни но и жизней окружающих…
Наконец-то неприятное состояние между сном и явью дало трещины, являя практически ностальгические нотки прошлого — Зефу уже приходилось возвращаться в сознание под союз молитв и ладана, но что-то держало Ремиэла в плену. Едва запаниковав, монах успокоился. Такое уже было. Не часто, но было. Сейчас краем сознания он услышит неразборчивый шёпот, всего на пару мгновений, что-то далёкое и неразборчивое, а потом точно придёт в себя.
Но… Голос был далёк от шёпота, ясный и чёткий, пропитанный эмоциями. Зеф был шокирован, до последнего надеясь, что источник голоса где-то снаружи и просто незаметно и легко прошёл ментальный барьер, только вот блок находился в целости, а источник голоса был глубоко внутри самого монаха. Чернота говорила с ним. Впервые за все эти годы.
Мысли судорожно забегали, контрастируя с живыми оттенками голоса. Что вообще Зеф знал о Черноте? Результат сложнейшего ритуала, призванный погубить множество и множество людей. Хаотическая сущность, способная лишь разрушать, она должна была легко проникнуть в тело монаха и выйти из него за мгновенье, убив на месте, но все попытки это сделать были тщетны. Зеф как-то мог сопротивляться. Вершина церкви так же не смогла определить тип зла, не было подходящих зацепок, а если и удавалось поймать культиста — они предпочитали смерть правде. Воля, кровь, Великая печать — вот и все инструменты борьбы доступные монаху. И вот едва осталось меньше половины срока — у Черноты есть разум… Немыслимо.
Чернота просто заговорила, комментируя последнюю неудачу Зефа, часто упоминая «Госпожу»… Монах подавил юношескую обиду за упоминание своего провала и старался запомнить как можно больше, возможно теперь он сможет узнать что-то ещё о том долге, что взвалил на себя в тот далёкий день? Книги дадут больше информации если очертить хоть какой круг поисков.
«Умру… Менее чем через шесть лет мы умрём оба последней смертью. Единственная душа на которую ты сможешь рассчитывать в итоге, это моя. Больше никто не пострадает», – холодно подвёл итог речи Черноты Зеф, когда присутствие последней ослабло до привычного.
Ремиэл увидел потолок, неизвестный, но при этом знакомый. Место где монах проснулся не походило на то капище. А ведь ещё нужно было выследить того монстра и взять реванш. Раздался голос.
– Г-где я? – Зеф попытался увидеть говорившего, произнося свой вопрос. Пересохшее горло плохо выдавало звуки, активно хрипя.
- В замке Котерфол. Ты можешь назвать свое имя? Люди благородного господина Бронза нашли тебя в нескольких милях от замка, всего в снегу и крови, возле тебя нашли множество черепов и костей. Что ты встретил и как ты оказался так далеко от дороги один? - задал вопрос немолодой полноватый монах.
На вид ему было лет тридцать-сорок, его нос был поломан и из-за большого размера походил на картошку, пристальный взгляд серых глаз смотрел на Зефа, редкие седы волосы полукругом расположились вокруг его лысины.
“В крови? Я пропустил всего один удар в плечо… Неужели до меня добрались дикие звери?» – рассеяно подумал монах, собираясь с мыслями. Те пребывали словно в туманной дымке, но повинуясь волевому импульсу, начинали приобретать осмысленность и некую ясность.
– В этот край меня привела людская молва о бедственном положении этих земель. Я слышал разное, но как и прежде решил увидеть всё своими глазами, – начал свой рассказ Зеф, переводя себя в полу-лежачие состояние, ему требовалось собирать изначальную картину. – К сожалению, всё что мне встретилось это заброшенные деревни без какого-либо людского присутствия. Я хотел помочь людям, но помогать было некому. Так продолжалось не один день, – Ремиэл посмотрел на монаха, словно желая услышать от него причины всех бед, но после небольшой паузы продолжил рассказ. – Я шёл сюда, в замок Котерфол, но поднявшаяся буря сбила меня с пути. Сквозь снег и ветер я наткнулся на то место, где меня нашли. Кости, множество костей и тварь, что стояла за всем этим, живущая во впадине. Я хотел тотчас исполнить свой долг и сделать Сады Творца хоть немного, но чище, – Зеф выдохнул и печально посмотрел на свои руки. – Но… всё пошло не по плану. Монстр оказался сильнее. Нечеловеческие жёлтые глаза, огромная скорость, ментальные способности и наличие разума. Как итог я был побеждён, пусть и уцелел.
Горе-охотник на монстров ощутил жгучий стыд. Он должен был одолеть тварь и защитить всех последующих жертв монстра от страшной смерти, но даже имея на руках множество чудес — не справился. Одному Творцу теперь известно, кому придётся заплатить за эту ошибку.
– Моё имя Зеф. Зеф Ремиэл, – закончил юноша свой рассказ.
- Что ж, должен сказать, я не знаю, что это за монстр, и никогда не слышал о подобной твари, но могу вас заверить, здесь в Котерфоле вам ничего не грозит. Пусть эта история и звучит страшно, но за последние несколько лет в оставшихся деревнях не было пропаж людей или путников. А теперь прошу меня простить, мне нужно вернуться к своим обязанностям и доложить о вашем состоянии, никуда не уходите, - сказал монах и вышел из комнаты.
– Не за себя я переживаю, не за себя… – тяжело вздохнув, произнёс Зеф, провожая взглядом своего собеседника.
«Ни одной пропажи местного или путника? Но я видел кости, много костей. Причём часть была ещё свежая. Эта тварь явно не голодала! Спокойно, эмоции сейчас бесполезны. Ты же сам сказал, что монстр обладает сильными ментальными способностями. Что ему стоит исказить пару воспоминаний сельчан про уехавшего на заработки соседа или даже вычеркнуть человека из памяти окружающих? Чернота назвала монстра старым дураком, значит тварь живёт долго, дольше чем обычная нечисть. И если её до сих пор не заметили, то душегуб знает как скрывать своё присутствие. Сильный и хитрый враг», – оставшись в одиночестве Зеф принялся размышлять о сложившейся ситуации и о том, что может сделать.
«Этого врага нельзя оставлять в живых, нельзя. Он будет убивать, много и долго. Если его не нашли раньше — значит не найдут ещё долго, лишь когда тварь погрязнет в ощущении собственного превосходства, лишь тогда начнутся ошибки… Мне нужно взять реванш! Но как? Мне уже дали понять, что враг не на моём уровне… Даже если я буду готов к скоростным и ментальным атакам, изменится ли исход боя? Мне доступно могущественное чудо, что даёт лучшее оружие против зла, но какой в нём толк, если я не могу попасть по цели?» – монах стиснул зубы, вновь ощущая вкус своего бессилия.
«Просить у барона отряд рыцарей? Нет. Монстр смог пробиться в мой разум, пусть и не взял под контроль. Доблесть не поможет простым рыцарям против этих чар. Я просто погублю всех, позволяя нечисти играть чужими жизнями как игрушками. Думай, Зеф, думай! Ты недостаточно силён для дуэли и даже подкрепление тебе не поможет, но остаться в стороне недопустимо. Как будешь жить свои оставшиеся годы, зная, что просто опустил руки и спасовал перед опасностью?! Враг силён, но не неуязвим! Иначе бы все эти земли давно канули во тьму... –мысли ярились подобно водопаду, создавая всё новые и новые образы. - Если я недостаточно силён, то почему тогда не сделать врага слабее? Пусть фламберг не поверг врага в ужас, но скорее всего святая аура свою роль сыграла. Удар монстра был силён, но я не был разорван на части… Точно. Святая земля! Если заманить врага в монастырь или храм, то ему можно будет нанести смертельный удар! Враг моментально утратит львиную долю своей силы! Звучит хорошо, но я уже знаю, что противник достаточно умён. Он не будет принимать бой на невыгодной территории, – ход мыслей становился всё безрадостней. - Но ведь можно не заманивать врага на свою территорию, а создать её на любом поле боя. Акт Веры «Низвергающий Зло» как раз и создаёт область в которой нечисть моментально слабеет, становясь более лёгкой целью. Только вот мне не знакомо это чудо и освоить его у меня не выйдет».
Ремиэл вспомнил, чему его учили в столичном храме. Акты веры это постигнутые сердцем и душой фрагменты Святого Писания. Мало просто знать текст, нужно направлять силу своей веры, окрашивать её мыслями и намерениями. Лишь тогда родится Божественное чудо. Однако на деле всё было ещё сложнее. Люди редко бывают похожими друг на друга и их вера имеет разную предрасположенность. Кому-то проще срывать молнии священного гнева с небес, а кому-то освещать всё вокруг благим сиянием. И если ты хочешь постигнуть что-то за пределами своей предрасположенности, то тогда не обойтись без катализатора — артефакта, реликвии, образца божественной силы, связанной с тем нужным чудом. К сожалению, предрасположенностью Зефа было созидание. Создать хлеб и воду для помощи голодающим. Создать меч для сражения со злом. Всё остальное требовало реликвий, что имелись в главном храме. Если бы у монаха был перстень Уриэля, Ангела, что известен своей защищающей и подавляющей зло мощью, тогда бы был хороший шанс выучить искомый акт веры. Только вот этот артефакт был утерян очень и очень давно.
«Бесполезно, да? Нужный фрагмент Писания доступен каждому, но без катализатора шансы ничтожны. Я умею только созидать. Если бы я продолжил обучения, то мог бы создавать самое разное количество вещей… Да даже сейчас, приложи я усердие — мог бы освоить чудеса, что чинят повреждённые предметы и вещи, но созиданием делу не помочь», – Зеф выдохнул, качая головой своим мыслям.
«Соберись! Не может же быть всё так безнадёжно… Должен быть выход, должен! – чувствуя досаду, монах сильнее вжался в спинку кровати. – Стоп! Спина! Великая Печать Уриэля! Манифестация его мощи, воплощённая уже наполовину! Вот подходящий катализатор!» – Зеф впервые улыбнулся, чувствуя вкус надежды.
Ремиэл сосредоточился. Он всегда мог ощутить печать на своей спине и даже перестал обращать на неё внимания за столько лет. Но если собрать силу своей веры и сосредоточить в в ключевых узлах, которых уже шесть штук, и после внимательно, раз за разом читать нужный фрагмент писания, пропуская суть через себя, то тогда начнётся постижение нового акта веры, что поможет одолеть монстра. Волевое усилие, направленное в собственную спину. Перед внутренним взором зажёгся огонёк, сильнее, ещё сильнее, скоро можно будет зажигать второй. Зеф с силой сжал зубы, чтобы не закричать. Его тело пронзила мощная вспышка боли, заставившая монаха выгнуться на кровати, конечности же затряслись как от сильного разряда молнией. Концентрация спала сама собой и боль от воздействия на печать ушла так же быстро как и появилась.
«Проклятье… Всё было так близко, но… Нет. Опять провал, снова неудача, – Зеф закрыл глаза, отходя от боли. Едва рождённая надежда была разбита, вновь окрашивая мысли в чёрный. – Мне не освоить нужный акт веры, не освоить. В конце концов я могу только созидать. Но фламберг тут не поможет. Да, он создаёт святую ауру, да защищает от чар, но этого недостаточно. Нужно то, что вдохновит, то, что является синонимом доблести и боевого духа, то что внушает врагу ужас и трепет».
Зеф вспомнил свои первые дни в столичном храме и исполинскую икону на которой был изображён судный день. Творец с Ангельскими Легионами спускается в мир дабы вершить свой суд. Аздрин в центре, а вокруг Ангелы, первые из первых, что ведут свои Легионы в бой. Первый Легион, Второй Легион, Третий Легион. Четвёртый, что возглавлял Уриэль Вострокрылый и рядом с благой фигурой стоял знаменосец, олицетворяющий стягом честь и мощь всего Легиона.
– Точно! Это оно! – Ремиэл резко открыл глаза, еле успевая за собственными мыслями.
«То, что поможет мне… То, что создаст мощную святую ауру, подавляющую зло и вдохновляющую Его детей… Знамя Четвертого Легиона. Вот что поможет одолеть монстра», – не веря самому себе, ошарашено прошептал Зеф.
- Не помешаю? - раздался голос со стороны двери.
Там стоял воин в белом сюрко, перечекнутом крестом поверх кольчуги, лицо его украшала черная, местами седая бородка, на голове его не было и волосинки, а взгляд и поза выдавали в нем усталость долгого путешествия.
- Вы, я вижу, столкнулись с нечистью, что терзает земли господина Бронза, и, я полагаю, тот самый Ремиэл? Слухами полнится земля о благородном страннике, что защищает слабых и обездоленных и карает несправедливость, - произнес сухим голосом храмовник. - Разрешите представиться. Магистр Ордена Храма Карл Ульбрехт, я и хотел бы поговорить с вами об этом монстре.
Единственное, что Зефа могло смутить, то, что Карл Ульбрехт, хоть и был Магистром Ордена Храма, но его не видели уже более полугода...
Едва Зеф понял к чему ему нужно стремиться, как тут же отдал себя работе над своим планом, полностью забыв про окружающий мир. Монах сидел на кровати, держа спину ровной, руки были приподняты, обращены ладонями вверх. Пальцы напряжены, но кисти максимально расслаблены. Перед Рамиэлем же раскинулось искристое подобие звёздного облака, состоящее из сотен лазурных огоньков, что безмятежно плыли и вращались вокруг друг друга. Монах ловким движением кистей перемещал искры, создавая в такие моменты едва заметные глазу небесно-голубые нити между кончиками пальцев и огоньками. Миг и искорка могла стать более крупной и тяжёлой, притягивая ближе искры поменьше, те же также влияли на соседок.
Монах выполнял весьма непростую работу по подготовке формы будущего Знамени. Да, ему ещё предстояло освоить фрагмент писания и призвать необходимую мощь, но задуматься о вместилище этой силы стоило уже сейчас. Следуя своей предрасположенности созидателя и обширному опыту создания меча, Зеф был уверен, что в короткие сроки расставит опорные точки так, чтобы форма не рассыпалась под грузом божественной силы. Да, понадобится ещё отладить плетение после, доводя до идеала, но сейчас был необходим более простой, но всё же достойный вариант.
Искры продолжали перемещаться, наращивать объём, иногда терять его, но облако огоньков всё больше и больше начинало походить на форму Знамени. Да, сейчас монах использовал лишь свою энергию, но только ей чудо было создать невозможно. Ремиэл помнил печальный исторический пример, когда один из малых храмов впал в ересь, пытаясь объявить то, что чудеса жрецов зависят лишь от их личных сил и ничего божественного тут быть не может. Тогдашний глава Церкви поступил решительно и жёстко. Отлучил всех еретиков от веры и те с ужасом обнаружили, что больше не могут ничего. И в этом была истина, которую прежде всех рано или поздно осознаёт любой созидатель. Ты можешь создать форму, но лишь небеса могут даровать этой форме желанную суть – единение человеческого и божественного создают благословенное чудо.
Да, даже каравай хлеба требует небесной искры, пусть и намного меньшей, чем тот же клинок Рамиэля. Зеф развеял лазурные искры, беря нужную паузу, всё же не время ещё было работать на износ, не время. К сожалению, недавно обретённая надежда начала тускнеть. У монаха был хороший вариант поединка с монстром. Но ведь его ещё было нужно найти, да и Барон, если слухи о нём правдивы, может отказаться в этом участвовать. А сможет ли Зеф мечом да знаменем одержать победу один на один? Нет, не сможет. Монах был готов сделать всё от него зависящее, но вот зависело от него далеко не всё.
Ремиэла окликнули. Юноша немного спешно и обеспокоено обернулся на вошедшего и увидел самого настоящего храмовника. Воин мог увидеть как разгорается боевой дух и восторг в глазах юноши, что просто не мог до конца поверить в такую безумную удачу. И правда, словно Небеса давно всё спланировали и направляли младших по жизненному пути, воплощая лучший из возможных сценариев. Да, при грамотной святой поддержке рыцари Барона могли бы одолеть тварь, но слаженный отряд святых братьев мог разнести монстра с таким праведным усердием, что нечистому уже не помогло бы ничего!
Большая часть жрецов могла смотреть на храмовников с недовольством, считая тех слишком грубыми в выбираемых методах. Чего греха таить, Зеф изначально думал так же, считая ценность человеческой жизни неоспоримой и недопустимо было убивать даже во имя святых идеалов. Однако данная позиция прожила недолго. Ровно до тех времён, когда четыре или пять лет назад, Ремиэл не оказался в одном небольшом городе, лорд которого впал в ересь и начал заигрывать с тёмными силами. Хозяин города планировал массовое жертвоприношение, собираясь пустить много крови на главной площади. Зеф чудом успел дать отпор единичным стражникам и собрать множество горожан в храме города, где и началась осада. Монаху пришлось работать на износ, обеспечивая продовольствием всех людей, мужчин, женщин, стариков, детей. Тогда впервые был шанс выжечь себя дотла в попытках создать как можно больше чудес. Через продолжительное время осады, Лорд всё же объявил о раскаянии и хотел говорить с монахом об исповеди. Зеф наивно вышел из храма и ему спешно пришлось понять две вещи. Он не умеет отбивать стрелы и творить чудеса под ядом гораздо сложнее.
Лишь тот факт, что часть стражи решила пойти против своего лорда и затащили Зефа обратно в храм, спасло Ремиэлу жизнь. Отравленный, неспособный полностью восстановить себя от яда, Зеф продолжил быть надеждой для всех горожан, также увеличивая запас провизии в храме. Но яд брал своё и концовка этой истории могла быть крайне трагической, если бы в один день в город не вошли храмовники, оказалось, что кто-то из горожан всё же смог сбежать из города вместо укрытия в храме и донести важную информацию до аристократа важнее. Зеф тогда уже совсем потерял связь с реальностью и доживал последние сутки в беспамятстве, а святые братья восстановили закон и порядок всего за несколько часов.
Когда монах пришёл в себя, зло уже было наказано, а горожане вернули свою свободу, сохранив жизни. Сам же Ремиэл получил всю необходимую помощь и исцеление от яда, который оказался редким образцом с юга и крайне смертельным. Храмовник, что вводил Зефа в курс дела, отметил, что монаху повезло – яд был, наверняка, разбавленным, иначе бы мальчишка точно бы встретил Творца. После этой истории Зеф полностью изменил отношение к храмовникам, понимая, что пути к Свету могут быть непохожи друг на друга и там где милосердие Ремиэла окажется бессильным, непримиримость Храмовника восстановит порядок.
Гость продолжил свою речь, демонстрируя осведомлённость о последних событиях, похвала смутила монаха, тому хоть и было приятно сравнение с героями легенд, но заслужено ли оно? Только возражать Зеф не стал, храмовник выглядел уставшим с дороги, а значит важность и срочность вопроса не оставляли возможности возражать и перебивать.
«Сам Магистр?!» – глаза юноши стали похожи на полновесные золотые монеты.
Карл Ульбрехт. Ремиэл многое слышал об этом человеке, пусть никогда и не видел прежде. Влиятельный человек, наделённый силой и властью. Если Ремиэл хранил покой отдельных городов и деревень, Карл хранил покой целого королевства. Зеф хорошо знал два факта о политической деятельности Магистра. Первое — Карл почти сразу реформировал Орден, лишив знать права вступления без испытания. Теперь аристократы не могли отправлять пятых-шестых отпрысков в Орден престижа ради, претендент любого происхождения должен был доказать своё право присоединиться к Ордену. Второе – Карл велел собрать особые отряды вербовщиков и пройтись по самым глухим местам королевства, чтобы найти таланты среди простого люда. И эта политика дала результаты, командир одного из элитных отрядов Ордена родом как раз из простых сельчан.
Только вот Зеф был готов поклясться, что ещё свыше полугода назад стала идти молва о том, что Магистр таинственным образом пропал. И слухи были одного другого краше — то наточенный зуб знати достиг Карла за его самоуправство, то магистр вышел на бой с реликтовым злом и получил тяжёлую рану, вынуждая лучших жрецов Храма пытаться вернуть жизнь в тело храмовника, задействовав даже некий древний артефакт в виде трона из Кидаса. А кто говорил, что сам Творец оценил заслуги Карла и призвал его сражаться под другим небом. Множество слухов и непонятно чему верить.
После пары мгновений замешательства, Зеф резко встал, не зная куда себя деть, к встрече такого уровня он был не готов и потребовалось ещё несколько секунд, дабы успокоить себя и восстановить самообладание. В конце концов, монах мог только детально изложить все сведения о монстре и предложить свой план для ослабления твари, это было первоочерёдной задачей.
– Зеф Ремиэл, – произнёс монах. – Это честь встретиться с Вами лично, Магистр, – как юноша не старался, нотки волнения всё равно являлись частью его голоса. – Последние пол года я боялся худшего…
Зеф отвесил себе воображаемый подзатыльник за то, что позволил поднять тему исчезновения магистра, в конце концов, тот устал с дороги, и вместо того, чтобы послать помощника для сбора сведений, явился сам. Это всё указывает на важность как самого монстра, так и вопроса его уничтожения, не время для утоления юношеского любопытства.
– Простите, я забылся, – поправился Зеф. – Я расскажу Вам всё, что знаю.
- Пустое, все мы смертны, и не ведомы нам пути божьи, - сказал Магистр и присел рядом на стул. - Слышал я, что вы столкнулись со зверем нечестивым, и хотел бы о нем подробнее узнать. К сожалению, сам заняться охотой на нечистую тварь не могу, дела и разговоры мне нужны с людьми, - сказал с некоторой печалью Карл. - У вас же уже есть план, верно? Вы были очень задумчивы, когда я только пришел сюда.
Весть о том, что Магистр не будет лично участвовать в походе, одновременно обрадовала и огорчила монаха. Даже за шесть лет при своём титуле, в Зефе оставалось что-то от мальчишки-мечтателя и мысль о том, чтобы сразиться плечом к плечу с Главой Храма казалось невероятной, отдающей эпичностью любимых мифов и легенд. Но если Карл останется в стороне, то значит гарантировано сохранит жизнь, королевство всё ещё нуждалось в своём защитнике. Да, монах тратил все свои силы на создание плана и возможностей для победы, но это не избавляло от сомнений — верно ли он вообще представляет себе силу врага? Может ли он быть много опаснее, чем думает сам Ремиэл? И если так, то Магистру на самом деле лучше остаться в стороне, быть причиной для такой трагедии как гибель Главы Храмы для Зефа было подобно кошмару наяву.
– Да, я могу только представить ту ответственность, что возложена на вас, – кивнув, ответил Зеф. – Но ваша мудрость и тактический гений уже принесли не мало побед для Веры и Королевства и поэтому даже совет от вас может сыграть ключевую роль.
Монах ещё раз прокрутил в голове события своего поражения и принялся за рассказ, стараясь выделять факты и говорить по делу. Один взгляд на проблему хорошо, но два и больше намного лучше, кто знает — может монах упускал что-то важное? Скорость, сила, разум, ментальные возможности, древний возраст, возможность скрытно от всех питаться в деревнях за счёт внушения. Единственное, про что Зеф не мог сказать — так это про истинную причину потери сознания — Черноту.
И тут нельзя было ничего сделать. Глава Церкви с самого начала отдал свой приказ держать эту информацию в тайне. Посвящены в события шестилетней давности был сам Глава и самая верхушка Церкви. Да, не исключено, что Магистр также знал правду, но раз он не упомянул это, то тема Черноты сейчас не имела какой-либо важности.
– Таким образом я могу прийти к выводу, что повторная дуэль не позволит мне стать победителем, – с внутренней болью в голосе подводил итоги Зеф. – Но и перекладывать это бремя на плечи рыцарей непозволительно. Ментальной силы этого монстра хватило, чтобы пробиться сквозь мою защиту и я не гарантирую, что тот был серьёзен и бил в полную силу, а значит любое количество союзников будет просто принесено в жертву, которую я всеми силами хочу избежать. Из всей этой ситуации я вижу следующий выход. Врага нельзя сразить один на один и нельзя заманить в священное место, где тот будет ослаблен. Тогда нам остаётся создать священную землю там, где будет происходить битва. Чудо, что запечатает ментальную силу монстра и максимально ослабит его. Знамя Четвертого Легиона. Таким образом разум рыцарей и братьев-храмовников будет защищён от тёмных сил и возмездие обязательно настигнет тварь, – закончил Ремиэл делиться своими идеями. – Минус в том, что я пока не владею данным чудом, но у меня есть всё, чтобы это исправить. Я приложу все силы, чтобы в кратчайшие сроки научиться уверенно призывать Знамя и поддержать союзников в тяжёлом бою. Но даже так, остаётся вероятность, что монстр куда опаснее чем проявил себя в последней схватке и оттого я хочу предпринять дополнительные меры для того, чтобы снизить и даже вовсе избежать потерь. Достаточно уже пролилось человеческой крови. Если возможно, я бы хотел просить у вас Храмовый Камень и провести в местной часовне обряд «Приумножающего Блага».
У Ордена Храма были свои секреты, которые он ревностно хранил, были свои ритуалы и святыни. Храмовыми Камнями назывались действительно небольшие белые камни, мастерски обработанные священными символами и кидасом, секрет изготовления был только у Ордена и никогда не покидал его пределов. Камни хранились в святилищах и впитывали святую силу, чтобы надёжно её хранить. Храмовники часто с запасом возили эти камни с собой и использовали для своих мистических церемоний и ритуалов, чтобы после вернуть обратно в святилище.
Зеф, разумеется, не знал храмовых ритуалов, но ему нужна была накопленная святая сила для одного из самых распространённых светлых ритуалов — обряд «Приумножающего Блага». Суть этого ритуала была проста и заключалась в том, чтобы грамотно высвободить святую силу разной природы и совместить между собой, получая на выходе куда больше светлой мощи. Такой ритуал обычно использовался при возведении церквей или для обновления святости храмов и часовен, камень вообще хорошо впитывает благую силу.
Пусть после этого обряда местная часовня и поднялась бы в ценности для духовного мира, но целью Зефа был даже не сам обряд, а его побочное действие. Обычно для обряда требуется три источника и у Ремиэла был меч, и если добавить сюда Храмовый Камень, то осталось найти последний. И побочное действие обязательно произойдёт, если третьим источником станет сам монах. Мгновенье приумноженной силы позволит резко продвинуться в постижении нового акта веры, но и цена будет соответствующей. Человеческая плоть слаба, перенасыщение тела силой пагубно сказывается на продолжительности жизни, кто-то потеряет год, кто-то два, а кто-то пять-шесть. Платы не избежать. Церковь не поощряет такое рвение, но оставляет решение за своими монахами, выставляя предел в два раза.
Зефу ещё не приходилось использовать подобный обряд, пусть сокращённая жизнь и не должна была являться проблемой — всё равно жить монаху оставалось менее шести лет. Возможно, инстинкт самосохранения а может внутренняя надежда на некое чудо ещё теплились в юном сердце и удерживали от этого способа усиления, но здесь и сейчас Ремиэл был твердо готов выйти за привычные рамки и пожертвовать частью жизненной силы. Мало было убить монстра, монах хотел сохранить как можно больше жизней.
- Нечасто меня просят о подобном, - задумчиво произнес Карл. - Овладение таким чудом будет для вас чудом, молодой Ремиэл, вы... Скажу прямо, не предоставляете, насколько это сильнодействующее чудо. Некоторые великие монахи становились святыми после призыва Знамени Четвертого Легиона, посмертно, - сказал Ульбрехт и провел рукой по своей бородке. - И должен сказать, Знамя Четвертого Легиона работает не всегда так, как того ожидают. Даже часто не так, как от него ожидают. Ваш мотив мне понятен, но я не могу рисковать вашей жизнью, хоть вас и помотал ветер перемен, вы все еще молоды... - ответил Магистр и устремил свой взгляд. - Есть одно решение, которое, я уверен, поможет вам одолеть чудовище, что терзает местные земли. Поговорите с Бароном Бронза о Мече Кописе Царя Города Ливис Деифонта. Насколько я знаю, в подземельях этого замка он может храниться, так вы сбережете свою жизнь и получите один из древнейших артефактов докоролевских времен.
– Вы абсолютно правы, Магистр. В слепой погоне за целью я просчитался в основах, – тяжело выдохнув, ответил Зеф.
Ремиэл был уверен, что не встречал упоминаний о призыве Знамён Легиона, но сам же объяснил этот факт тем, что сила подобных чудес нужна против могущественной нечисти, которую в современном мире крайне нечасто встретишь. Для большинства же монстров хватает и святого клинка. Но тем не менее, существовал основополагающий момент, который было преступно упускать для монаха-созидателя. В церковной литературе он назван как «Принцип Земного и Небесного», согласно нему следовало проявлять особую осторожность при попытке воссоздать что-то, что изначально не принадлежало «земной природе». Одно дело призывать оружие героев прошлого, которое было выковано среди людей, пусть и с помощью небес, а другое призывать то, что изначально к людям не имело никого отношения. Знамя Четвертого Легиона имело совершенно небесную природу, и Карл отметил верно, призвать такое может быть невероятно тяжело, а те кто смогут – заплатят жизнью. Питаемый юношеским максимализмом, Зеф был готов рискнуть ради своей цели, но жизненный опыт сразу охладил напрасный пыл. Никому не будет лучше если монах действительно умрёт, наоборот, монстр только спасибо скажет, да и кто знает — сможет ли Чернота вернуть Зефа к жизни после духовного выгорания? Нет, собственную жизнь было необходимо ценить, не искушая костлявую лишний раз, лишь когда придёт время выкладывать этот козырь на стол, вот тогда и нужно будет действовать.
Монах прекрасно понимал, что по сути вернулся к самому началу, но в его глазах была неизменная решимость пойти до конца. Нет плана? Будет! Провалы и неудачи временны и если продолжать идти вперёд, цель обязательно будет достигнута. Враг может быть каким угодно сильным и могущественным, но кому как не любимому творению Аздрина превосходить самого себя, выходя за привычные рамки? Человек слаб, но он же силён, а значит всё в его руках, лавируя между силой и слабостью можно многого добиться!
Последняя часть слов Карла заставила монаха застыть в изумлении. Настоящий древний артефакт находился где-то под этим замком?! Для своего возраста Зеф был весьма эрудирован в вопросах веры, святого писания, а также священных легенд и артефактов, но вот так хорошо разбираться в древних реликтах вне религиозной направленности монаху не довелось. Однако он прекрасно осознавал, что из себя представляют такие вот реликты и какую ценность имеют. Да, Магистр вновь оказался прав, будь у Зефа реликт, то пропасть между монахом и монстром можно будет сократить и получить шанс на реванш, в конце концов такие артефакты обладают весьма могущественными свойствами, пусть Ремиэл и старался не задумываться об их природе. Но вот цена… Древний артефакт с сильными свойствами с громкой славой и историей. Такие реликты были не только приносили владельцу громкую славу, но и имели колоссальную стоимость, реализовав которую можно было крайне нескромно разбогатеть.
И основываясь на всём выше названном, монах с горечью осознавал, что Барон Бронза с крайне низкой вероятностью захочет расставаться с подобным реликтом пусть и на время. Да, Зеф планировал защищать покой местных земель и мог стать неплохим решением проблемы с монстром, но монах уже привык, что власть имущие редко отличались щедростью и любовью к ближнему своему, да и если отбросить всю молву о Бароне, какому Лорду вообще хватит решимости выпустить из рук реликт? В любом случае, Ремиэл спросит за меч, но ничто не мешало бы Барону сослаться на слепые слухи и домыслы… Не было у Зефа никакого политического влияния, а значит придётся преодолевать неловкость и просить помощи у Магистра, даже если Карл сочтёт, что уже сделал достаточно и откажет, сам монах будет знать, что сделал всё для кратчайшего решения вопроса, а значит и сокращения возможных жертв Желтоглазого.
– От всего сердца благодарю вас за эту информацию и совет! – искренне ответил монах Магистру. – Понимаю, что и так занял много вашего времени, но у меня будет к вам вопрос и просьба. Скажите, вам известно, какими свойствам обладает артефакт? – Спросил Зеф, нуждаясь хоть в какой-то зацепке для освоения реликта, если тот всё же попадёт в его руки. – Также хотел бы вас просить… – Ремиэл чувствовал неловкость, но если влияние Храма сможет сделать факт получения меча возможным, то монах смог бы быстрее завершить подготовку и выступить против врага, что, несомненно, сберегло бы человеческие жизни. – Вы лучше меня знаете, что из себя представляет подобный реликт и какое искушение он оказывает на владельца. Поэтому, если переговоры с многоуважаемым Бароном зайдут в тупик, могу ли я рассчитывать на вашу поддержку в этом вопросе?
- Не думаю, что Барон будет против, если вы заберете этот меч у него, но если потребуется, я окажу вам помощь, но впредь я советую вам обходиться своими силами и умом. Я здесь ненадолго и не смогу помочь в каждом вашем шаге на пути очищения мира от нечисти, - уклончиво недовольно ответил Магистр. - У вас все? Тогда мне надо идти. Если буду нужен, ищите меня в малом святилище во дворе замка, - сказал Карл, двигаясь на выход из помещения.
– Да, на этом всё. Я благодарю вас за помощь и совет, – вежливо ответил Зеф, провожая взглядом Магистра, и лишь через минуту как дверь была закрыта, смог выдохнуть, погружаясь в собственные мысли.
«Вот какой человек Магистр Ордена Храма, Карл Ульбрехт», – со смешанными чувствами подумал монах, закрыв глаза.
Ремиэл мог честно себе ответить, что по большей части молва не лгала, и Магистр действительно был знаковой фигурой, облачённый силой, властью и мудростью. По сути, Карл одним своим присутствием и короткими репликами нашёл изъян в слишком сложном плане Зефа и предложил более совершенный и простой в исполнении. Пусть последние слова и были весьма обидными для монаха, но справедливыми. Как не старался Зеф действовать в рамках своих возможностей, вышло так, словно он в своей глупости и наивности просто сбросил все свои обязанности на более мудрого человека, что явно не делало чести первому. В конечном итоге Зеф не сделал ничего, что приблизило бы его к победе над врагом.
Мысли монаха вернулись на года назад, когда Зеф был младше и приходилось постоянно использовать малое чудо для подтверждения своего статуса, никто не хотел верить что мальчишка может быть возведён в такой статус как Ремиэл. Его не воспринимали всерьёз, с ним не желали иметь дела, но вроде как этот этап был преодолён и монах точно стал сильнее, но, как оказалось, период слабости и беспомощности закончился не до конца.
Зеф критически осмотрел себя, поправляя свой нехитрый наряд, что весьма сносно пережил все тяготы и невзгоды, затем монах огляделся в поисках своего дорожного мешка с личными вещами, которые, впрочем, остались в целости и сохранности. Жаль, но верный посох в комнате отсутствовал, по всей видимости тот отлетел слишком далеко в прошлой битве и затерялся в снегу, тем самым избегая взора людей Барона.
Монах нашёл и свой плащ, который должен был пострадать больше всего, но тот был также чист и ярок, что по всей видимости означало, что его привели в порядок, пока сам Ремиэл был без сознания. Зеф мысленно поблагодарил людей, что позаботились о плаще и задумался о том, чтобы хотя бы поблагодарить местных слуг, а так же людей, что нашли его в снегах, это было бы правильным поступком и самым меньшим, что мог бы сделать человек веры.
Зефу оставалось лишь накинуть на себя плащ и покинуть комнату, но тот застыл без движения, с силой сжимая один из символов своего статуса. Руки монаха била мелкая дрожь, а взгляд был направлен на религиозные узоры. Оставшись один на один с собой, лишённый отдушины в виде возможности занять мысли чем-то важным и срочным, монах ощущал, как хватка страха начинает медленно сжимать горло. Да, он боялся. Слишком легко было оступиться, слишком легко было не оправдать возложенных надежд. Провал, ошибка, ошибка, провал. Зеф безмолвно всматривался в плащ, словно ища в нём самый главный ответ - а достоин ли он вообще? Не было ли ошибкой доверять юнцу такую важную роль как Монах-Ремиэл?
«Смогу ли я вообще победить в предстоящем бою? Какой силы не был бы артефакт — это лишь инструмент, средство. Монстр оказался прав. Я слаб. Слаб духом. Я пытаюсь, пытаюсь, пытаюсь, но даже став опытнее — не могу сделать ничего. У меня в руках было сильнейшее чудо, но даже с ним я был побеждён. Дух, воля, вера… Мне недостаёт всего. Я искал силу в чудесах, забывая о самом важном, что истинная сила в сердце», – мысли были горьки и тягучи, обжигая душевным ядом.
«Я могу уйти, написать письмо в столицу и тогда пришлют более достойного. Меня никто не осудит. Чего ещё ждать от юнца? Я могу уйти в глушь и дожить свои годы там. Это самый простой путь, – монах сжал ткань ещё сильнее. – И всё же! Мне ли отступать? Творец даровал человечеству самое сильное чудо — выбор. Каждый из нас волен сам выбирать свой путь. Мы не созданы однозначно добрыми или злыми, но можем выбрать, отказаться от соблазнов эгоизма и прийти к свету. И свой однозначный выбор я сделал, когда впервые призвал священный меч. Помогать людям, наставлять их и давать шанс тем, кто оступился. Да, я боюсь. Да, я слаб. Но даже так, я останусь верным собственному выбору. У моей истории уже есть концовка, но лишь от меня зависит как я до неё доберусь», – храбрость искренности ослабила холодную хватку страха и измождённое сердце ощутило прилив решимости.
– Мой бой ещё не окончен, – прошептал Зеф и накинул плащ на плечи, замыкая застёжку у горла.
«Договориться об аудиенции с Бароном, спросить его о мече. Попасть в библиотеку и поискать знания о «Госпоже». Подготовиться к реваншу, составить план и собрать столько козырей, сколько смогу. Очень много дел и люди ждать не будут, монстр должен пасть как можно быстрее!» – преисполненный решимостью, Зеф открыл дверь из комнаты и пересёк порог.
За дверью оказался длинный каменный коридор, украшенный гербами и чучелами животных: тут были лисы, волки и северные белые медведи. Барон наверняка был заядлым охотником в молодости. Жаровни, установленные на стенах, освещали мрак, и даже легкий холодный ветерок, исходящий из-под некоторых дверей, не мог потревожить их огонь.
Зеф хмыкнул, оглядываясь в коридоре. Чучела выглядели очень натурально и при небольшой искре фантазии можно было даже представить, что уже в следующий миг те же медведи внезапно оживут, стряхивая затянувшийся покой, и резко бросятся на потревожившего их чуткий сон. Монах приблизился к оскаленному волку и недоверчиво поводил ладонью перед глазами зверя, впрочем тот решил сохранить свою изначальную неподвижность. Ремиэл выдохнул, возвращаясь к своей изначальной цели и мерным шагом направился по коридору, то и дело цепляясь взглядом за игру света, вызванную активной работой жаровен. Монах не ожидал, что из-за угла может кто-то выскочить, но повседневная привычка велела оставаться настороже и быть внимательным и чутким к теням и звукам. Монах не собирался уходить далеко, в конце концов, его коллега мог доложить о пробуждении Зефа не только Магистру, но и кому-либо ещё и следовало оставаться в пределах или хотя бы окрестностях комнаты, но кроме того важно было найти местного управляющего или помощника Барона. Всё же попасть на приём к сильным мира сего не так просто и следовало изъявлять желание заранее, дабы в плотном графике власть имущего можно было найти подходящее окно. Да, Ремиэла обычно не заставляют ждать неделями, но два-три дня скорее всего подождать придётся, но чтобы эти дни пошли нужно было найти местного управляющего. Зеф нахмурился, осознавая безлюдность и тишину в коридорах, принимая решение, что если за следующим поворотом никого не будет, то лучшим выходом будет вернуться в комнату, благо, что путь до неё прочно отложился в памяти.
Как ожидаемо, никого за следующим поворотом не оказалось, было либо слишком рано, либо слишком поздно. Холодный ветер выл свою злую холодную вьюгу за каменными стенами. Однако среди всего этого он услышал странный шорох впереди, сперва из одного темного угла, так следом из-за второго, хоть там никого и не было из людей, и это могли быть как и мыши, так и крысы.
«Чего и следовало ожидать… Видимо, именно по этой причине мне сказали оставаться в комнате. Я немного знаю про строительство замков, но даже так я слышал, что крепости специально планировали таким образом, чтобы враг при штурме был в более неудобном положении из-за незнания планировки. Так что задерживаться здесь не нужно, вернусь к себе...» – естественный ход мыслей был прерван шорохом.
Зеф замер, пытаясь припомнить, на что похож шорох. Вряд ли это был кто-то из слуг, разве кто-то новенький заблудился в свой первый рабочий день. А может, кто-то из грызунов совершал обход «своих» владений. Монах тихо выдохнул, ориентируясь между интуицией и паранойей, вытащил священный символ из-под одежды и оставил кидас открыто покоиться на груди. Привычная концентрация прочистила разум и заставила сосредоточиться, а Зеф двинулся к более позднему источнику шороха, чтобы увидеть очередной пустой коридор, а может и что-то, что увидеть было необходимо.
- Постойте! - раздался крик за спиной Ремиэла.
Первое, что услышал монах, лязг кольчуги, и при всем этом до этого он не слышал и намека на приближение воина...
От неожиданности Зеф стремительно развернулся, совершая минимум лишних движений, и уже словно заносил пустую руку для удара невидимым мечом. Рядом с его полураскрытой ладонью даже коротко сверкнули искры, как монах резко сжал правую руку, возвращая себя из боевой стойки в привычную свободную. На душе было крайне сильное смятение от того, что Ремиэл не смог заранее услышать подошедшего, хоть и был максимально сосредоточен и сконцентрирован на окружении.
«Зеф, ты серьёзно? Давно к тебе так просто можно подобраться в броне? Или ты скажешь, что к тебе телепортировались прямо за спину? Соберись уже!» – с сильной самокритикой отчитал себя монах.
– Простите, рефлексы, – Зеф виновато улыбнулся, всматриваясь в окликнувшего его человека. – Моё имя Зеф, Зеф Ремиэл. Кажется, я немного заблудился. Могу я узнать ваше имя?
Нервы постепенно успокаивались, всё же найти живую душу в этом лабиринте коридоров и тишины было благой вестью, подобные замкнутые пространства отдавали дурными воспоминаниями о прошлых событиях, что плохо сочетались с душевным спокойствием.
- Вы тот самый Зеф Ремиэл? Вы сражались с отступниками, взявшими Церковь в осаду, и вдохновляли своими речами и божественными силами людей? - поспешил спросить рыцарь. Левую щеку украшал шрам, а взгляд серых пристальных глаз напоминал взгляд бандита, нежели благородного воина, сюрко изображало синего рыцаря на коне на белом фоне.
- Прошу меня извинить за бестактность, я Гельтфлид Дешельфалд, рыцарь его Величества Хабальда Третьего, правителя Хибальда, Реальгара и Синдебальда. - представился он. - Для меня честь встретиться вами лично, да будет вам известно, я и мои братья Элинг Дешельфалд и Конде Дешельфалд будут рады узнать, что вы посетили этот замок. Не будет ли для вас великой трудностью уделить нам время для разговора? Я не хочу как-то воспрепятствовать вам, но имею любопытство узнать о некоторых ваших подвигах побольше, не вам ли знать, насколько сильно искажается мирская слава, передаваемая из уст в уста, - поинтересовался рыцарь с некоторым уважением.
– О? Вы знаете эту историю? – со смесью удивления и смущения произнёс монах. – Это случилось где-то лет пять назад, да и будем честны, я лишь внёс посильный вклад в общую победу, а добыли её как раз братья-храмовники.
Лёгкая волна ностальгии легла на память, проявляя старые воспоминания тех лет. Всё же история была довольно давняя и поучительная, ведь в конце концов она показала, что действия Ремиэла изначально были слишком наивны. И эта наивность едва не стоила жизни многим людям. Но тем не менее, даже совершив ошибку, Зеф смог выиграть достаточно времени для прихода храмовников и история закончилась благополучно.
– Это честь встретить такого благородного человека! – с искренней улыбкой ответил монах. – Отвага и доблесть рыцарей его Величества воспета во множестве легенд и сказаний!
«Встретить королевского рыцаря! Казалось бы, ещё недавно я плутал по коридорам, а тут такая встреча! Но всё же, разве моё имя настолько знаменито? В Церкви рассказывали, что Ремиэлы не зря становятся своего рода семьёй, очень часто в глазах народа слава и деяния каждого сливаются вместе. Крайне редко помнят конкретного монаха, но простой люд восхищён собирательным образом Ремиэла, мужчиной лет сорока, что мудростью и Словом прокладывает путь сквозь мирские слабости и боль… Возможно, я выбиваюсь так как слишком молод...» – вскользь рассудил Зеф.
– Не имею ничего против доброй беседы, тем более я уверен, вам и вашим уважаемым братьям тоже есть что рассказать из личного жизненного опыта, – добродушно ответил юноша. – Правда, сейчас я в поисках управляющего, помощника барона. Мне нужно обсудить с ним встречу с уважаемым бароном Бронза, который, без сомнений, крайне занят, но на кону покой этих земель. Так что я надеюсь, что в течении нескольких дней эта встреча состоится.
Монах помрачнел, мысленно взвешивая важность и тяжесть предстоящей битвы с Желтоглазым, вновь пришлось отогнать от себя тень сомнений и силой воли укрепить столь необходимую решимость.
– Однако, после выполнения своего долга, с удовольствием приму ваше приглашение! – сердечно закончил свою мысль монах, затем осёкся, внимательно смотря на собеседника. – Скажите… Если рыцарь его Величества здесь, то и сам Король… также находится в этом замке?
«Сначала Магистр, неужели теперь Его Величество?! Кажется, что-то происходит. Что-то крайне важное и серьёзное».
- Увы, я знаю мало, как и мои братья. Жаль, что вы не можете уделить и мне, и им внимание, - смиренно согласился Гельтфлид. - Пройдемте со мной, я знаю, где находится управляющий. К сожалению, Барон в данный момент с войском собирается отправиться на битву с Боярином Севрильсоким. Полагаю, дня два-три его не будет. Думаю, вы слышали о том, что норды позволяют себе совершать набеги на Китежхейм, и что Боярин собрал войска и разорил множество деревень в Реальгаре.
Проследив за реакцией Ремиэла, он продолжил:
- После чего Барон решился перехватить суда китежцев и попытался решить дело миром. Короля тут сейчас нет, он в пути. Такой конфликт легко может разжечь конфликт между Княжеством Китежским и Королевством Нортон. Наш славный Король Хабальд Третий уважает Князя Китежа за верную службу своему отцу и желает только мира между нами. Думаю, он прибудет через день, и если захотите, сможете с ним встретиться лично, - сказал Дешельфалд.
– Знаете, в своём взгляде на мир, особое место в нём я оставляю за людьми, – после паузы произнёс монах. Учтивый и искренний, практически за пару мгновений Зеф стал больше напоминать собственную тень. Бледный, со странным огоньком в глазах, отдающим старой болью и пережитой агонией. Голос словно утратил жизнь, становясь сухим с металлическими нотками обречённости.
– Человек благословлён и наделён множеством даров. Человек может свободно искать себя, превосходить себя вчерашнего и добиваться мастерства в избранном ремесле. Будь то простолюдин или аристократ, человек любим Небесами. А самое главное — нам дарован выбор. Мы не созданы злыми или добрыми, мы знаем цену и познаём суть каждой стороны. Нельзя понять добро, не понимая зла. Только от нас зависит, пройдём ли мы с честью через все искушения, чтобы узнать кто мы есть на самом деле, – Ремиэл закрыл глаза, качая головой.
– Но слишком часто забывают, что человек никогда не был несокрушимым. Забери у него надежду, смысл и тогда судьба начинает трескаться и ломаться. Забери у честного крестьянина любимую дочь, ради преданного которой он работал не желая себя. Забери у мастера меча руку. И тогда надежда обернётся отчаяньем, – Зеф посмотрел на своего невольного слушателя. – Сложно поспорить с тем, что больше всего судеб ломается на войне. Битвы пропитывают кровью прекрасные Сады. Кто-то скажет потери не велики, ведь погибло всего сотня или две. Но ведь это не просто сотня или две! Это люди, чьи-то отцы, сыновья, братья и они уже не вернутся домой, лишь множа боль и страдания на своей Родине. Пусть я сейчас звучу как сельский проповедник, но я добавлю кое-что ещё, что на проповедях редко можно услышать. Отступники, тёмные твари… Они же не берутся из воздуха. Сломленный человек, лишённый надежды. Он жаждет вернуть утраченное или снова увидеть родных. И стоит его взору отвернуться от неба, как тут же появятся те силы, которые с готовностью пообещают желаемое… Несложно ввергнуть в искушение сломленного человека, – Монах выдохнул, подходя к концовке своей речи.
– Сэр Дешельфалд, скажите от всего сердца, учитывая всё сказанное выше, вы считаете, что грядущая битва необходима? Не мне вам рассказывать, что самые кровавые бои между равными по силе и численности противниками. Стоит ли проливать кровь, ломать судьбы, селить ненависть к друг другу в людских сердцах? Даже если будет подписан мир, смогут ли два народа искренне простить друг друга, зная, на чьих руках кровь их близких? В конце концов, у нас общее прошлое! Общая Вера! Не в Писании ли сказано, что конфликты чести, справедливости и праведности стоит решать никак иначе, как с помощью Священной Дуэли?! Каждая сторона конфликта может выставить своего чемпиона и уже их поединок восстановит справедливость. Сами знаете, что от такого вызова невозможно отказаться… Дуэль сильнейших. И сотни сохранённых человеческих жизней, жизней людей, которые обязательно вернуться домой!
Ремиэл закончил свою речь, невольно возвращаясь мыслями к своему болезненному прошлому. В сердце кровавого боя, монах упрямо тащил раненного воина. Белоснежный плащ был перемазан грязью и кровью и уже никому не мог сказать о мирности служителя Единого Бога. Зеф тащил, понимая, что уже достиг всех мыслимых и немыслимых пределов, собственное тело было истощено, священной силы давно не осталось, лишь воля и упрямство. Можно было легко попасть под чей-то удар, легко рухнуть без сил и быть просто затоптанным, но монаху было плевать, он тащил и тащил, метр за метром. Раненого нужно было вытащить к братьям по Вере, среди них был целитель, он обязательно поможет! Этот воин не умрёт здесь, его спасут. Но для этого бойца нужно было вытащить с поля боя. Сознание слабело, истощение брало всё больше и больше власти над телом, грозя в любой момент погасить хрупкое сознание.
В какой-то момент всё закончилось, Зефа подхватили под руки и усадили под дерево. Один из монахов взглянул на раненного и покачал головой.
– Не спасём, мы уже пусты… Попробуем и сами тут ляжем.
Зеф захрипел и каким-то неведомым актом насилия над своим организмом, поднялся, шатаясь и приблизился к воину.
– Я... его спасу, шанс... ещё есть… – Как же сложно и больно было говорить!
– Не говори ерунды! Ты должен был слечь ещё пять ходок назад! Лишь Небесам известно, как ты вообще остаёшься в сознании! Но перестань искушать Судьбу, это уже не риск, это глупость!
– Он… ещё моложе меня… Вся жизнь… впереди… – Зеф направил руки на умирающего, готовый воззвать к Небесам.
Монах почувствовал как его опять схватили и решительно отволокли к дереву, привязывая добротной верёвкой. Смешно, раньше он мог легко создать клинок и освободить себя, сейчас же… Ощущая горечь и беспомощность, Ремиэл посмотрел сначала в одну сторону поля боя, затем в противоположную. Там должны были находится два аристократа, не поделившие пограничный рудник. Аристократы, видящие в своём войске не людей, а лишь сухие безжизненные цифры. По их вине умирают все эти люди и умрёт тот мальчишка. Зеф ощутил как на фоне гаснущего сознания зажигается жгучая ярость.
«Не прощу!» - выжигал мыслями собственный разум.
- Лично меня... этот бой не беспокоит, все в руках Аздрина, ему решать, кто победит, а кто умрет. Барон нехороший человек, но и Боярин совершил налет на поданных короля, и Бронза попытался ему помешать вернуться с добычей. Кем бы он был, если не попытался бы воспрепятствовать этому злодеянию? Мир очень сложное место, кто прав, кто виноват - подчас сложно решить, но мы должны следовать законам. Китежхейм отвернулся от Нортона после Первой Войны. Надеяться, что они вернутся назад, глупо, как и глупо возвращать их к нам силой. Мир возможен, но оба господина пойдут на него только по принуждению. - высказал свое мнение рыцарь короля. - Об этом можно долго спорить, и мы не придем к единому мнению, давайте же продолжим путь.
Несколько мгновений монах стоял неподвижно, концентрируясь на словах своего спутника. Мальчишеский максимализм был готов вспыхнуть пламенем обиды, на ум могла найтись проповедь другая, призывающая к милосердию, но..
– Нет-нет, это изначально не было спором, – Зеф слабо улыбнулся. – Я благодарен вам за искренний ответ на свой вопрос, ваша точка зрения не только выдержанна, но вызывает уважение. Ничто не мешает нам продолжить путь, – юноша с благодарностью кивнул, направляясь за своим проводником.
Естественно, оставлять всё на Создателя было безответственно по мнению Ремиэла, но если копнуть глубже, то вся противоположность взглядов монаха и рыцаря теряла свою силу. Да, Зеф хотел спасать людей, но в который раз забывал — всех не спасти. Уже поздно спасать те разорённые деревни, как и нет возможности предотвратить грядущую битву. Позиция Гельтфлида могла быть жестокой, но она же защищала от сомнений и мыслей о том, на что повлиять было невозможно.
«Находиться здесь и сейчас, выполнять свой долг, защищать тех, кто рядом, кого ещё можно спасти... – Зеф мысленно произнёс мысль, на которую его навёл ответ собеседника. - Нет смысла переживать о том, чего не в силах сделать. Человеческие жизни важны, но вместо того, чтобы изматывать себя грустью и трауром, следует подумать о том, что я могу сделать. Я могу одолеть монстра, но не только. Битва закончится и будет много раненных, после неё в лазаретах развернётся второй раунд уже за жизни бойцов. И тут я могу помочь. После разговора с управляющим мне нужно узнать где найти старшего лекаря. Не удивлюсь, если это тот самый брат по вере, которого я встретил сразу как пришёл в сознание. Мне всё равно нужно потренировать контроль в управлении силой, так почему же не освятить как можно больше воды, которая поможет спасать раненных?» – сконцентрировавшись на хладнокровии, мысленно рассудил монах.
Поделиться182022-02-03 09:37:47
- Мудак года 2015/2017
- Зарегистрирован: 2015-01-14
- Приглашений: 0
- Сообщений: 295
- Уважение: 0
- Позитив: +2
- Пол: Мужской
- Возраст: 25 [1999-03-01]
- Провел на форуме:
11 дней 12 часов - Последний визит:
2022-10-17 16:17:53
Окрестности Котерфола больше напоминали замок на берегу моря, чем посреди равнин и лесов.
- Миледи! Неужели у вас нет слуги или помощника, который помог бы вам справится с этой тяжестью?! - раздался крик со стороны одного из рыцарей, который спешно подходил к ней. - Позвольте я вам помогу. Меня зовут Гельтфилд Дешельфалд. Могу ли я узнать ваше имя, прекрасная миледи? - спросил он, подойдя ближе.
Этот рыцарь в кольчуге и сюрко был больше похож на обычного наемника или стражника, чем на рыцаря Агриндора. На его сюрко было изображен синий рыцарь на коне на белом фоне. На вид ему было не больше двадцати. Хоть он и был молод, на его левой щеке был шрам, а его серые глаза лучились беспокойным интересом.
Араста смущенно улыбнулась и произнесла:
— Не стоит беспокоиться, сир Дешельфалд, сундук не настолько тяжел. Мое имя – Араста Карн, я путешественница из Агриндора.
- Из Агриндора? Я слышал от Карла Ульбрехта, что там живет лишь нежить, которая правит и живыми, и мертвыми. Вы беженка? - задал вопрос рыцарь, обеспокоенно смотря в глаза Арасты, беря сундук в свои руки.
— Ох, нет, слухи значительно преувеличены. В Агриндоре живет много живых, особенно на островах, пусть и нежити, все же, действительно, куда больше, чем тут. Я же просто путешественница – решила посетить ваши земли и узнать, как вы живете, — Араста смущенно улыбнулась, едва не покраснев от неприкрытой заботы и беспокойствия рыцаря.
- На островах? Агриндор, как я узнал у Магистра Ульбрехта. это проклятое живыми место, которое принадлежит мертвым. У него нет выхода к морю и нет водных источников, - недоуменно ответил сир рыцарь. - Долго ли вы добирались до наших краев? Я слышал, что моря за восточными горами весьма буйные и опасные для любых кораблей и команд, и надолго ли вы тут намерены остаться? Я мог бы поговорить с Бронзом дабы он помог вам с кровом на месяц или два, - предложил свои услуги Гельтфилд Дешельфалд.
— Мммм... Ну, вообще, вероятно, он говорил об оторванных от побережья землях посреди гор... Они отрезали внутренний Агриндор, также зачастую называемый Игдиром, так как именно это древнее королевство раньше доминировало в восточных землях, от побережья нынешнего Агриндора. Насчет продолжительности... На самом деле, это мое самое большое путешествие, так что я собираюсь посетить весь Запад – с севера на юг. Конкретно тут... Думаю, да, пары месяцев хватит, чтобы привыкнуть к вашим краям и продолжить путешествие, благодарю вас, сир, — Араста сделала изящный реверанс, после чего улыбнулась Гельтфилду.
- Вы прибыли как нельзя вовремя, сейчас топят баню во внутреннем дворе замка, смею вас заверить, после долгого путешествия самое то. Не расскажете как прошел ваш путь? - Дешельфалд уверенно вел Арасту к замку, людей вокруг было немного, так что шли они практически одни. Ветер усилился, и все больше снега падало на тропинку, ведущую к замку. Забравшись на холм, путешественница увидела огромное количество шатров и знамен, ни одно из них не было знакомо ей. За долгие дни путешествия Карн не видела такого большого войска за пределами своей родины: рыцари, солдаты с копьями и фальшионами, лучники и арбалетчики, сине-зеленые, зеленые, бело-синие и сине-белые штандарты с геральдическими зверьми и предметами пестрили в глазах.
— Благодарю. Путь прошел отлично, как по мне. На нас даже пираты или призраки не напали, — Араста зачарованно рассматривала шатры и знамена, а также замок, идя к нему.
Проблем по пути не возникло. Гельтфилд одним своим присутствием устранял препятствия на пути Карн, лагерь жил своей жизнью... и, похоже, все солдаты и рыцари готовились к битве. Во дворе замка же, помимо подготовки бани, также собирались солдаты и рыцари. Несмотря на погоду и очевидное недовольство что простых людей, что благородных, никто не сидел без дела.
- Баня впереди, у входа во внутренние помещения замка. Прошу меня простить, но мне нужно встретиться братьями, надеюсь, мы еще увидимся, - вежливо произнес сэр Дешельфалд и уверенным шагом направился в сторону дверей.
— Благодарю, добрый сир. Удачи, — кивнув ему на прощание, Араста продолжила путь в бани, размышляя над увиденным.
"Честно говоря, это несколько более обыденное зрелище, чем я надеялась. Все же, никаких псоглавцев и эльфов тут не водится, судя по всему, а жаль".
Жизнь же продолжила течь своим чередом. Араста смогла заметить самого богатого рыцаря среди прочих, при всем этом он не был хозяином замка, у него было совершенно другое сюрко.
- Это рыцарь Хатер, - раздался голос за спиной Карн, и справа от неё прошел смутно знакомый мужчина, седая борода и старое лицо резко контрастировали с мощным телосложением. - Приветствую вас, Араста Карн, - сделал он легкий поклон.
- Приветствую вас, благородный сир, - Араста сделала реверанс, вежливо улыбнувшись. - Могу я узнать ваше имя?
- Рыцарь Дома Эвернов из Дегеншира Чарн Эверн, - поклонился в свою очередь Чарн Эверн. Насколько помнила Араста, Чарн Эверн приходился братом матери и покинул родные края, когда ей было шесть. - Вы выросли в красивую молодую девушку. Но что ты делаешь здесь?
— Я уже долгие годы путешествую, дядя, — улыбнувшись ему, Араста вновь, куда тщательнее, осмотрела Чарна. — На сей раз я пришла в эти земли из Агриндора. А как вы оказались здесь?
- Я давно уже здесь живу, деточка, - усмехнулся старик. - Как родители твои отнеслись к твоему решению? Ты прекрасно знаешь традиции, тебе с твоим даром тут не место, магов здесь не любят, не обижайся, - с теплотой в голосе произнес Эверн. - Тебе здесь делать нечего, лучше отправляйся завтра домой. Ну а пока ты в замке, сходи в баню Колодом! - позвал дедушка оруженосца, выглядел он помято, но судя по всему, был готов к любому приказу. - Сходи к Милитае и скажи, чтобы топила баню! Госпоже уважаемой нужно отдохнуть с пути! - парнишка кивнул и побежал, и взгляд Эверна повернулся к Арасте. - Мне пора исполнять свой долг, не уходи далеко от замка, здешние земли полны опасностей, а мне пора, - с грустью поведал Чарн и двинулся к собравшемуся войску.
— Удачи, дядя... — Араста немного грустно улыбнулась, кивнув старику и отправляясь в баню, размышляя над перепетиями судьбы и словами дяди.
"И все же, я продолжу свое путешествие, дядя. Я хочу исследовать весь мир, и ни ты, ни родители не остановите меня, - с некоторой болью в сердце решила женщина, прекрасно понимая, что эти слова ранят дядю, но ни за что не собираясь останавливаться на пути к своей мечте. — Стоит поговорить с ним после бани. Мне необходимо разъяснить свою позицию".
В бане же находились четыре девушки, главная из них выделялась своим одеянием на фоне служанок и местной гувернантки. Пока знатная госпожа ходила с неприкрытой головой её служанки были в одежде с головы до пят их лица была не разглядеть.
- Прошу прощения, госпожа Райхана, - поклонилась банщица и повернулась к магичке. - Меня предупредили о вашем приходе. Приветствую вас, госпожа Араста Карн, меня зовут Милитая. Прошу вас подождать с этой знатной леди. Надеюсь, наша баня не разочарует вас. Хотите что-нибудь поесть после бани? У нас есть парное молоко, северный нормандский мед и китежский квас, также привезенное из Союза Городов и Городов Лиги кофе. Из еды жаренные гуси в гарнире и со специями из Зарита, также есть кабаны, курица. Рыбу и свинину я вам не предлагаю и не советую есть в нашем замке, она в последнее время довольно плохого качества. Наказано было множество крестьян за плохую еду, но воз и ныне там, и уж если вы отправитесь дальше на юг или обратно, не покупайте во владениях Бронза ни свинину, ни рыбу. - поведала служанка, и Карн чувствовала какое-то магическое присутствие, источник был в бане, но где именно, понять было пока что сложно.
Поделиться192022-05-27 09:38:07
- Высше-низший не_жук
- Зарегистрирован: 2015-01-13
- Приглашений: 0
- Сообщений: 141
- Уважение: +4
- Позитив: +7
- Пол: Мужской
- Возраст: 32 [1991-09-12]
- Провел на форуме:
2 дня 18 часов - Последний визит:
2023-11-16 14:58:13
Раздались ревы горнов позади Сю.
- Ба! Альмарок привел гостей! - раздалось за спиной дружиника, и действительно, к моменту возвращения Боярина рядом с его отрядом появилась большая шеренга солдат. Он даже не видел конца и края этого строя, но первого взгляда хватило, чтобы понять, что силы сравнялись. Севрильсокий выглядел несолоно хлебавши, однако его голос как всегда был тверд.
- Слушай меня, рать! Бронза-лиходей не хочет мира знать, покуда мы не извинимся перед ярлом Северным за то, что меч отмщения принесли его вольнодумцам! Не бывать этому! Ни он, ни его прихвостни не получат ни прощения, ни пощады! Не знают они ни верности слову и закону своему! Быть сече нашей! И бог уже решит, кто из нас прав, а кто нет! - закончил он речь ударом об кольчугу, люди Альмарока только обрадовались и начали стучать эфесами мечей по щитам своим. Какие только обрывки слов не доносились до Сю, говор был Хибальский, Синдебальский и Китежский, лютый сброд наемника жаждал крови.
- Ни гхыра ж себе, - зашепталась дружина, - ну, теперь повоюем!
- Не говори гоп, - нахмурился десятник. – Наёмники, они воевать, конечно, горазды, да только нос у них смотрит туда, где монетой звенят. Глядишь, и нам же в спину ударят в самой гуще боя.
- Ой, дядька, не накаркай! – послышались опасливые голоса.
Сю тоже поёжился – бой предстоял не чета прошлому, и как бы ему вместе со всей дружиной боярской на этом поле не остаться… Он постарался сосредоточиться на бое. Щит (новый, трофейный – ещё баронский герб под слоем свежей краски просматривается). Копьё (его же, старое, привычное – и как только нашлось на поле боя?). Меч – даже два, опять второй с собой взял. Доспех… эх, почистить с утра не успел, вон уже чуть рыжиной звенья кольчуги тронуло… Есть друзья. Есть враги. Есть приказ. Есть предстоящая битва. Остальное неважно.
Вскоре прогремел рог со стороны войска Бронза, и с неба начали падать длинные тени.
- Стрелы!!! - раздался крик от старшего дружинника, и вражеский строй пошел на сближение.
Сю слышал, как свистят тетивы позади их строя. Но когда стрелы начали биться о щиты воинов, ничего было не разобрать в шуме боя: крики, лязг металла, треск дерева щитов и топот множества ног смешались в унисон. За какие-то мгновенья раздались крики, полные боли, как спереди так и сзади, кому-то стрела попала то в лицо, то в глаз, и вражьи ратники также не избежали этой участи, оглядеться в пешем строю не было возможности, оставалось идти только вперед.
И встретились воины лицом к лицу, зазвенела сталь в ушах, начиная безудержную какофонию битвы. Булавы, алебарды и мечи вылезали с той стороны и заглядывали на ту, попадая то в кольчугу, то в шлем, то в лицо незадачливому воину Нортонцев. В отличии от большинства ратников, они все носили открытые шлемы, и тогда в какофонию битвы впивались голоса, полные боли и ужаса. Сю же видел лица врагов воочию, хоть и не всегда находился в гуще боя. У кого-то был разбит нос, отсутствовали зубы, а иногда и пол-лица представляли собой одну сплошную рану. По ту сторону стояли натуральные псы войны, и сражались они не менее стойко, держа строй под натиском мечей рати. Знамена отрядов развевались вызывающе близко, и ни одна сторона не желала уступать. Справа послышалось конское ржание и треск щитов. Он не видел всей картины полностью, но разглядел знамя Рыцаря Хатера и Альмарока, сеча там началась лютая, в разы кровавее той, что происходит у него под носом, и уже через какое-то мгновенье было непонятно, кто за кого и против кого.
- Руби супостатов! - раздался бойкий крик десятника.
Бой же продолжался. Кажется, часть врагов дрогнула, и слева ратники рванули вперед, заставляя врагов отступать под натиском. Лютая сеча набирала обороты, мечи звенели, щиты трещали, копья кололи с той и другой стороны. За знамя вражеское началась битва, и Сю не видел конца вражескому строю, под ногами мешались ошметки копей, стрел и трупы в кольчуге и щиты на руках трупов. На его глазах несколько наемников Нортона оступились и были зарублены без жалости, их крики боли и ужаса быстро тонули в звоне стали. Вражье знамя уже скрылось из взора, но судя по всему, накал битвы не стихал.
- ЗА КНЯЗЯ! НЕ УСТУПИМ ВРАГУ И ПЯДИ ЗЕМЛИ!!! - прозвучал крик со стороны десятника.
Хоть и не было видно, что происходило на фланге, конское ржание и крики достигали уже дружинника. Одного косого взгляда было достаточно, чтобы понять, что битва превратилась в кучу-малу, лишь по сюрко можно было понять, был ли то ратник в седле или всадник Нортонский верхом на коне.
- УРА!!! УРА!!! УРА!!! УРА!!! - прогремел клич над полем боя, и Сю увидел, как мимо несется обратно в тыл ратник с вражеским стягом, толкнув его в бок. Это достижение, казалось, никак не повлияло на войско вражеское, а ровно наоборот, по шлему Сю прилетел удар копья прежде чем самому умнику не прилетел укол в лицо. Что было дальше с ним, дружинник не видел, да и возможности не было, враги начали наседать на строй. Среди них Сю видел не просто ополченцев и солдат, напротив него как раз стоял рыцарь в богато украшенном сюрко и полностью закрытом шлеме.
Боевой режим как-то вдруг отступил на задний план, снова пропустив в голову мысли:
«Рыцарь. Не было печали… Если под этой расписной тряпкой хорошие латы… а они хорошие, экономить на доспехах – последнее дело… то его только ронять да ножом под забрало. Если дадут, конечно – вон сколько их поналезло…»
Сю быстро огляделся – никого из родного десятка рядом не было, то ли битвой растащило, то ли… после битвы вороньё растащит. В левом сапоге хлюпало – какая-то сволочь ухитрилась достать в ногу под щитом, не опасно, но неприятно. Щит, кстати, оказался почти целым – дыр прибавилось, но он всё ещё держал. Соседи по строю (хотя какой там строй – тонкая линия из людей) вовсю рубились с сопровождением рыцаря, а им самим, похоже, предстояло заняться Сю.
Ещё секунду он выжидал, подбирая тактику, что поможет завалить эту кучу железа, потом начал действовать. Срыв дистанции – вплотную полуторник рыцаря заметно терял в эффективности, нырок под щит и удар под латную юбку, усиленный выпрямлением, потом разжать руку (вытаскивать меч посреди битвы слишком долго, десять раз зарубить успеют), вытащить из-за спины второй клинок и отскочить обратно к своим. Даст Аздрин, получится…
- За честь! - крикнул рыцарь, атакуя ратника.
Бой был несколько сложнее, удар под юбку не прошел, и рыцарь остался стоять на ногах, оттолкнув Сю щитом. Рядом мелькнула секира и чуть не попала рыцарю прямо в шлем, однако он в последний момент сделал блок мечом и развернулся на другого противника, давая дружиннику мгновенье, дабы взять в руки второй клинок. Рыцарь был занят уже другим противником и в сторону Сю он уже не смотрел, однако долгого времени на передышку у него не было. С поднятым мечом и щитом на ратника вышел молодой воин, крепко держа меч и щит. В своей кольчуге молодой парень в синей раскраске походил скорее на нордлинга, чем на очередного хибальдца. Его яростный дикий оскал и взгляд ясно говорили о принятом перед боем отваре, такому и сквозная рана не помеха, будет биться, пока кровью не истечет полностью.
- ЗА РЕАЛЬГАР! ЗА ЯРЛА ИРЛИМА!!! - прорычал юный воин и бросился к Сю.
«Аздрин милостивый, сначала этот истукан железный, а тут ещё и этот скаженный, да ещё и свежий небось! Под чем это он? Отвар из удавника и синего мха? Нет, от него кожа желтеет… а жаль, он короткодействующий – свалился бы этот пацан ко мне под ноги через минуту. Или бесогрибов нажрался? Вроде похоже, только зрачки не суженные, а наоборот, во весь глаз… Сушёной медвежьей травой накурился? Так от неё не ярятся, а наоборот, успокаиваются. Хотя если курево вымочить в том же удавниковом отваре, примерно так и получится. А может, просто намагичили чего»…
Всё это Сю думал на ходу, отбиваясь от бешеных атак нового противника. Бойцом тот оказался не ахти – совсем ещё сосунок, похоже, как бы не впервые крови нюхнул, но боевая ярость с лихвой возмещала нехватку воинского умения. Сю пришлось уйти в глухую оборону, лишь иногда выныривая из-за сотрясаемого мощными ударами щита, чтобы контратаковать. Одна из таких контратак возымела успех – позабывший в пылу битвы о защите боец получил очень нехороший удар в правый бок. Правда, и самому Сю при этом досталось по оружной руке – ударом её едва не отсушило напрочь, а на правом наруче образовалась нехилая зарубка, сочащаяся тёмной кровью. Теперь наведённая ярость реальгарцу не поможет, а наоборот, приблизит конец – от таких ран быстро слабеют. Только бы у него сил оказалось меньше, чем у начинающего уставать Сю…
Воин из молодца в действительности был никакой, и через несколько атак он просто упал на трупы, которых под ногами оказалось уже достаточно много. В основном нортонцев, реальгарцы синдебальдцы и хибальдцы, ратников и дружинников было очень и очень мало. Времени обдумывать это было мало, подоспел еще один противник, и пришлось снова возвращаться к бою.
Точно можно было сказать только одно: бой дружина выигрывала, у врага остались всего лишь пять знамен из всего того калейдоскопа, который видел в начале битвы Сю. Рев битвы не прекращался, но, кажется, и не становился громче, а ратники теснили врага. Лишь на правом фланге головорезы Альмарока и рыцари Хатера продолжали биться с неистовством и ненавистью. Что бы ни было между двумя этими, накал битвы лишь повышался, знамена двух отрядов тряслись в воздухе.
- За Боярина! За Китеж! - рявкнул десятник, зарубая очередного рыцаря.
Лязг металла и кличи разъяренных битвой мужчин и юношей становились все отчаяннее, и Сю был в центре событий. Было ясно, что все устали, но никто и не думал отступать, и вот прямо сейчас перед ратником предстал очередной юнец с мечом и щитом. В отличии от того берсерка, его взгляд был уверен, хоть глаза и выдавали отчаяние. Откуда бы родом он ни был, он не хотел умирать, как его сосед по линии. Северянин что есть мочи рубил топором щит соратника Сю, пока тот пытался уколоть буйного в грудь или в лицо. Было видно, что строй Нортонцев перемешался, и все они боролись в одном строю за свою жизнь, слева уже вместе с ними боролся Бронза с самим Боярином.
Силы заканчивались. Боевой режим слетел окончательно, теперь Сю дрался с оглядкой, экономя остатки сил. Щит трещал, но держался – иногда Сю хотелось, чтобы эта неподъёмная колодка развалилась, всё полегче будет. В глазах врагов, впрочем, читалась такая же усталость. Победит тот, кто последним рухнет без сил. Или тот, кто окажется достаточно хитрым, чтобы ввести на поле свежий отряд, который выкосит валящихся с ног врагов… Впереди мелькнуло что-то яркое – Сю присмотрелся и опознал в двух остервенело рубящихся чуть поодаль мужиках в богатых доспехах барона с боярином. Раз уж в бой пошли сами полководцы – значит, всё, никаких резервов нет, кто здесь ляжет – тот и проиграл. Встревать в поединок Сю не собирался – это нанесло бы урон чести боярина. Но вот отгонять от него излишне ретивых вражин, которые о чести не задумываются (мало ли среди баронских своих альмароков?) очень даже мог. С этой мыслью дружинник принялся пробиваться к бьющимся полководцам.
Внезапно все стихло, ни крики, ни кличи не разрывали воздух, звон стали все еще отдавался в ушах. Сю не видел ни своих дружинников, ни вражьих ратников, даже не то что их, он не видел дальше носа и не видел трупы и свои собственные ноги. Внезапно на него налетел какой-то нелепого вида мужик и отшатнулся.
- Черт бы тебя побрал, урод слепой, чтоб тебя черти в пекле кочергами изувечили, - проговорил Нортонец, и он наконец-то смог его рассмотреть.
Странная, хорошего пошива одежда грязного оттенка земли, странная маска с трубкой, которая шаталась из стороны в сторону, а на голове на удивление знакомый шлем пехоты Нортона, более светлого оттенка. Завершали это чудо странного вида обувь и оружие, подобные Сю видел у Ахейцев из Союза Городов, это были штучные и редко производимые "копья", к которым не подходили снаряды от разных мастеров. При выстреле слышен свист, а летит снаряд быстрее стрелы, и сейчас над полем боя раздалось множество свистов, словно кто-то вооружил сотни две такими копьями. На самое копье к его острию был прилеплен нож, хороший такой нож с зазубринами на лезвии, таким если и ударить человека, то от ран тот скончается быстрее, и вылечить получится с огромными трудом.
- ЗА КОРОЛЯ НОРТОНА!!! - рявкнул мужчина и бросился в рукопашную на Сю.
"Прими Аздрин душу несчастного, который продырявил мне щит", - подумал Сю, подставляя щит под удар странного недокопья нортонца так, чтобы оно угодило точно в одну из дыр от предыдущего удара, и в последний момент резко дёрнув щит в сторону, уводя оружие от себя и пытаясь заклинить его между досок, а то и, чем чёрт не шутит, сломать или выбить из рук. Такой защите от колющих ударов его когда-то научил прошлый десятник (да упокоится он с миром). В это время меч отправился на сближение с шеей странного нортонца. Виданное ли дело, без всякого доспеха на бой выходить? Вот за это и поплатится...
Умер он быстро, очень и очень быстро для такого смелого и храброго глупца. Тем временем свист перерос в какой-то бесконечный гул, резкий и непрерывистый. На место туману пришел запах гниения и черный дым, где-то громко ухнуло так, что Боярин Севрильсокий лежал на земле в крови, его доспех был пробит в нескольких местах и помят. И если пробить его могли арбалетные болты, то нанести такие вмятины мог только молот. В это же время из тумана вышли солдаты, похожие на того Нортонца, что был убит мгновенье назад. Подняв свои стреляющие копья с ножами, они стреляли в ряды ратников. Вспышка из копий и свист, последовавший за ним, убивал дай бог двух из десяти ратников.
- Иди сюда, Агриндорская псина! - окликнул его один из нортонцев, выглядел он в разы бронированнее своего павшего товарища.
«Ах вот оно что, эти копья на самом деле жезлы, - вяло подумал Сю, снова поднимая потяжелевший щит. – И достаточно мощные, чтобы пробить хороший нагрудник – вон как боярина издырявило. Как будто трое с чеканами прошлись. Не жилец, кормилец, даже если ещё Аздрину душу не отдал».
Нортонец повторил свой призыв, будто растягивая удовольствие. До него было шесть шагов, что для вусмерть уставшего Сю было равносильно версте, да всё в гору. Поэтому двигаться с места он не стал, просто резко швырнув в противника щит, целясь в стеклянные буркалы на маске.
«Вот так-то. Агриндорская псина, знаешь ли, кусается больно».
Особо обольщаться дружинник, впрочем, не спешил – вражина был не один, и, в отличие от того, которого он только что зарубил, эти не стеснялись пользоваться своими жезлами. Добежать до них на подкашивающихся ногах – целая вечность, за это время его в решето превратят. Тем не менее он попытался. Без щита-то оно и легче как-то…
Выяснить это не удалось, раздался хлопок, Е Сю отбросило в сторону. Ветер, который его отбросил, был по силе подобен метели и нес осколки, которые мяли его кольчугу, в голове все звенело, а перед глазами все плыло, ноги, руки и спина горели от боли, не позволяя ни на чем сосредоточиться.
Очнулся же он где-то на холме, небо было затянуто тучами, а в лицо бил холодный ветер, он нес запах свежей травы и запах дождя.
- Жив? Скажи что-нибудь, - произнес ратник, встав рядом с Сю. Выглядел он помято, не десятник и не сотник, правый глаз пересекал большой шрам, пышная рыжая борода была сильно укорочена, словно его пытались неумело побрить.
- Чем всё закончилось? – хрипло выдавил Сю, взглянув на рыжего. Не сослуживец – такую приметную физиономию сложно не запомнить, а Сю среди дружины такого не припоминал. Может, кто-то из альмароковых сумасшедших? А то и вообще с той стороны…
Сю попытался пошевелиться – зря. Избитое тело отозвалось такой волной боли, что дружинник чуть снова не потерял сознание. Тихо кляня странных нортонских магов-немагов, он приподнялся и огляделся. Место он узнал сразу – пусть его и выкинуло на противоположный склон холма, приметная группка покосившихся знамён чуть поодаль отмечала место гибели боярина. Мысленно пробежавшись по телу, особо серьёзных травм он не нашёл – то ли сам Аздрин его сегодня защищал, то ли просто убитые оглушением и усталостью от долгого боя чувства уже не реагировали на раны. Руки-ноги вроде бы отзывались, и на том спасибо…
- Скверное дело, Сю, пристрелили нашего Боярина. Много наших полегло, когда мы его тело вытаскивали с поля боя. Бронза, песий сын, все еще жив, с ним Хатер и шаманы реальгарские, они-то этих чертей в касках пехотных вызвали, - сказал печальный ратник и резко бросился к Е, положив его нормально, боль постепенно утихала. - Не дергайся, рядом с тобой взрыв был такой, словно маг Ахейский в тебя огнем кинул да промахнулся. Того нортонца с копьем стреляющим так посекло осколками, что лица не разобрать, лицо в мясо, как и все тело. Повезло, что ты вообще жив остался, - обеспокоенно сказал дружинник. - Я Поторуп Лесчих, из суздальских лесов, владений самого Князя нашего Китежского, в ватаге Альмарока состою, ты откуда будешь?
- Е Сю, из боярской дружины, второй десяток… - прохрипел Сю, закрывая глаза. В избитом теле боролись смертельная усталость и боль – первая тянула в сон, вторая упорно не давала сознанию соскользнуть в забытье. – Впрочем, ты это и так откуда-то знаешь, хоть я с вашим братом особо не водился… Родом из северного прикордонья. Так это что получается – разгромили нас? А стервятников ихних не видать что-то, вон сколько богатых рыцарей пало, а трофеи с них никто не снимает. Эх, надеюсь, хоть кто-то из целителей выжил…
- Да, черти окаянные начали нас бить своим огненным оружием. Доспех если не пробивает, то мнет его как бумагу какую-то, либо ломает кости, кольчуга эти выстрелы не держит. А насчет падали всякой, распугал всех какой-то зверь, народу мало осталось, так он к вечеру повадился трупы таскать. Сам не видал, но ратники в карауле и всадники Альмарока говорили, что видели, как он патруль Нортонцев загрыз. Верить им или нет, Аздрин знает. Ты давай отдыхай, сил набирайся, лекари сейчас травы собирают. Кому-то повезло больше, кому-то меньше, ты хотя бы не теряешься после недолгого разговора, лечебных трав на всех не хватает, - похлопал его по плечу Поторуп.
Сю последовал совету альмароковца и постарался отключиться и отдохнуть. Первое получилось почти сразу. Второе… ну какой отдых в таком состоянии?
Поделиться202022-05-27 14:32:11
- Главная блондинка
- Откуда: Центр Мира
- Зарегистрирован: 2008-03-16
- Приглашений: 0
- Сообщений: 7678
- Уважение: +219
- Позитив: +160
- Пол: Женский
- Провел на форуме:
3 месяца 12 дней - Последний визит:
2024-04-07 13:46:03
Нахмурившись, Райхана обернулась и смерила вновь вошедшую девицу внимательным взглядом. Ей показалось, что она уже где-то видела эту даму – кажется, совсем недавно, у ворот замка. Что ж, значит, она тоже пришла попариться. Райхана была отнюдь не рада внезапной компании, но тут же подумала, что, быть может, это не так уж плохо: возможно, получится вытащить из этой девицы ценные сведения. Как ее там назвала банщица – Араста Карн? Надо запомнить.
Райхана присела на скамью и сложила ногу на ногу, затем подняла на Арасту любопытный взгляд. И стала внимательно слушать, что та ответит Милитае.
— Подайте молоко, пожалуй, — улыбнувшись служанке, слегка рассеянно кивнула Араста, пытаясь понять, откуда тянет магией, после чего замечая взгляд женщины, улыбается и ей, решив заняться магией чуть позже и поговорить с ней.
"Значит, Райхана? Тоже благородная... Явно привыкла командовать...", — появились мысли в голове Арасты, пока она села напротив Райханы и произнесла:
— Здравствуйте, приятно познакомиться, я Араста Карн. Вы же – Райхана, да?
- Молоко будет после бани, она как раз уже готова, так что следуйте за мной в предбанник, там уже вы разденетесь, тут довольно прохладно, - сказала Милитая, кивком головы приглашая девушек внутрь. – Вам, госпожа Карн, я предоставлю девушку, она займется вашим омовением и парением. Я могу выделить девушку и вам, госпожа Райхана, если ваши служанки не умеют вести себя в бане, и попрошу вести себя аккуратно, в первую очередь слуг. Её недавно отстроили, и Барон будет недоволен, если её разнесут снова, - сказала Милитая и отошла, оставив Райхану и Арасту вместе в предбаннике. Тут было довольно сухо, из-за другой двери несло сильным паром.
- А вот и она, госпожа Араста, это Киния, - она указала на молоденькую девушку шестнадцати лет рядом с собой.
Взгляд зеленых невинных глаз ходил по четырем девицам, одета она была весьма и весьма просто и довольно вызывающе: юбка была до колен, а плечи были оголены.
- Она будет обслуживать вас в бане. Я же вместе с остальными слугами приготовлю стол на двоих, надеюсь, вы не против? - задала вопрос девушка, окидывая взглядом двух госпожей.
Райхана и Араста же смогли понять, откуда исходит магия, они обе владели ей.
Не успела Райхана ответить Арасте что-то вроде «я СУЛТАНША Райхана», как юркая распорядительница бани уже принялась трещать о чем-то. Поэтому Райхана ограничилась нахмуренным взглядом из-под черных бровей и ничего не сказала. Кажется, на севере к знати относились как-то более... просто. Пока она размышляла над ужасной болтливостью и дерзостью северных женщин, банщица уже успела привести свою помощницу. Из раздумий ее вывел очередной вопрос говорливой девицы.
- Нет, я не против, - бросила она таким тоном, будто все-таки была против. – И мне не нужна помощница, мои служанки прекрасно справятся со своими обязанностями, - добавила она, смерив обеих девушек строгим взглядом. Те молча склонили головы и чуть присели в восточном поклоне.
И все-таки она была не против поболтать с этой северянкой за столом. И главной причиной тому была магическая аура девушки.
Араста слегка помрачнела, глядя на то, насколько надменно и несдержанно вела себя эта "госпожа Райхана", но удержалась от слов, особенно с учетом того, что она, судя по всему, также была магичкой.
"Стоит проявить сдержанность, иначе мы явно дойдем до боя, а не до бани. Не хотелось бы сжигать эту баню. Да и дядюшка, явно, после такого попробует куда активнее отослать меня назад в Агриндор..." — весьма недовольно подумала восточная магичка, раздраженная грубостью своей собеседницы по отношению к слугам, но все же любопытство перевесило нежелание, отчего Араста сказала:
— Нет, я не против, премного благодарна, — после чего она взглянула на Кинию, сказав той, улыбаясь: — Я не очень хорошо знакома с вашими банными традициями, так что не могла бы ты помочь мне? Заранее благодарю.
- Тогда я пойду, хорошего отдыха вам, госпожи, - поклонилась Милитая и ушла хлопотать над столом, девушка же подошла к Карн и вежливо обратилась:
- Лучше всего раздеться здесь, госпожа, в бане жарко, и одежда будет прилипать. Я отнесу ваши вещи в комнату хранения, - спокойно объяснила девица и повернулась к Райхане. - Госпожа, если вас... будет это смущать, рядом находится другая комната, где вы сможете раздеться и оставить свои вещи, я провожу вас, если на то потребуется, - сказала она с некоторым беспокойством, было видно, что Киния нервничала, но это не было самым важным.
Что Карн, что Райхана учуяли, как в замке, обычно пропитанном странным привкусом магии, резко она исчезла. Резкий всплеск магии развернулся далеко на востоке, куда отправился Барон Бронза и Рыцарь Чарн Эверн. Не то чтобы она много знала о Севе, но похоже, здесь также применяли магию в боях.
- Госпожа? - напомнила о себе Киния.
Райхана, пропустив часть монолога девушки мимо ушей, встрепенулась, обернулась и остекленевшим взглядом уставилась куда-то в стену позади себя – туда, где, как ей показалось, произошел всплеск магии. Она стала похожа на охотничью собаку, почуявшую дичь. Некоторое время Райхана будто к чему-то прислушивалась, а служанки не смели ее беспокоить. Пауза затянулась.
Затем Райхана снова дернулась и будто пришла в себя.
- Да, конечно, - медленно и как-то рассеянно ответила она, но будто бы прослушав сам вопрос. – Да, я так и сделаю.
А сама, нахмурив густые черные брови, продолжала к чему-то прислушиваться и даже несколько раз втянула носом воздух – и вправду точь-в-точь собака на охоте. О существовании Арасты она будто позабыла.
Араста нахмурилась, почувствовав всплеск магии и заметив реакцию южной аристократки, но все же придала больше внимания словам банщицы, начиная неспешно раздеваться.
— Благодарю, Киния, — произнесла дворянка, улыбнувшись девушке, пока её мысли занимала совсем другая вещь.
"Здесь используют магию в боях? Или же что-то случилось во время битвы? Или вмешался кто-то третий?" — роились мысли в голове Арасты, почувствовавшей некоторую угрозу для своего путешествия, но, вместе с тем, и заинтересовавшуюся происходящим.
Вскоре служанки и банщица вели Райхану и Арасту в баню. Там было достаточно жарко, как приятным летом на севере, вещи были убраны, и все, что оставалось девушкам, отдыхать и наслаждаться омовением.
Служанки Райханы были весьма тихи и покорны, и обе дворянки могли их спокойно рассмотреть во всех подробностях. Судя по всему, они были близняшками, с короткими рыжими волосами и весьма приятной для мужского глаза фигурой. Как могла помнить Карн, в Агриндоре на таких девушек всего полвека назад вели охоту из-за опасений, что так злые силы накладывают свою печать на девиц. Хаис же знала, что это лишь пара служанок из девяти сестер, которые верой и правдой служили ей еще во дворце. На их фоне Киния смотрелась бледно, хоть она и была красной от жара, она, похоже не привлекала мужчин ни своим, поведением, ни манерами.
Магия же, которая привлекла их внимание, исчезла, не оставив и следа своего пребывания.
Вздохнув, Араста решила перевести внимание на слуг заморской дворянки, размышляя над тем, охотились ли на них, как это было в Агриндоре.
"Возможно, немногие выжившие после охоты? Судя по всему, они довольно тихие и скромные – природное ли это качество, или они таким образом обучены? Пожалуй, все же, скорее всего, второй вариант", — посмотрев на Райхану и припоминая её поведение, отметила про себя Араста, после чего, понимая, что все время в тишине они не просидят, решила заговорить первой.
— Райхана? Я же могу вас так называть? Вы не из этих мест, не так ли? Не могли бы вы, пока мы будем здесь, рассказать о своей родине, а затем я расскажу о своей?
Южная аристократка полулежала на скамье из горячего дерева, и ее пышная фигура едва просматривалась среди облаков ароматного пара. Она чуть шевельнулась при словах Арасты, чей голос эхом разнесся по пропитанному влагой помещению, и лениво приоткрыла глаза. Служанки тем временем неспешно перебирали ее мокрые волосы, вычесывая длинные густые пряди деревянными гребнями. Она некоторое время помолчала, прикидывая, огрызнуться ей на любопытствующую девицу или все-таки поддержать разговор. С одной стороны, Араста начинала ее порядком раздражать, да и говорить ни с кем особо не хотелось, но с другой – ей бы не помешали какие-нибудь контакты на севере, особенно учитывая, что ближайший ее контакт – барон – уехал воевать с каким-то своим соседом и имел все шансы не вернуться. Обдумав все это, Райхана решила на всякий случай быть вежливой.
Чуть повернув голову в сторону Арасты и с трудом разглядев ее среди клубов пара, Райхана лениво ответила:
- Я родом с юга и впервые в этих краях. Что именно вы хотите узнать о моей родине?
«Какая странная девица, - подумала она, - и задает странные вопросы. Неужто ей и впрямь интересно, откуда я приехала? Наверняка хочет выведать у меня что-то определенное. Надо быть с ней поосторожнее».
— Какие нравы в вашей стране, какой быт, что происходит, какая она вообще из себя? — задала свои вопросы бывшая герцогиня, тяжело вздохнув из-за жара, также почти лежа в бане.
Райхана нахмурилась, хотя Араста, конечно, не могла этого видеть. В лучшем случае, она могла едва различить силуэты Райханы и ее служанок в завесе влажного пара. Пользуясь тем, что Араста не может ее видеть, Райхана закатила глаза и поморщилась. Неужто эта девица хочет услышать подробное описание южных земель? Особенно учитывая, что Райхана сама не шибко-то много знает о своей родине...
Султанша никак не могла взять в толк, что эта информация могла быть кому-нибудь интересна, поэтому, конечно, заподозрила Арасту в самых худших намерениях. Немного поразмыслив, что бы такого ответить без вреда для себя, Райхана решила придерживаться той же легенды, что уже была известна барону.
- Ну... я родом из Эль-Джумары, - отозвалась она, чуть растягивая слова, давая тем самым себе время, чтобы обдумать следующую фразу. – Это маленькое королевство далеко на юге, или как говорят у нас- султанат. Эль-Джумара входит в Лигу городов... вы же слышали о Лиге?... У нас на юге очень красиво. Повсюду деревья, фрукты, цветы... И совсем не бывает холодно, как в ваших краях... Знаете ли, здесь я постоянно мерзну. Хотя, признаться, баню вы, северяне, топить умеете. У нас тоже есть бани, но они другие, стены мы обкладываем мрамором, который подогревается изнутри. В наших банях больше воды и совсем нет дерева, - она нигранно зевнула и потянулась, обдумывая, что бы еще сказать. - Наши земли красивы и богаты, но люди, скажу я вам, везде одинаковы, - добавила она. – Дома у нас строят иначе, города большие, и в них живет множество людей. У нас развито мореплавание и добыча драгоценных камней. Наши города процветают за счет торговли кожей, золотом и драгоценностями. А еще у нас огромные плантации масличных деревьев, из плодов которых получают прекрасное масло, - голос Райханы потеплел, когда она начала вспоминать родные края, и неожиданно для самой себя ее сбивчивый рассказ сам собой вылился в довольно-таки мелодичное и складное повествование. – Наши земли плодородны, хоть и весьма страдают в годы засухи. Во многих городах живут прекрасные мастера резьбы по кости, талантливые ювелиры и оружейники. Из дальних краев приплывают корабли. Нагруженные специями и ароматическими смесями, а наши купцы меняют их на золото и кожу. Портовые города всегда шумные и веселые, а вечерами в тавернах не умолкают песни и рассказы моряков о дальних странах. Дворец султана снаружи и изнутри украшен золотом и резьбой, его окружают прекрасные сады с фонтанами и дивными птицами, - тут она мечтательно зажмурилась, но тут же встрепенулась и словно сбросила с себя внезапно нашедшую сладостную дремоту. И продолжила уже будничным тоном: - Ну, собственно, что еще рассказать? У нас все по-другому, есть свои хорошие и плохие стороны, как и везде, - немного сумбурно закончила она, ругая себя за излишнюю откровенность. – В свою очередь, я хотела бы попросить вас рассказать мне немного о здешних краях.
Незаметно хмыкнув на явно различимую ностальгию южной... Королевы? - Араста начала говорить:
— Честно говоря, я здесь недавно и ещё не так хорошо изучила местные земли, но, пожалуй, я могу рассказать про свой родной край – у нас, пока что, выглядит, довольно схоже...
Райхана снова недовольно сдвинула брови, но ни Араста, ни служанки не могли этого разглядеть. Значит, девица, которую она приняла за местную, оказалась вовсе и не местной. Это весьма разочаровало Райхану, ведь она так надеялась завести полезный контакт и раздобыть побольше информации о здешних краях. Незаметно вздохнув, она все же вежливости ради поинтересовалась:
- Вот как? И откуда же вы родом, из каких земель?
— Из королевства Агриндор – это государство на северо-востоке, за Севейскими Горами. Оно делится на две части – Внешний и Внутренний Агриндор. Внешний Агриндор – это холодная и скалистая пустошь, а также острова рядом с ней – как правило, также холодные и скалистые, но большая часть городов Внешнего Агриндора расположены на них, в том числе и один из ахейских полисов – надо сказать, весьма крупный и богатый город, особенно для этих мест. Внутренний Агриндор разительно отличается от Внешнего – это край с мягким климатом, теплыми зимами и прохладными летами. В отличие от Внешнего Агриндора, он покрыт лесами и равнинами, обладает огромным множеством рек и густонаселен. Главная проблема – это полчища нежити, обитающей дальше от населенного побережья. Короли и герцоги борются с ними, отправляя своих рыцарей, но периодически неживые нападают на селения. Также существует Долина-за-Горами, она же Игдир – это центральные земли одноименного великого королевства, на останках которого родился Агриндор, которые были отрезаны от побережья огромным Великим Барьером. Мы не знаем, что произошло с королевством впоследствии, но, когда спустя двадцать лет после создания Барьера путешественники, пересеча Дрикские Топи – единственный не затронутый Барьером регион, - достигли Игдира, то он был полон нежити и не имел ни единого признака живых. Сейчас Игдир является фронтиром для Агриндора – проплывающие по рекам Дрикских Топей в Игдир искатели наживы и древних богатств, изгнанники и прочие основали там несколько поселений и даже пару городов, которые уже дали вассальную клятву герцогам Инденхольма, моим родителям. Точнее, так было, пока я не сбежала – потом, к сожалению, я мало какие новости слышала из Игдира. Сами Топи, к слову, тоже далеко ненормальны – ходят слухи, что оттуда можно попасть в царство одного из Темных Богов, но никто не может подтвердить их. — На одном дыхании рассказала все это Араста, чрезвычайно довольная сведениями Райханы и, что называется, "севшая на волну".
За разговорами незаметно пролетело время, и служанки начали вытирать сухими полотенцами благородных дев, и если служанки Райханы делали это более аккуратно и нежно, боясь навлечь на себя гнев госпожи, то вот северная девушка как следует вытерла Арасту, высушив её волосы и сделав это гораздо быстрее, чем южанки.
Выйдя первой, путешественница почувствовала, что дышать стало в разы легче и лучше, пусть откуда-то и исходил сквозняк, отчего кожа на её ногах покрылась гусиной кожей. Райхана вышла позже и чувствовала себя в разы лучше и даже без одежды выглядела по королевскому. Её волосы были высушены и заплетены в прекрасную прическу.
- Госпожа Райхана, ваше кофе и гусь готовы, а вам, госпожа Араста, я приказала принести лучшее молоко, также я взяла на себя смелость приготовить вам немного говядины под специями. - поведала хозяйка бани, почтительно склонившись перед благородными особами.
- Благодарю за заботу, - величаво ответила Райхана, лениво потягиваясь.
Ее служанки тотчас облачили ее в роскошный халат из струящегося коричневого шелка, расшитого золотыми птицами. Райхана небрежно сунула ножки в украшенные многочисленными блестящими камнями сандалии и неторопливо уселась за стол, оглядывая интерьер небольшого помещения, примыкающего к собственно бане. Она чувствовала себя... как минимум неплохо, а в чем-то даже и хорошо, если не считать легкой усталости, неизменно сопровождающей любой поход в баню. Да и что поделать, возраст давал о себе знать. Райхана подумала, что сейчас, должно быть, уже за полдень, а значит, можно будет вздремнуть до возвращения барона.
Она пропустила мимо ушей большую часть рассказа Арасты о ее родине, поскольку попросту не знала, где находится этот таинственный Агриндор, да и не особо-то интересовалась географией мира. Однако семейные сплетни и склоки были особенно близки ее сердцу, поэтому кое-что в истории Арасты ее заинтересовало.
- Могу ли я спросить, - протянула она как бы между прочим, едва Араста уселась за стол напротив нее. – Вы сказали, что сбежали из... родных краев. Из-за чего же это произошло? Если это не семейный секрет, конечно, - добавила она, подумав, что все же не прочь узнать какой-нибудь семейный секрет.
— Это весьма долгая история, но, если не вдаваться в детали – я и мои родители весьма серьёзно поругались из-за моих устремлений. Не то, чтобы я не понимаю их желания сделать меня следующей герцогиней, но... Честно говоря, при всей моей любви к ним – мои собственные желания мне важнее, — довольно грустно произнесла герцогиня Карн, чувствуя тоску по родному краю и вину перед родителями, но мгновение спустя беря себя в руки и сама задав вопрос. — Слушайте, Райхана, а вы скучаете по родным краям?
По сложившемуся впечатлению Карн, Райхана её особо и не слушала. Работницы бани же, сделав свои дела, покинули их, оставив наедине. После пара и отдыха наступила легкая усталость, из-под двери и занавески, которая прикрывала окно, на улицу струился свет закатного солнца, хоть по ощущениям прошло немного времени. Араста и Сумейра провели там больше времени, чем рассчитывали. Единственное, что привлекало внимание, так это запах гуся, молока и кофе, все это смешивалось в воздухе, порождая неприятную вперемешку запахов.
Слегка поморщившись от неприятного запаха, леди Карн спокойно отправилась к еде, очень негромко и незаметно вздохнув от поведения своей "собеседницы".
«Да уж... Из нас двух каши явно не сваришь».
Райхана же, казалось, нисколько не смутилась от мешанины запахов. Лишь покосившись в сторону окна, она бодро отломала от гуся ножку и совсем не по-королевски впилась в нее мелкими острыми зубками. Для приличия промокнув тряпичной салфеткой лоснящиеся губы, она довольно улыбнулась через стол Арасте и как ни в чем не бывало продолжила есть.
За едой прошло некоторое время. Хозяйка Милитая хлопотала своим служанкам и наводила порядок в бане, проветривая помещение для следующих гостей. Было уже поздно, и наступала пора вернутся в замок. Впервые за долгое время Араста и Райхана могли наблюдать ало-красный закат.
- Мне послать Кинию в донжон, чтобы вам уже начали готовить комнаты? Или вы еще пока что желаете отдохнуть и насладиться вечером? Может, еще еды? Или кофе с молоком или чаем? - спросила вспотевшая от тяжкого труда девица, оперевшись на косяк двери. И=Из-за её спины несло холодом, который немного приводил в чувство отдохнувших благородных девиц.
— Я пойду спать, — кивнула девушке Араста, смотря на закат и размышляя о собственной родине
Райхана вытерла руки махровой салфеткой размером с полотенце и снова покосилась на окно. Северный день был длиннее южного, но было похоже, что сгущаются сумерки. А значит, день подходил к концу, и барон уже должен был объявиться.
- Вернулся ли господин барон в замок? - поинтересовалась Райхана как можно более равнодушно, проигнорировав вопрос служанки.
- Доброй ночи, госпожа Араста, я отправлю с вами Кинию, если вы не возражаете, - поклонилась Милитая и повернулась к Райхане. - Его Светлость скорее всего... - тут хозяйка бани осеклась, - прибудет нескоро, в течении недели в лучшем случае. Возможно, это затянется на месяц, я точно не могу сказать, - ответила Киния. - Вам что-нибудь еще принести? Может, вы желаете посмотреть на горы севера? С крепостных стен и башен открывается прекрасный вид на ледяные вершины.
Райхана нахмурилась, не в силах скрыть свое недовольство. И нет, она не хотела смотреть на горы, не хотела добавки кофе и подготовленную комнату. Она хотела видеть барона и побыстрее. Но, разумеется, этим служанки не могли ее обеспечить.
«Что ж там за конфликт двух феодалов, на решение которого уходит неделя или даже месяц, - недовольно подумала она. – Да за месяц негодный халиф соберет стотысячную армию и пойдет войной на мой султанат!»
Впрочем, таких подробностей служанкам знать было необязательно. Через силу изобразив довольную улыбку, Райхана ответила как можно более равнодушно:
- Ну разумеется, у господина барона много ответственных дел. Что ж, в таком случае я пойду отдохну. Благодарю за гостеприимство, но сопровождение мне не нужно, меня проведут мои девушки.
При этих словах стоящие поодаль две девицы, закутанные в многослойные платки, присели и поклонились.
— Благодарю. Спокойной ночи, — Араста ещё раз вежливо кивнула Милитае на прощание, после чего пошла вместе с Кинией в покои, намереваясь на следующий день как следует изучить город в землях за Горами.
Поделиться212022-05-27 14:45:01
- ШурСтраКосЪ-МагЪ
- Зарегистрирован: 2009-01-13
- Приглашений: 0
- Сообщений: 150
- Уважение: +5
- Позитив: +9
- Пол: Мужской
- Возраст: 31 [1992-05-07]
- Провел на форуме:
6 дней 22 часа - Последний визит:
2023-03-02 12:42:33
- Мы, кстати, пришли. Этот человек хотел бы с вами поговорить, - сказал рыцарь не своим голосом.
Первое, что заметил монах, это тень, мелькнувшая в коридоре. Далее показались два блика, которые постепенно стали приближаться и стали больше похожи на глаза во тьме.
- Знайте, вас не так просто найти, господин Зеф Ремиэл, - ответил мужчина, осматривая странный изогнутой формы кинжал. Темнота за глазами была практически непроглядной, наряд бандита лишь подчеркивал недобрые намерения, - человека? Навряд ли можно его так можно назвать, голос был холодным и отстраненным. - Скажите, за что вы боритесь? И не смотрите на "рыцаря", он вам не поможет, здесь только я обладаю властью судить и убивать. Он мой слуга, и скоро весь мир будет мне служить, - самодовольно сказал он, не отвлекаясь от осмотра вещи. - Вы уж извините за такое представление, надоело ждать, когда вы придете во тьму. Позвольте представиться, Спаз Матикус, истинный хозяин Гастора в Осеннем Королевстве Игдир. Не пытайтесь вспомнить обо мне что-нибудь, вы не знаете меня, но скоро весь мир узнает обо мне, и вы мне с этим поможете. Видите ли, я испытываю слабость к служителям Аздрина, они очень хорошо кричат, когда им вырезают глаз, - произнес он, смотря прямо в глаза Зефу, в этих глазах не было ни доброты, ни сострадания, монах видел лишь бесконечную жажду крови, власти, и безумие.
– Пришли? Но… Сэр Дешельфалд? С вами всё в порядке? – обеспокоено спросил монах, когда его проводник стал вести себя странно.
На лбу Зефа проступил пот, да и сам Ремиэл немного пошатнулся, ощущая, как привычный уровень силы начал возрастать. Кровь словно начала сходить с ума от происходящего, и всё это можно было связать только с приближающейся фигурой. Враг, сильный враг и по поведению Благой крови можно было понять — опаснее Желтоглазого, что в свою очередь нанёс поражение Зефу всего за один удар.
Монах был неподвижен и собран, в душе клокотали эмоции, смешиваясь в тягучий клубок переживаний. Страх, отвага, долг, обречённость – сгусток становился туже и сложнее. И страшнее всего было за рыцаря, что попал в чужой бой, став игрушкой в тёмных руках.
Юноша слушал, не сводя взгляда с пришедшего, являющегося сейчас полным хозяином положения. Культ всё же добрался до него, найдя даже в такой отдалённой местности. Первым желанием было призвать меч, но Зеф уже понимал, что не успеет. Попытайся он призвать оружие и противник атакует немедленно, атакует со скоростью, что вполне может превосходить реакцию человека. Если же юноша попытается отскочить назад и разорвать дистанцию, под удар может попасть рыцарь, садистская натура противника вполне могла допустить убийство на глазах Ремиэла. Тяжёлая ситуация, понятная всем участникам. Зеф проиграет сразу после своего первого действия, а значит остаются лишь слова.
– Долг Ремиэла побуждает странствовать по миру, помогая страждущим, достойным детям Создателя, – ответил юноша, усилием держа голос ровным, спокойным. – За что я борюсь? Хороший вопрос, но ответ на него известен. Я борюсь за людей, за их завтрашний день, их свободу. Борюсь за мир, в котором человеку не придётся просыпаться с мыслью о том, кого из своих детей отдать на съедение монстрам ради небольшой отсрочки для остальной семьи. Борюсь за будущее в котором люди будут создавать и творить, возводить города, развивать культуру, проводить шумные ярмарки. Мир для созидания, искренних улыбок, что сделает Сады Небесного Отца лишь прекраснее. Почему? Всё просто… Аз есмь длань Единого Бога! – Зеф выдержал тяжёлый взгляд противника, разжигая собственный боевой дух искренностью слов, но стоило сказать последнюю фразу, как кидас на груди монах вспыхнул, заливая весь коридор ярчайшим светом.
Да, Зеф не мог создать меч, любое движение рукой выдало бы это намерение, и тогда бы «шах» превратился в «шах и мат». Если уж противник знал, что хранит в себе юноша, то и про меч знал более чем достаточно, но много ли тёмных знают про простейшее чудо, показывающее титул Ремиэла? И уж тем более что будет, если влить в него силы куда больше, чем требуется. Монаху пришлось действовать нестандартно.
Ремиэл не мог терять выигранного времени, вряд ли даже такой яркий свет травмирует противника, но прийти в себя всё же было необходимо даже могущественному тёмному. Зеф подскочил к рыцарю, надеясь, что вспышка нарушила ментальный контроль Спаза, и тот будет безвольной куклой, чтобы силовым движением дёрнуть его на себя и оттащить хотя бы на пять метров подальше от врага, прислонить к стене и тут же закрыть собой.
– Клинок Его Гнева не оставит меня безоружным! – Зеф не скупился на силу, щедро вливая в плетение образующийся избыток. Воплощённый священный фламберг занял своё законное место в руках монаха, даруя собственной аурой повышенную защиту от чар.
Ремиэл понимал, что враг может восстановить ментальный контроль над слугой и руками рыцаря нанести удар в спину, но наличие усиленного священного клинка должно было усложнить манипуляция с разумом, вынуждая тратить больше времени и концентрации, а значит если бы Матикус решил бы попробовать, то сразу бы открылся для атаки Зефа, который уже был готов к следующему ходу своего врага, заняв свою самую лучшую боевую стойку.
«Если я сбегу, то сэр Дешельфалд останется в руках тёмного. Да, только я могу ему помочь. Ни храмовники, ни другие братья по вере. Только я. А значит, я покажу всё на что способен. Это мой бой, и я покажу, что превзошёл себя вчерашнего!»
- Ваша сила, она ведь неестественна и дарована вам лживыми иерархами Церкви, этими напыщенными дураками и невеждами, которые твердят о добре, долге и справедливости, - разъяренно, чуть ли не шипя, проговорил монстр, подойдя ближе к Ремиэлу. Его не пугал ни свет, ни клинок, и он смог увидеть скуку? В этот момент Спаз усмехнулся. - В следующий раз... хотя... может, его и не будет, подумайте хорошо, прежде чем доверять людям, они... бывают разные.
В этот момент с лязгом вышла сталь из ножен, спину и живот пронзила адская боль.
- Ну же! Восстанови свою плоть! Восстанови свою кровь! - усмехнулся монстр, вытаскивая из ножен меч и занимая стойку. - Пошел прочь, допенгальгер! - рявкнул Спаз на рыцаря, что быстро преобразился в лысого, с синей кожей, закованного в черную сталь человека... - Вы разбудили во мне любопытство. Защищайтесь, сэр Ремиэл! Ставка этой битвы - ваша жизнь!
– Как же вы сейчас неправы… Если бы каждый храм, даже в самом глухом городке, мог даровать Силу, то от Тьмы бы давно не осталось и камня на камне. Простите, но я таким родился. Церковь подарила мне знания и дала цель. Если уж во мне и есть что-то неестественное, то это лишь то, что ваш Культ хотел призвать в этот мир и то, чему явиться я не позволю! – с жаром парировал Зеф. – Лишь твердят? Серьёзно? Церковь заботится о сиротах! Они дают знания, что позволяют таким как я спасать людей от болезней и голода, защищать от безумцев и падших! В Церкви можно найти утешение, избавление и прощение. А что касается вас, о Будущий Владыка Мира? На что готовы пойти вы? Я не вижу в ваших глазах побуждений строить школы, решать людские проблемы и вообще брать ответственность хоть за что-то! Каким будет ваше правление? Сядете на резной, богато украшенный трон и будете наслаждаться собственным самодовольством?! Людей же вы отдадите на прокорм собственным хозяевам как плату за заёмную силу!
Монах храбро отвечал своему оппоненту, демонстрируя жар искренности своих убеждений, но разум прибывал в смятении. Почему враг не реагирует на святую силу? Нет ничего лучше для сражения со злом, чем святой меч! Да, Желтоглазый тоже не реагировал, но ведь сейчас монах обладал куда большим запасом силы нежели раньше. На ум Ремиэла приходила только аналогия с водой и огнём, когда пожар пытаются затушить одним ведром воды. Да, вода тушит огонь, но при таких условиях лишь испарится. Юноша страшился того факта, что даже увеличенные границы возможного сейчас являются лишь факелом, что пытается осветить своды исполинской тёмной пещеры.
Возможно, юноша бы стал планировать отступление, но не мог. За спиной был королевский рыцарь, которого едва удалось вырвать из ментального контроля врага. Он должен остаться жить, вернуться к своим братьям, к семье. Продолжить свою жизнь, посвященную Королевству. Если монах покажет спину, то сэр Дешельфалд может уже никогда не увидеть свободы от злой воли. Речь уже не о спасении всех, но трус уже не спасёт никого. Поэтому Зеф планировал стоять до самого конца, как бы не был силён его противник, даже если всё что ему оставалось это молиться.
«Храбрость твоя ведёт Легион.
Доблестью соткано славное знамя.»
Мысль сформировала фрагмент молитвы с искренностью и ясностью. Пусть молитвы считались слабее и менее практичными привычных актов веры, но сейчас оставалось лишь верить.
«Ты воплощаешь Небесный Закон,
Разжигая Создателя вещее пламя.»
Действительно, если твоя сила лишь факел, а враг своды исполинской пещеры, то прежде всего было необходимо или встать на одну ступень с противником или же спустить его ближе к своему уровню. Однако фраза Спаза и последующий удар заставил Зефа рухнуть на колено и использовать меч как опору. Раны на спине и животе сияли ярким серебряным светом, во рту же появился железный привкус.
«Белоснежные крылья тех сберегут,
Кто верой силён и не сдастся врагу.»
Предательство? Да, безусловно, такой шанс был и Зеф понимал, что ментальный контроль Матикуса может быть куда сильнее, чем рассчитывал монах. Или же братья рыцаря были заложниками. Монах слабо улыбнулся, в его истории уже были печальные фрагменты, когда спасаемые люди предавали его. Что ближе? Родная семья или чужой монах? Выбор очевиден. И Зеф не мог осуждать этих людей, если исчезнет вера в детей Творца, то как можно продолжать свой путь?
«Сожги коварные чары, избавив от пут,
Озари своей волей простого слугу.»
И всё же верный ответ был в том, что рыцарь оказался монстром, принимающий чужие обличья. Но где же тогда сам Гельтфилд Дешельфалд? Жив? В плену? Ответа не было.
– Хех… Словно это я затягиваю свои раны, все претензии к призванной вами сущности, – прохрипел Зеф. – Вполне возможно, что эти года исчерпали силы сущности окончательно, и теперь вы не получите ничего!
Рана болела. Монах ощущал острую боль в спине и чуть более слабую в животе. Чернота и правда лишилась сил? Обычно боль проходила весьма скоро, а позже раны затягивались, но почему спину неистово корёжило болью? Словно меч «рыцаря» был отравлен агонизирующим ядом. Рана на животе перестала сиять, знаменуя исцеление, только вот спина продолжала сводить с ума.
«Яви свою суть, в час острой нужды,
Подставь человеку благое крыло.»
Монах не собирался умирать сломленным, на одном колене. Силой воли юноша встал на ноги и занял боевую стойку. В глазах Зефа была решимость и стремление, смешанные с агонией.
«Законы Отца в сих Садах утверди!»
– Собираясь забрать чужую жизнь, будьте готовы лишиться своей! – прохрипел Зеф, готовясь к финальной строке.
– Свято имя твоё, Низвергающий Зло! – монах вложил в последнюю строку молитвы столько эмоций и силы, сколько было возможно.
Близость мощного источника Тьмы позволяло благой крови даровать куда больше сил, что было сложно без практики потратить всё за раз. Зеф хотел призвать чудо, что сократит пропасть между ним и противником перед решающим поединком и потому воззвал к Уриэлю, ангелу, чьим могуществом согласно писанию и легендам были печати. Зеф почувствовал как его сила высвобождается, в то время как боль в спине становилось всё более острой и безумной. Вдруг между юношей и тёмным вспыхнул яркий рунический круг, сотканный из сияющей золотой энергии, что разделила противников словно стеной. Монах еле сдержал изумлённый вскрик, ведь эти руны полностью повторяли рисунок из кидаса, нанесённый на спину Ремиэла.
«Та боль в спине? Это не рана.. Это…» – догадка вспыхнула в разуме, а золотой круг на мгновенье померк и вспыхнул, заливая весь коридор ярчайшим священным сиянием.
Когда свет погас, Зеф увидел, как Матикус, держа в руках какой-то обсидиановый символ из трех соединенных колец, смотрел прямо ему в глаза.
Этот взгляд... вихрь ветра заполнил сознание монаха, чистая бездна первородного зла, словно бешеная стихия, лилась в этом человеке, когда-то он был им. И его безумное стремление и сильная воля позволили ему выстоять против тьмы и подчинить её себе. Может быть, он изменился внешне, но разум его был все также чист, когда он узурпировал трон... убивал родных и близких, которые не приняли его безумное стремление, и как его родной город был разрушен. А затем снова заселен, как он взял власть над теневой стороной города и был бит ... Карлом Ульбрехтом? Зеф никогда не видел такого города и понимал, что ни один город Нортона не имел таких обширных подземелий. И все же Спаз снова бежал, чтобы спуститься в подземелье Анхата... все размылось, казалось, он не видел ни дневного света, ни света звезд, везде был камень и песок...
- НЕВОЗМОЖНО!!! - вскрикнул Матикус, отшатнувшись. - Ты... ты... ты... даже не знаешь, что за тварь находится в твоем разуме?! Ты совсем сумасшедший?! - взревел бешено узурпатор.
- Знаешь... это было больно... неужели вы, монахи Аздрина, не цените свою собственную жизнь? - раздался женский голос отовсюду, и только мгновенье спустя Ремиэл понял, что он раздался у него в голове. Он был знаком ему, голова заболела, и все расплылось перед ним, бандит же не терял времени даром и, используя странный черный мел, нарисовал на стене дверь и спокойно открыл её.
- Счастливо оставаться, больной ублюдок, - сказал Спаз и исчез в рамке двери, хлопнув дверью, которая приняла вид стены, коей она и была до магии.
Молитва считалась более слабой формой создания чудес, более громоздкой, менее надёжной. С Молитвы всё начиналось, но в бою куда надёжнее Акты Веры. Зеф надеялся подавить хотя бы десятую часть силы своего врага, но чудотворный эффект вышел выше всяческих ожиданий. Священный свет щедро разливался по коридору, питая стены, пол, потолок. Создать святое место на поле боя и ослабить врага, печатая тёмную силу — вот в чём был смысл «Низвергающего Зло». Спаз был страшным врагом, куда сильнее чем монаху встречались раньше, но бегство было недопустимым. Добровольно позволить такому противнику свободно передвигаться по замку было бы высшей степенью халатности. Однако, у всего была своя цена. Ремиэл понимал, что такой могущественный эффект был создан с помощью редкого свойства, что в священных книгах описан как «Резонанс» – так вышло, что применяя чудо рядом с катализатором или артефактом схожей природы, можно превзойти ожидаемый результат, но была причина по которой такой метод чудотворства был крайне не рекомендован.
Печать Уриэля на спине, «Низвергающий Зло» – одно из имён этого же ангела. Схожая природа, создавшая резонанс. Боль волной прошла по всему телу юноши, его духовный узор и так страдал от избытка святой силы, но сейчас даже закалённые перегрузками эфирные потоки едва не рассыпались от количества энергии. Мучительная смерть для тех, кто решил прыгнуть выше собственной головы. Ремиэл в конце концов оставался человеком, даже не смотря на судьбу сосуда тьмы. Юноша смог лишь застыть и изо всех сил удерживать избыток силы.
Провал. Даже создание вокруг святого места, напоминающего по концентрации столичный собор, никак не сказался на противнике. Матикус продолжал держать ситуацию под контролем и спокойно проигнорировав все попытки Зефа ему помешать, сделал свой ход — простой и изящный. Ментальная атака. Монах попытался как-то защититься, но куда там? Всё было тщетно и даже когда святую энергию удалось как-то сфокусировать, перед глазами лишь стали возникать образы о незнакомых местах и событиях. Монах увидел отрывки, которые мог охарактеризовать лишь как историю о падении, становлении могущественным тёмным. Но? Мог ли образ Магистра в видении быть правдой? Или разум монаха сам дописал смутные фрагменты?
Голос врага, почти наверняка, пока Зеф видел историю жизни Спаза, то мог посмотреть на жизнь монаха и даже заглянуть туда, куда лучше не заглядывать. Матикус был удивлён? Но почему? Разве он не глава того культа, что призвал Черноту? Не могли же они призвать не зная, что именно пытаются притащить в этот мир?! Вопросы лишь копились. Юноша попятился назад, ища точку опоры. К счастью, противник совсем потерял к нему интерес и не стал пытаться нанести смертельный удар, вместо этого Зеф сквозь расплывающиеся зрение смог разобрать нарисованную дверь, что стала реальной, пропустила тёмного в коридорную стену и исчезла… Опора была найдена в виде аналогичной стены, по которой можно было почти аккуратно опуститься вниз и дать ногам подобие отдыха.
– Ценим, но здесь и сейчас этот Спаз Матикус оказался сильнее и способнее меня… Даже утрать я остатки самообладания и отказавшись от шанса спасти сэра Дешельфалда, уйти мне бы точно не дали, – вполголоса ответил Зеф, проглатывая недавний испуг о освобождении Черноты, благо её голос сохранил свою ментальную природу.
Монах заскрипел зубами от новой вспышки боли. От его тела отошёл заряд из хаотичных искр небесного и золотого цвета. Энергия врезалась в противоположную стену, оставляя на ней благородный металлический оттенок золотого цвета.
– Спасибо Творцу, что я созидатель… Даже если моя сила вырвется из под контроля и сожжёт меня, ничего опаснее коридора полного свежей выпечки ожидать не стоит, - с нервным смешком прошептал монах, продолжая концентрацию.
Разряды продолжали срываться и бить по стенам, превращая или скорее покрывая каменную кладку металлом. Монах понимал, что мог сдаться и уповать на очередное воскрешение, но даже если бы оно сработало после такой смерти, терять сознание и выпадать из жизни до полуночи было непозволительной роскошью. Где-то пленён королевский рыцарь, где-то ходит его двойник и в довершении всего, этот Спаз Матикус вполне мог свободно перемещаться по замку и плести свои интриги, которые априори не могли закончиться ничем хорошим. И даже если было слишком больно, нужно было брать ситуацию под свой контроль, чтобы продолжить выполнять свой долг. Если тёмного было уже не найти, то шансы обнаружить двойника рыцаря были невероятно высоки, но для этого нужно было провести особый ритуал в течении пары часов. Умри Зеф и возродись, все сроки будут упущены.
«Без паники… Без паники… Ты знаешь, что делать. Такое уже было. Когда я стал сосудом для Черноты — благая кровь словно взбесилась и перегрузила мой духовный узор энергией. Нити покорёжило, частично даже полопались, но тогда опытный наставник помог всё исправить и адаптироваться к новому уровню силы. Теперь мне придётся повторить все шаги и спасти себя самого. У меня получится, обязательно получится, за шесть лет мой контроль силы существенно возрос!» – монах как мог абстрагировался от боли, концентрируясь на собственном внутреннем голосе.
Концентрация, взгляд в себя. Да, собственный узор был в плачевном состоянии, перегруженный энергией от благой крови и от резонанса, сейчас по эфирным потокам циркулировало слишком большое количество силы. Почти сразу стали попадаться искажённые участки, неспособные пропускать энергию дальше, формировались сгустки-узлы, блокирующие полноценный контроль над даром. Юноша закусил рукав и собрав кусочек энергии в острейшее лезвие, рассёк повреждённый фрагмент, заставляя избыток энергии сначала покинуть рану, а затем затвердеть, восстанавливая целостность участка узора, только так можно было помочь своему дару адаптироваться к новой нагрузке и повысить как ёмкость так и проводимость.
Монах продолжал работу над своим лечением, перекраивая и укрепляя потоки, закушенный рукав помогал не орать от боли каждого разреза, лишь упрямо мычать, продолжая задуманное. Разрез, убрать избыток, укрепление. Разрез, убрать избыток, укрепление. Иногда требовалась более тонкая работа, когда поток был чрезвычайно искажён, тогда следовало вырезать уничтоженную часть и вырастить новую. Всё эта операция была бы невозможна, если бы монах не приучил себя к лишениям и нагрузкам со своим образом жизни, будь юноша простым священником, мгновенно бы потерял сознание от болевого шока ещё после первого разреза.
Отдельного упоминания стоила Печать Уриэля, которая во время резонанса смогла создать связь с основным узором монаха. Естественно, никого контроля было получить невозможно, печать по прежнему была вещью в себе, но пропустив по контурам печати собственную энергию, можно была придать ей интересные свойства, способные помочь в ослаблении зла. Вполне возможно, что заряженную Печатью энергию можно было бы попробовать вплести в прочие чудеса, но это могло бы подсказать только время и тренировки.
Наконец, работа над узором была завершена и оставалось лишь сконцентрировать силы в собственном источнике и прогнав по каждому каналу выпустить из тела, проверяя качество созданных линий и окончательно избавляясь от излишков святой энергии. Контуры тела монаха засияли, свет собрался вокруг рук, создавая переливающуюся сферу чистой священной силы. Миг, ещё один. Сфера становилась всё ярче и ярче, и когда пришло время, рассеялась по коридору, заканчивая «окрашивание» стен в благословенный Кидас – случайный эффект, присущий простому выбросу святой силы Зефа в пространство. Зеф выдохнул, осознавая, что больше ничего не болит, теперь у него было десять минут на отдых, после чего следовало отправляться в малое святилище во дворе замка. Разумеется, Ремиэл не планировал оставлять всю работу на братьев-храмовников, но Магистр должен был знать последнюю информацию, ведь если Спаз хотел власти над миром, то вполне мог планировать покушение на короля, который, возможно, всё же приезжает в этот замок.
– Знаешь… – задумчиво произнёс Зеф, находясь в своих мыслях, – я никак не могу понять, кто же ты на самом деле? Книги молчат, или у меня нет нужных, легенды тоже не говорят ничего конкретного. Но монстры вроде того Желтоглазого и этого Спаза Матикуса приходят в ужас, когда узнают тебя. Но почему ужас, а не восторг или поклонение? Разве они не должны всеми силами приблизить твой приход в этот мир? Не буду ждать, что ты откроешь мне эти карты, но может назовёшь своё имя? – закончил свою речь юноша, не очень сильно надеясь на ответ.
- Спаз Матикус куда слабее, чем тебе кажется. Умный и опасный преступник уже не раз разорял города и убивал людей ради удовольствия. Нет, я ни в коем случае не осуждаю его, сама таким занималась, путь к власти он такой, кровь, металл и страдания, - с каким-то наслаждением произнесла тварь. - Можешь не волноваться, он не вернется, он взял, что хотел, ты не представляешь для него интереса до тех пор, пока ты со мной, - усмехнулась тьма. - Кстати... мы так и не представились друг другу, меня звать Альвинна де Кер, я гостья в твоей голове. Ты не представляешь, как мне все эти годы было скучно и одиноко... - жалобно протянула она, появившись перед его глазами.
Нахождение её тут было невозможно, потому её крылья проходили сквозь стены, а сама она стояла, нагнувшись, демонстрируя свое декольте.
- Расслабься, мальчик, я могу находиться в твоей голове, но благодаря Спазу могу теперь слышать, видеть и говорить, ну и пытаться тебя соблазнить, конечно! - рассмеялась она, смотря Зефу прямо в глаза. Она так же резко умолкла, как и засмеялась, и начала осматривать коридор, виляя задницей и хвостом из стороны в сторону. - Неплохое местечко. Что касательно Матикуса и того деда... - Альвинна развернулась и посмотрела на Ремиэла серьезным взглядом. - А он ебанутый, ты тоже ебанутый, потому что в твоей голове сижу ебанутая я. Если хочешь спасти мир от зла, завоевать его или спать сотни лет, нужно быть ебанутым, - пальцами указала демоница на свою голову.
– Что ж, мне не сложно предположить, что я недостаточно тренируюсь и поэтому слабее этого тёмного, но даже так — проигнорировать пусть случайный, но мощный эффект просто немыслимо. Эффект, что едва не стёр в порошок своего создателя, – упрямо парировал Зеф с нотками недовольства. Его разум до конца не признавал происходящее, пытаясь выдать ответивший голос за временное помешательство после резонанса и от этого монаху было как-то проще, словно тот просто подыгрывал игре собственного разума. – Разорения, убийства, кровь, страдания… Всегда было интересно, а что вы, тёмные, будете делать, когда всё разрушите? Всё, нет садов, нет людей, нет городов. Ничего нет, разрушили, замучили, разорили. В этом-то и парадокс. Без созидания, искры, подобные Спазу обречены. Творец возводит города, создаёт прекрасные сады, углубляет культуру и копит наследие. Поэтому ваша победа будет и вашим крахом… – Монах говорил в полголоса, но чётко, с полной уверенностью в своих словах. – И что же он хотел? Пришёл, произнёс речь про захват власти над миром, хотел принудить меня к помощи и после спешно отступил… Признаю, сейчас он мне по зубам, но очевидно, Спаз Матикус слишком опасен, чтобы оставлять его на свободе. Слишком много крови на его руках, а будет ещё больше…
Зеф осёкся, к дальнейшему он явно не был готов. Одно дело голос в собственной голове, но воплощение Черноты в реальном мире было уже за гранью допустимого. Монах хотел потянутся к ещё материальному святому клинку, который лишь тускнел всё это время и мог исчезнуть минут через десять, но организм ещё не был готов действовать и тем более так активно. Впрочем, Альвинна поспешила его успокоить, что по большей части и было правдой, ведь Тьма была по-прежнему сокрыта в теле юноши, а ментальный барьер если и был повреждён, то очень изящно и выверено, пропуская долю ментальности гостьи-пленницы.
– Да, за последние шесть лет мы так и не были представлены… Зеф, Зеф Ремиэл, – чинно с кивком назвался монах, ощущая, как начинает «плыть» от абсурдности происходящего, где-то в эмоциях начал даже зарождаться клокочущий нервный смех. Действительно, юноша представлял Черноту совсем иначе — видел некого когтистого монстра вроде огромного медведя, яростного и безудержного, что едва сорвётся с цепи и тут же устроит кровавую резню в окрестностях. А на деле сущность была разумна, обладала личностью и характером и весьма неоднозначной внешностью. Да, Зеф вполне могу оценить прекрасную фигуру, смутиться и отвести взгляд от чрезмерно открытого одеяния гостьи. Инстинкты действительно обострились, разжигая тёмное пламя жажды обладать, но физическое истощение притупляло эффект и позволяло сохранить видимое хладнокровие и не капать слюной почём зря.
Неосторожной мыслью юноша представил Альвинну в намного более скромном платье, которое также ей пошло и подчеркнуло фигуру, но без вульгарных перегибов, когда глазу открыто едва ли не больше чем скрыто. Представил вечер у камина, чьё пламя играло тенями на бокалах вина. Стопка книг на столике неподалёку и приятная беседа о сюжетных поворотах, созданных пером автора-мастера. Юноша попробовал представить добрую улыбку на лице собеседницы, живой интерес в глазах, но наивная картина перед внутренним взором пошла трещинами и рассыпалась. В конечном итоге человеческое сердце осталось глухим и холодным к обаянию демоницы.
– Когда я стал частью этой истории, психическое здоровье мне никто не обещал… Так что вполне возможно, где-то я и сошёл с ума, – нервно усмехнувшись, ответил Зеф. – Но пока я помню свою цель и готов к ней идти, то бесполезным уж точно не стану.
Юноша попытался опереться на стену и поднять себя на ноги, что выходило весьма медленно и давалось с большим трудом.
– В завершении темы Матикуса. Так что в итоге? Весь его хитрый план, слежка за мной много лет, всё это представление было ради того, чтобы облегчить твоё положение, дав больше свободы? И как это ему поможет в захвате власти над миром и всеобщей известности? Или… этим шагом он захотел выслужиться перед той Тёмной Госпожой, чьё имя ты называла раньше?
- Не переживай, ты сильнее его, хоть и не умнее, но это поправимо с опытом, -сказала она, сложив руки на груди, но когда речь зашла о кровожадности и безумии, с её уст не слезала улыбка. - О, это так мило, что ты считаешь всех "темных" единым и неделимым целым, - сделав воздушные кавычки, Альвинна подошла к Зефу вплотную и четко произнесла холодным голосом, смотря монаху прямо в глаза. - Нет и никогда не будет у мира ни одного бога и ни одного правителя, - сказала она, протянув руку к Ремиэлу, но резко остановилась, раздраженно посмотрев на свою руку, после чего отступила на шаг и потрясла ею. - Так что... тебе ли не знать о культе Бевиса? Разве бог юга также плох, как моя госпожа? Разве он не учит добру и состраданию? - с веселым огоньком в глазах спросила де Кер. - Что хотел Спаз? Ты не поверишь мне, если я это скажу... - приложив палец к губам, с довольным интересом осматривала потолок, после чего театрально развела руки в стороны громогласно произнесла: - КНИГУ!!! ОН ПРИШЕЛ!!! ЗА КНИГОЙ!! - зазвучавший звонкий смех Альвинны, казалось, отражался эхом от стен, хоть её в реальности и не было. - Ну а если серьезно, у Спаза есть свои планы на мир, ты не представляешь, насколько он банален и прост, - вытерев несуществующие слезы, отчетливо произнесла демоница. - Он не служит никому, кроме себя, и если честно... он меня не пугает, меня никто не пугает, ни ты, ни он, ни шлюха и ни девчонка в бане. Здесь мало тех, кто серьезно способен меня достать, - после этих слов, Кер улыбнулась краешками губ, прикрыв их рукой. - Ты можешь меня убить, просто используя святые силы, да, ты и сам умрешь, но это меня не пугает, я была на том свете, прежде чем Темная Госпожа даровала мне новую жизнь, и у меня есть предложение, которое тебя заинтересует. Я вижу в тебе большой потенциал, - сказала она, положив руки на бедра, и начала медленно раскачиваться, тряся хвостом и крыльями. – Конечно, я не буду тебя соблазнять, это было бы недальновидно с моей стороны, - усмехнулась демоница с азартом в глазах.
Полное отсутствие понимания личного пространства со стороны демонессы вновь заставило Зефа потерять равновесие и вынуждено опуститься по стене вниз с болезненным шипением. Несмотря на волевые усилия, тело требовало время на дополнительный отдых, и монаху, скрипя сердцем, пришлось выкроить дополнительное количество этого ценного ресурса на восстановление.
– Хочешь сказать, что Тёмная Госпожа не повелевает всей Тьмой этого мира, а является центром своей фракции, а таких фракций как минимум несколько? – Зеф задумался, пытаясь согласовать новую информацию со своим представлением мира. Да, он мог усомниться в истинности нового знания, но если хорошо подумать, кому, как не тёмной, разбираться в устройстве Тьмы. – Выходит, что Культ, что призвал тебя, и Спаз не на одной стороне, а наблюдали за мной порознь. Это объясняет, почему он не знал о тебе изначально и был шокирован, узнав наверняка… Культ Бевиса? Добро и сострадание?! – От внезапности Зеф даже закашлялся, закрыв рот ладонью. – Я ничего не знаю о культе Тёмной Госпожи, но могу сразу сказать, что у Культа Бевиса очень большие проблемы с пониманием Цели и Средства. Сила никогда не будет целью. Поэтому слепое накопление могущества по своей сути бесполезно. Сила это всегда лишь средство. Если взять к примеру меня. Моя цель это защита и спасение людей. Человек в опасности? Я применяю силу и создаю чудо. Человек пошёл по кривой дорожке? Я применяю силу и создаю чудо. Человек болен? Я применю силу и создаю чудо. Иными словами, я использую силу, но ради чёткой благой цели. К тому же их традиция смотреть свысока на женщин, считая их слабыми… Честно, появись ты в одном из их главных храмов, они бы явно пересмотрели свои взгляды.
В очередной раз монах обратился в слух, ведомый любопытством и новой информацией, он практически немигающим взором наблюдал за Альвинной, и когда та произнесла истинную цель Спаза, то смог лишь шокировано смотреть на собеседницу.
– Книга? Ему нужна была Книга? – Понимая всю важность и незыблемость той самой Книги, Ремиэл аккуратно залез в свою сумку-мешок и достал старый добрый экземпляр Святого Писания. – Мне, конечно, было бы грустно расставаться с Книгой, учитывая, что блок для записей использован на три четверти, но, он мог просто попросить! – Полный самоотверженности и жертвенности во взгляде, монах был готов отдать самое дорогое, но уже спустя миг наткнулся на смех демонессы, после чего обиженно насупился и убрал Книгу обратно в сумку, впрочем, уже совсем скоро на лице монаха застыла мрачная маска.
«Сделка с Тьмой, да? Я могу назвать пару десятков легенд и притч с таким сюжетом и заранее сказать, что такое никогда не заканчивается благом. Это опасный путь. Но, она права. Может у меня и достаточно сил, но враги раз за разом уходят невредимыми, вольные творить зло и дальше. У меня нет шпионской сети или источников информации, что смогли бы меня навести на моих врагов. Но уже за короткое время общение с Альвинной де Кер я узнал то, что вряд ли вычитаю в каких либо книгах. Так что она попросит взамен? Свободу? Или моими руками вычистить ряды своих недругов из прочих тёмных фракций во славу своей Госпожи? Я должен отказаться. Но если откажусь, смогу ли я в конечном итоге спасти хоть кого-то?» – невесёлый ход мыслей лёг на плечи монаха тяжким грузом.
– Хотел бы начать с того, что у меня нет цели внушить тебе страх или что-то подобное. У меня есть Долг Ремиэла и Священный приказ от Его Святейшества. И если Долг прост и понятен — защищать людей, то приказ в том, чтобы не выпускать тебя на свободу двенадцать лет, больше половины срока которого уже прошла. Я понимаю, что предложить можешь ты. И хотел бы выслушать, что ты хочешь от меня. Но предупреждаю сразу, против Долга и Приказа я не пойду никогда.
- Конечно не владеет, как и Аздрин не владеет душами всех людей Севе, Гринкоуста, Скорсиса, Издриса и Зарагкса, пусть эти названия тебе ничего и не говорят, - спокойно ответила Альвинна, сложив руки под грудью, выпячивая её, с улыбкой слушая о Культе Бевиса. - Не буду с тобой спорить насчет них, я их плохо знаю, хоть должна признать, с построением государства у них проблем больше, чем у меня, а мои подданые жили счастливо... почти... - натужно улыбнулась демоница, приложив палец к щеке и наклонив голову набок - Массовые казни и жертвоприношения не мой конек, хоть в первое время это было приятно и забавно, а крови пролилось так много... - мечтательно закатила глаза Де Кер, после чего посмотрела на Зефа, и её взгляд стал жестким, и она подошла к нему вплотную, положив руку на грудь монаха. - Долг и Священный приказ, а мы с тобой мало чем отличаемся, - сказала спокойно Альвинна и снова улыбнулась. - Шучу, - отдернув руку, словно от кипятк,а она начала ходить по коридору, хлестая пол хвостом и сложив крылья за спиной. Стали видны её плечи и голая спина, а также весьма и весьма узкие штаны. - Предложение у меня к тебе очень простое, Зеф Ремиэл, я помогу тебе найти того старого болвана и Спаза, взамен... - демоница задумчиво прикусила губу. - Ты не станешь никому рассказывать о том, что я гуляю перед твоим взором, в конце концов, нечасто выдается случай пожить в голове мужчины, пускай он и приговорен к смерти через шесть лет, - нагнувшись и потрясая своей грудью, сложила Альвинна руки и положила на них свою голову с озорной улыбкой. - Так ты согласен или хочешь еще подумать, о юный хранитель мира от тьмы и порока? - с весельем спросила она. - Не буду скрывать, в этом есть и мой интерес. Возможно, тебе даже не придется предавать господина света и умирать таким молодым. Я тебе гарантирую, будет весело и интересно! Новые знакомства! Новые лица! Новые места, где ты никогда бы не побывал! И, разумеется, враги света, которые терзают простой народ! - сказала Альвинна, раскачиваясь из стороны в сторону, положив голову набок.
– Не владеет, – на выдохе повторил Зеф. – Но в этом часть замысла. Люди не обращены изначально в Свет, так как один из даров Творца именно в познании. Нельзя понять Свет без Тьмы, нельзя узнать цену добра без зла. Человек свободен и волен сам найти путь к Творцу, полностью осознавая происходящее, а не потому, что изначально создан светлым. Возможность падения это часть цены за свободу, что нам подарил Создатель. И поэтому не все люди возвращаются к Творцу, встречая конец земного пути в иных местах.
Монах слушал внимательно, иногда отводя взгляд, иногда хмурясь. Он общался с большим количеством людей, видел разные характеры, ценности, стремления и несмотря на это, «Чернота» оставалась за гранью понимания. Иногда Альвинна пыталась указать на общее, подбираясь ближе, но затем рассекала любые зачатки хорошего отношения к себе жестоким комментарием. Своеобразная пляска между доверием и ненавистью. Станет ли тёмная союзником, будет ли она врагом? Действительно ли ей просто скучно, или Зеф давно пойман в тёмные сети, послушно следуя чужой воле?
Даже легендарная сделка с Тьмой казалась детской и наигранной. Ведь Ремиэлу и так нельзя была никому говорить про существование демонессы, так какую выгоду должна получить Де Кер? Впрочем, монах и сам получал не так много. Знание о местоположении врагов не даёт никакой гарантии, что реванш удастся взять. Может окрепшие духовные каналы и помогли бы пережить первый удар от Желтоглазого, но ведь Спаза так просто не одолеть. Нужны стратегия, план, информация, тренировки. Не стучать же ногой по полу, требуя у Тьмы полной информации всех слабостей врага? Этот шаг был бы настолько же смешным, как и глупым.
Мудрые не зря говорили, что тёмных не переиграть в договорах и сделках. Даже самые светлые и чистые сердцем проигрывали коварству, склоняясь перед новыми хозяевами. К каждому можно найти ключ. Зеф же не понимал какой ключ должен быть подобран к нему. Власть, богатство, слава? Монаха это не интересовало. Сокрушающая сила? Зеф и так был силён, настолько, что собственное тело могло не выдержать нагрузки. Долгая жизнь? Ремиэл давно принял решение, что готов разменять свою жизнь ради спасения сотни чужих, что могут стать жертвами Альвинны, получи та свободу.
Верным выходом было бы отказаться от сделки, но ведь тогда все будущие жертвы Спаза и Желтоглазого лягут прямиком на совесть юноши, который имел шанс спасти хоть кого-то и просто испугался запачкаться. Монстр регионального уровня и враг национального масштаба, оба слишком опасны, чтобы оставаться в живых. Зефу нужно было решить что важнее, получить шанс на спасение людей или сохранить себя кипенно-белым? Несмотря на всю сложность выбора, тот оставался до досадного очевидным.
Юноша выдохнул, поднялся на ноги, уверенно удерживая равновесие, затем решительно посмотрел в глаза не то союзнице, не то противнице. Шаг, второй, монах приблизился, не опуская глаз.
– Пусть Свет промолчит, пусть Мрак не одобрит, но рука об руку нам дальше идти, – с юношеским пламенем в голосе прошептал монах, – твоего сердца жар заменит мне солнце, коль продолжаешь верить в меня. Твоя Хозяйка до конца не узнает, что украден из сада самый прекрасный цветок! – под сгустившуюся тишину Зеф одним движением развернулся на сто восемьдесят градусов и уткнувшись в рукав сдавленно засмеялся. – Прости-прости, это цитата из сельской пьесы, что ставила одна бродячая труппа, – юноша развернулся ещё раз и его взгляд стал серьёзнее. – Нет нужды петь мне дифирамбы, в конце концов я не «будущий владыка мира», который хочет всеобщей известности. Таких как я можно встретить в каждом монастыре, единственное, что меня отличает, так это то, что шесть лет назад я встал на твоём пути. К тому же будем честны. Для этих земель я ещё не сделал ровным счётом ничего. Каждое начинание закончилось провалом и настало время уже сделать хоть что-то для людей этого края, – Зеф закрыл глаза, собираясь с мыслями. – Для начала нужно найти Малое Святилище и поделиться с Храмом стратегической информацией, наличие Двойников в замке крайне дурная новость в свете грядущих событий. Затем я воспользуюсь своим правом на Возмездие и найду того слугу Спаза, выводя из игры и получив информацию о настоящем Сэре Дешельфалде, которого нужно вытащить из плена. Также нужно помочь местным лекарям и подготовить помощь к поступлению большого количество раненых. Получив реликт у Барона я составлю план на битву с Желтоглазым, которого найду с твоей помощью. И уже после этого я выдвинусь помешать Матикусу в его планах… Найду его я также с твоей помощью, – Зеф уверенно расставлял грядущие события по полочкам, понимая, что работы ещё много и очень много. – И как уже понятно из моих планов, я принимаю твоё предложение. Пока эта сделка не противоречит моему долгу и приказу, я буду соблюдать наш уговор.
Зеф ожидаемо выбрал людские жизни, шанс на спасение которых будет достигнут через победу над Желтоглазым и Спазом. Естественно, если Альвинна попробует освободиться силой или навредить людям, перестав довольствоваться своей «прогулкой», то условный «нейтралитет» потеряет всякий смысл, но до тех пор, демонесса может и дальше плести свои интриги.
- А к творцу ли? Уверен ли ты, что Аздрин ваш творец, или он просто наиболее добрый бог? Много ли ты знаешь, как Аздрианство пришло в Нортон и как его восприняли изначально? - кокетливо задала вопрос демоница, подавшись назад, открывая взор на свой оголенный живот. - Поверь, я не ради издевки спрашиваю, все же интересно, насколько знания углубились в этот вопрос в ваших Церковных Школах по сравнению с тем, что я тут раньше видела... когда была во плоти, - произнесла она, прикусив палец, задумчиво взглянув в потолок.
Когда же Ремиэл процитировал сельскую пьесу, Кер не подавала признаки эмоций.
- А ты мне даже нравишься, нечасто удавалось поговорить со монахом Аздрина тет-а-тет, ты же не откажешь мне в удовольствии побольше рассказать о народном фольклоре и песнях? Не то чтобы я их никогда не слышала... издеваться над демоницами, уверенными в своем превосходстве только потому, что Темная Госпожа одарила их вниманием больше, чем прочих, всегда забавно, - сложив руки под голову, невинно хлопая глазами, мягко попросила демоница.
Альвинна внимательно выслушала планы Зефа и под конец похлопала в ладоши, хлопки эхом расходились по коридору.
- Браво, браво, ты очень правильный и умный мальчик. Неудивительно, что меня решили запереть в тебе, будет даже жаль, если мы умрем и не узнаем друг друга получше, - сказала она спокойно, подойдя к нему близко. - Только одна маленькая загвоздка... - Кер наклонилась к нему и заговорщески прошептала: - У стен есть уши, и тебе ли... - осеклась демоница, глянув искоса на монаха. – Впрочем, опыта в разговорах с людьми и большой политике у тебя немного, так что... я позволю тебе набить руку на этом, в конце концов, если я буду водить монаха за ручку, это будет слишком просто, а тут у тебя есть вызов.
Услышав слова Альвинны про якобы решение Церкви запереть демонессу именно в нём, монах лишь слабо улыбнулся и покачал головой. Если де Кер хочет считать, что всё было запланированной акцией и планом духовенства, то пусть. Поправлять и объяснять, что на пути «Черноты» встал не суровый монах, а до глупого отважный и наивный мальчишка, желавший лишь спасти подругу от культистов, было слишком неловко. Чересчур много совпадений случилось, чтобы неподготовленный малец смог удержать в себе неведомое Зло. И тем сложнее было всё чётко изложить.
Сама же демонесса с каждой репликой принимала всё более и более чёткие черты, та, что изначально казалась смертельным врагом и кровавым монстром, проявляла себя как весьма своевольная особа, не ведающая стеснения в сложных вопросах и выражении собственного мнения по каждому случаю. В силу большего жизненного опыта, та явно чувствовала себя хозяйкой положения и вела себя соответственно. Если бы не распутный стиль одежды, демонстрирующий в каждом движении и изгибе то, что случайным мужчинам лучше не показывать, выстраивать линию общения было бы куда проще. Но вряд ли монах смог бы убедить собеседницу стать скромнее, и та просто продолжала быть собой, по-прежнему не зная стыда и умеренности.
– Вокруг нас сейчас самая безопасная зона во всём замке, – Зеф прикоснулся к стене, ощущая энергетические раскаты. – Резонансная молитва, вспышка моих энергетических излишков. Святая энергия сконцентрирована на многие метры по коридору. Если здесь и были какие-то следящие чары, то их снесло или заглушило помехами. Да, концентрация рано или поздно сойдёт на нет, но стены уже впитали в себя достаточно много, – монах развернулся спиной к стене и серьёзно взглянул на собеседницу. – Даже Спаз столкнётся с трудностями, пожелай использовать тот мистический уголь, чтобы вернуться сюда. Как и его слуги не смогут так просто подойти ближе, возникни у них такой приказ. И то, что союзников до сих пор нет, говорит о том, что меня изначально заманили в самый отдалённый участок замка, а может, случилось нечто более важное, – Зеф рассуждал уверенно, анализируя окружающую обстановку, и честно делился собственными доводами. – Есть небольшая неточность. Я не политик и не должен им быть, – юноша лишь покачал головой. – Направлять людей власти, исповедовать сильных мира сего должен не я, а более высокие Иерархи Церкви. Ремиэлы защищают простой народ, являют чудеса и проповедуют в самых далёких уголках страны. Мне нет нужды вести светские беседы об устройстве страны и политическом курсе. Для возвышения у меня есть два пути. Получить звание «Вознесённого», что невозможно, так как Вознесённый Ремиэл уже есть, и это явно не я. Или получить статус Святого, что также невозможно, достаточно просто учесть текущую ситуацию. Да, ты права, неприятный разговор мне всё же предстоит. Пусть я и хотел бы избежать его, но мне слишком редко дают полезные советы, чтобы отбрасывать их не попробовав. А это значит, что языческий реликт добыть стоит или убедиться наверняка, что этот вариант невыполним.
Поясняя суть своего долга, Зеф задел руками рваные края ткани на груди и печально вздохнул. Всё же в таком виде перемещаться по замку было крайне некомфортно, также можно было вызвать панику среди слуг, разгуливая в окровавленной одежде. Да, был шанс, что местные решат, что неуклюжий монах слишком увлёкся вином, но лучшим вариантом было привести себя в порядок, благо такое потребовалось далеко не в первый раз.
Юноша без тени смущения стянул с себя плащ, затем рубаху, оставаясь с обнажённым торсом. Для человека, приложившим все мыслимые и немыслимые силы, чтобы стать способным сражаться и защищать, юноша выглядел соответственно. Строение и рельеф мышц могли красноречивее всего сказать, что монах полагался по большей части на скорость и ловкость, чем на грубую физическую силу, что могло быть вполне логичным, всё же никакой брони Зеф не носил. Однако, кроме отличного телосложения, в глаза бросались шрамы, множество шрамов сходной природы, что усыпали тело монаха. Борозды, оставленные будто когтями. Они появлялись в первые годы как следствие болезненных приступов, время от времени приходящих в глухие ночи. Мальчишка полагал, что таким образом «Чернота» пыталась вырваться из заточения, но, к счастью, всегда безуспешно. А вот других шрамов не оставалось никогда, пусть образ жизни монаха и сопровождался смертельными ситуациями самых разных разновидностей, но у «Сосуда Тьмы» была вот такая интересная привилегия.
Юноша залез в сумку и после короткого поиска извлёк весьма аккуратно выполненную иглу, навязанный подарок одного ювелира за светлое дело, нашёл клубочек ниток и, устроившись удобнее у стены, принялся уверенно латать дыры в одежде. Собственно, привычное дело для человека, постоянно подвергающего свою жизнь опасности.
– Да, мне известно о тех событиях и крови, что была пролита в те года, – голос монаха стал более тусклым, глухим. – Это не страшный секрет и никакая не тайна, пусть на каждом углу о таком и не рассказывают… – Монах пересказал известные ему события прошлого, когда ещё совсем юное королевство нуждалось в объединяющей силе веры больше всего на свете и как череда принятых решений привела к кровопролитию. – Потомки, что рассуждают смело, давно закидали друг друга, как и своих предков, камнями. Да, есть реалисты, что принимают случившиеся за единственно возможный вариант, но есть и идеалисты, что готовы предложить десяток альтернатив как должно было пролить свет Веры без капли крови. История сохранила в себе этот урок и преступно было бы забывать его. Что изменилось? Помня этот урок, Церковь усилила свою миссионерскую деятельность, вовлекая в веру чудом и проповедью, а не силой. Если взять меня — мне доводилось спасать разных людей и уж тем более я не оставлю умирать человека потому, что он не разделяет мои убеждения. Таким образом, отвечу на основной вопрос. Я всего лишь человек, меня не было при создании человечества и я не могу знать как всё происходило, но я волен верить. И да, я верю, что своим существованием я обязан именно Аздрину, даровавшему нам эти Сады, души и свободу.
По мере своего рассказа Зеф управился с одеждой, сработав на редкость аккуратно, затем коснулся кровавых пятен, активируя следы святой энергии собственной крови. Та засияла нежным блеском и рассеялась, не оставляя и следа. Всё же были в благой крови и практичные плюсы.
– Нам пора выдвигаться, нужно найти малое святилище и Магистра. Время на ритуал ещё есть, но кто знает, что случится по пути, – Зеф облачился в рубаху и свой плащ. – Будет опрометчиво продолжать общаться вслух, всё же меня могут услышать люди из слуг, что трудятся в этом замке. Я не могущественный менталист, но, думаю, смогу организовать мысль таким образом, чтобы та вполне сошла для тебя за фразу.
«Пока мы идём, я расскажу тебе о местной культуре, во всяком случае о той части, с которой сталкивался сам», – мысленная фраза, адресованная Альвинне, была сначала гулкой, отрывистой, но с каждым новым словосочетанием монах корректировал свои усилия, добиваясь сносного результата.
Зеф пересказал демонессе ту недавно процитированную сельскую пьесу. Её сюжет вращался вокруг светлого Рыцаря, что приходил на помощь простым людям и мог как вразумить жадного землевладельца, так и утихомирить кровожадных монстров. Этого Рыцаря крайне невзлюбила Хозяйка, мистическая фигура, предпочитавшая видеть крестьян в страхе и ужасе. Когда Хозяйке надоели постоянные подвиги Рыцаря, та послала разобраться свою дочь и наследницу тёмных сил. Наследница пыталась погубить Рыцаря, но постоянно отступала с поражением, и лишь на третий раз Рыцарь осознал причину, по которой всегда отпускал своего врага — Любовь, которая оказалась взаимной. Наследница осталась вместе с Рыцарем, что в свою очередь не понравилось Хозяйке. Тёмная послала прочих слуг для возвращения строптивой дочери и убийства Рыцаря. В финале пьесы слуги пытаются убить Рыцаря, но Наследница жертвует собой, закрывая любимого своим телом в решающий момент. Жертва во имя любви заставила Небеса вмешаться, и Наследница была воскрешена человеком. Хозяйка потеряла всякую власть над дочерью и оставила пару в покое, чтобы те смогли жить долго и счастливо.
«Что интересно, я пообщался с автором этой пьесы, и он рассказал, что сюжет базируется на одной легенде, и концовка в ней отличается от творческой адаптации. По изначальной версии — слуги Хозяйки силой возвращают Наследницу домой, и Рыцарь вынужден отправиться во Тьму, дабы вернуть любимую. В эпилоге же говорится о том, что Рыцаря и Наследницу больше никто не видел, как, впрочем, и Хозяйку. Слуги тёмной не исчезли, но перестали вредить людям. Вот так и заканчивается оригинал, – мысленно закончил свой рассказ Ремиэл. – Пока мы не пришли, расскажешь о Тёмной Госпоже? Ты единственная, от которой я слышал это имя».
- Наверное, я тебя удивлю, но, знаешь, я склона поверить в иносказательность произведения сельской пьесы. Так тьма, в которую попали влюбленные, это финал, в котором их жизнь выходит за грань истории, и живут уже самостоятельно, открытый финал, в котором каждый волен выбрать свой вариант развития событий, - поделилась Кер своим мнением, плюхнувшись спиной на ковер из красного золотого шелка. - Хочешь узнать о Тёмной-Тёмной Госпоже, которая живет в Тёмном-Тёмном замке в Тёмной-Тёмной Башне в Белой- Белой комнате? - усмехнулась демоница, склонив голову набок. - Рассказать я могу тебе многое, моя госпожа покровительствует культам похоти и разврата. Не переживай, ни одного такого тут нет и не было и быть не должно. Иначе бы я нормально воплотилась в этом мире и спокойно отдыхала в компании красивых простофиль и полоумных красавиц, - мечтательно произнесла демоница. - Хотя все они конченные идиоты, которых при раскрытии всех казнят, но в ваш мир по серьезным делам не приходит, слишком уж много богов для одного мира, чтобы не получить войну всех против всех, - фыркнула Альвинна. - Хотя ты прекрасно знаешь, что головорезов тут и без нас хватает, - усмехнулась Де Кер перевернувшись на бок. - Советую кстати быть начеку с некоторыми постояльцами этого замка, убить не убьют, но обидиться могут, даже на неправильный вдох, - сказала с иронией демоница. – Хотя, ладно, о Темной Госпоже так о Темной Госпоже. Тут есть пара культов, в основном в Синдебальде Лиги Городов и в Империи Этрусков, в первом и последнем месте их притесняют и не позволяют сильно разрастись. Можешь кому-нибудь рассказать, что предвадительница культа Похоти и Страсти проживет в Замке Лейф у барона Хивелди Дерагафа, вот Сивела расстроится, когда в её спальную ворвется отряд храмовников! - рассмеялась Альвинна. - Моя богиня в целом богиня королей и гедонизма, если ты знаешь такое слово, в какой-то мере она даже добра. К богам неприменимо отношение плохой-хороший, тут все зависит оттого, насколько они ответственны.
Зеф погрузился в свои мысли, внимательно обдумывая полученную информацию. Вновь Альвинна смогла его удивить. Монах ожидал, что его гостья отмахнётся от пьесы и легенды, произнеся пару лозунгов про непобедимость тьмы, но нет, её рассуждения были здравы и основательны. За красивой внешностью и откровенным нарядом скрывались не только хитрость и желание развлекать себя кровавыми жертвами, демонесса была явно сложнее и обманчивей любых ярлыков, что только можно было на неё повесить. На какой-то миг Ремиэл даже почувствовал желание спасти душу своей собеседницы и помочь ей найти свой путь к свету. Но это желание было наполнено горечью в своей несбыточности, не юнцу нужно искать те заветные слова, способные открыть глаза той, что способна устрашать даже в заточении. Наверняка Альвинна скрывала в себе свой выверенный взгляд на мир и её верность Тёмной Госпоже была испытана неоднократно.
Когда же де Кер просто так, словно в шутку, выдала тайну существующего Культа, монах чуть не поперхнулся от изумления. Нет, он уже понял, что тёмные не дружны между собой, но чтобы даже в рамках одной веры не было единства, такое казалось мальчишке просто невозможным. Собственно, эту информацию можно было предоставить Магистру в качестве благодарности за помощь и советы, но ведь обязательно пойду вопросы о природе этих знаний, да и не стоило исключать, что под удар может попасть честная дочь Творца, ставшая жертвой демонического коварства.
«Гедонизм… Да, мне известно это слово, но среди моих братьев по вере чаще используется другое определение — Праздность, – мысленно произнёс Зеф. – Я не буду лицемерить и громко говорить о строгой необходимости аскетизма, ведь существуют такие вещи как праздник урожая и дни святых. Человек не может постоянно заниматься тяжёлым трудом — рано или поздно ему нужен отдых. Как времена года сменяют друг друга, так и завершение сбора урожая знаменуется соответствующим праздником, – юноша замолчал, но вскоре продолжил. – Только вот для сильных мира сего праздность подобна чуме. Правители отличаются от крестьян тем, что на их плечах особая, тяжёлая ноша. Они в ответе не только за себя, а за всех вверенных людей. Они управляют, защищают, распределяют. И за одно поколение сложно разобрать все тонкости, поэтому появляются линии крови, рода, где от отца к сыну передаются важные знания и опыт. И если в одном из следующих поколений наследник предпочтёт красивую жизнь благородному труду, то не только его людям станет жить намного сложнее, ведь постоянные пиры и яства будут оплачены и из их кармана, целая линия крови может прийти в запустение и исчезнуть, увлекая в забвение бесценные знания. Праздность обманчива, кажется легко быть умеренным, но хмель и разгул притупляют разум, оставляя путь лишь в один конец. Да и будем честны, я уверен, что несмотря на твоё служение Тёмной Госпоже, ты не всю жизнь провела среди простофиль и красавиц за кубком древнего вина, ведь так?» – повис мысленный вопрос.
Де Кер не сразу ответила, повалившись на спину и смотря в потолок, обдумывая что-то свое.
- Праздность... подобна чуме... только когда власти ничего не угрожает и можно отдаться разгулу и пирам, - сказала демоница, повернувшись на левый бок и смотря Ремиэлу прямо в глаза отстраненным взглядом, но через мгновение снова улыбнувшись своей улыбкой, продолжила с привычным цинизмом, - власть непростое слово, выше она закона, все перед ней готовы пасть, - облизнув губы, она снова улеглась на спину. - Сила менять основы и создавать их снова. Хах, все, кто надеются, что власть дается просто так, глупцы и недотепы, - сказала она, подняв руку к потолку. - Власть дается кровью, подкупом и обманом, все средства хороши, но чем циничнее способ, тем больше проблем появляется впоследствии. Взяв власть в свои руки, разгульный тиран просто умрет от бокала вина или ножа в спину, власть не любит слабых, гедонизм – это не про праздность, а удовольствие, получаемое разным способом. Тебе же известны философы Ахеи и их рассуждения? - невзначай спросила Альвинна, глянув на монаха. – Впрочем, неважно, - её взгляд снова вернулся к потолку. - В вашем мире праздность в понимании монахов есть только у Этрусков, нажраться до невменяемого состояния и блевать все, что не поместилось в желудок, придаваться разврату с любовницами, родственницами и даже рабынями, - сказала демоница, сложив руки за головой. - Но вот незадача, как бы низко ни падали Этруски, они вполне себе цивилизованы и дисциплинированы, - склонив голову набок, сказала де Кер с улыбккой. - Мораль - вещь весьма изменчивая, в вашем... обществе Нортона праздность лишь следствие мира и процветания, когда состояние правителя не отражается на благополучии его подданных, но стоит ему умереть и оставить наследников... - с наслаждением произнесла она, - начнется дележ власти, где победит самый хитрый и кровожадный. Праздность - это не про феодальное общество, где нужно не только владеть, но доказать свое право на власть.
- Что же касается Этрусков, падать им не позволяет общественное обсуждение. Несмотря на общее "равенство" перед законом, некоторые равнее, но отнюдь не праздность является их главным недостатком, - сказала она, закинув ногу на ногу. - Алчность и честолюбие, ну и конечно же религиозность, присущая древним ахейцам с их многобожием, - скривив лицо, демоница с печалью в глазах посмотрела на Ремиэла. - Честно говоря, пытаться с ними заниматься сексом такая скука, они женщин не воспринимают как личность, а только как домашнюю утварь, даже у Бевиситов с этим дела обстоят лучше, не удивляйся. Ахейцы и Этруски весьма и весьма патриархального склада ума, южанам с их верой до них очень далеко, - с легкой улыбкой Альвинна и встала. - Я думаю, мы о многом поговорили, но у нас будет время еще поговорить, время не ждет, а идет только вперед, я уже почувствовала сильный всплеск магии... я удивлена произошедшему... но, пожалуй, оставлю это сюрпризом для тебя. Будет обидно, если ты доверишься мне... а я ошибусь... умирать я не хочу... а у тебя тяжкий и серьезный долг, - с милой улыбкой и весельем в глазах произнесла демоница. - И тебе еще многое и многое предстоит узнать о людях вокруг, прежде чем бороться со злом, не мне тебе говорить, что люди алчны и злопамятны, - нагнувшись и качнув своими бедрами и грудью, де Кер облокотилась о стенку, не стирая со своих уст милой улыбки. Если бы не горящий в её глазах огонек, веселье это можно было бы считать соблазнительным. - Даже если ты им ничего не сделал, черная легенда окружает тебя не хуже Барона Бронзы. Все, кому ты успел насолить, не скупились на яд и сквернословие. Я, конечно, помогу тебе... немного подправить репутацию, но все зависит только от тебя, добрыми делами не прославишься, делая их редко, но хорошо, а вот плохими... - её улыбка стала только шире, а сама она посмотрела в верхний угол стены. - Зависит оттого, как на них посмотреть...
Внимательно слушая слова Альвинны, Зеф ощущал самый разный спектр эмоций от праведного гнева до брезгливости. Демоница была крайне осведомлена в возможностях людского падения, находясь в этой теме словно рыба в воде. Её знания и возможность точными росчерками рассекать благородные теории Ремиэла, вполне могли доставлять ей своё, особое удовольствие. Мальчишка был слишком молод, чтобы на равных вести непростой разговор с таким сложным противником, но был достаточно мудр, чтобы не сводить всё к нелепой браваде и броску односложных фраз. Действительно, Тьма это не просто отсутствие Света, это изменчивость, искажение, извращение. Догматы Света объясняют суть человеческой души и то, как следует строить общество, но Тьма не отрицает Свет, она отравляет саму его суть, выдавая себя за свою противоположность. Альвинна была права, одно дело захватить власть и другое её удержать, но первые два качества не гарантируют самое важное — умение править. Мудрость и добродетель истинного правителя куда выше гедонизма! Самоотверженность, прозорливость, красноречие — превращают группу людей в нацию, приумножая силу каждого в могущественную общность. Процветание это не конечная цель, процветание это среда благочестивого государства. Суть же в приближение будущего, что будет отковано человеческим потенциалом. Ведь именно человеческий потенциал позволил создать колесо, именно так начали воздвигаться замки, обрабатываться поля и коваться железо. Всё, что так желают правители-гедонисты, создано совершенно не ими. Правитель не венец человечества и власть сама по себе не создаст ничего, она лишь может направлять силу тех, кто уже может что-то сделать. И если этого не происходит, если истина уже отравлена тьмой, то в остатке лишь застой и деградация в попытках повторить уже созданное. Да, Тьма на самом деле не создаёт ничего… Так рассуждал Зеф и именно в это он верил.
«Чёрная легенда? Вокруг меня? – От изумления монах чуть не произнёс мысли вслух. – Но какой смысл? Ремиэлы всегда были вне политики и просто выполняют свой долг. Злословие на монаха не принесёт никакой выгоды, наоборот, может лишь выставить человека в ещё более худшем свете. Если уж кто-то посчитал, что я злоупотребляю своим положением, то одно обращение в Церковь, и меня без проблем вызовут в столицу, и там уже Глава вынесет мне вердикт!» – Мысли Зефа были на редкость эмоциональны, неожиданно даже для него самого, возможность быть оклеветанным задевала мальчишку.
Зеф почувствовал, как негодование сжало горло. Неужели монстры не единственные противники? Неужели придётся сражаться ещё с сильными мира сего? Но что из этого выйдет? Взять на себя роль палача и казнить всех неугодных, взять на себя подобное право? Но достоин ли сам Зеф решать кому жить а кому умирать? Может ли он абсолютно точно выбирать кто свят, а кто грешен? Если пойти этим путём, то гордыня просто уничтожит любую добродетель, покрывая душу ржавчиной как забытый клинок. Монах выдохнул, и отправился в путь по коридору, время было, но довольно его тратить. Плохое предчувствие становилось всё сильнее и сильнее.
«Альвинна… Какую помощь ты предлагаешь? И какие дела из разряда плохих имеешь в виду?» – Мысль вышла весьма спокойной и собранной. Всё же, вместо того, чтобы заранее обвинять спутницу во всех грехах и сразу бить отказом, было куда вернее спросить напрямую.
Поделиться222022-05-27 15:44:46
- ШурСтраКосЪ-МагЪ
- Зарегистрирован: 2009-01-13
- Приглашений: 0
- Сообщений: 150
- Уважение: +5
- Позитив: +9
- Пол: Мужской
- Возраст: 31 [1992-05-07]
- Провел на форуме:
6 дней 22 часа - Последний визит:
2023-03-02 12:42:33
- Ух, какой ты все-таки наивный. Не помнишь разве, сколько раз ты помогал невинным против воли господ и даже вне их присутствия? Или же шел на героические подвиги, истекая кровью и страдая от боли и ран? - с улыбкой спросила демоница, склонив голову вбок. - Вспомни, я-то ничего из этого не видела, - спокойным голосом, отвернувшись, произнесла она, заходя Ремиэлу за спину. - Если ты думаешь, что все твои подвиги, чудеса и старания делают мир лучше... то вспомни, пожалуйста, о таких чувствах, как зависть, гордыня и ненависть. Даже простые люди, которые уделяют время тяжкому труду и молятся каждый день, могут быть не такими хорошими с точки зрения характера и не оказать помощь ближнему своему из-за лени или трусости, - сказала она, свесив руки с его спины, хоть стоило ей прикоснуться к его рукам, как они тут же пропадали, словно у призрака. - В черную легенду верят те, кто хотят в неё верить, или те, кто легко внушаем, из таких легко получается толпа животных, готовых рвать и метать на кого им покажут, - сказала Альвинна и вздохнула. - Плохие дела... - сделала она паузу, медленно выходя из-за спины, положив руку на плечо монаху. - Ты же... не считаешь, что добраться до Спаза легко? Лгать и врать иногда приходится для достижения высшей цели, - сказала демоница с легкой улыбкой, сложив руки под грудью, чуть-чуть приподняв её. – Может, даже покопаться в их прошлом, чтобы выудить тайну, которая упростит взаимопонимание... - улыбка её становилась все шире и шире, а в глазах заиграл недобрый огонек. - Просто представь, как хорош Рыцарь Хатер и как он... стесняется своей давней дружбы с Альмароком... впрочем, торопиться нам некуда, я не рассказала всей правды об их отношениях, но не думаю, что тебя это удивит, если тебе известно прошлое кровожадного наемника, - сказала демоница, отвернувшись, проходясь по коридору, хлопая крыльями и виляя хвостом. – Впрочем, нам пора уже заканчивать наш диалог, признаюсь, мне было интересно с тобой поговорить, за долгие годы ты мой первый собеседник...
«Да. За эту беседу появилось много тем, которые мне следует внимательно обдумать, – с мрачной решимостью заявил монах в своих мыслях. – Взаимно, не каждый день можно побеседовать с той стороной баррикад и при этом не хвататься за оружие. И учитывая наше положение, времени для бесед ещё будет достаточно».
Зеф активнее зашагал по коридорам, прокручивая последние слова Альвинны. Действительно, людей нельзя назвать добрыми, как и нельзя назвать злыми. Люди это люди, они разные. И эта разность создаёт невероятную сложность этого мира. Далеко не все проблемы можно решить взмахом святого клинка или молитвой. Интриги, предательства, злословие. Да, Ремиэл свободный из свободных, подчинённый напрямую главе Церкви, он волен свободно вершить свой долг, находясь вне зон влияния власть имущих, но никто не мешает сильным мира сего создавать репутацию даже монахам. Вполне возможно, что молва уже обвинила Зефа в самых разных грехах и слабости, пусть в последнем монах мог бы и согласиться. Всё же проиграть два важнейших боя подряд нужно ещё постараться… Юноша покачал головой, вновь возвращаясь на нужный мотив.
Впрочем, Магистр слышал о Зефе только хорошее и отозвался весьма благоприятно. До него не дошла слава чёрной легенды? Или Карл умеет отделять зёрна истины от плевел лжи? Скорее всего, было именно так, кому как не такому важному человеку иметь навыки виденья правды в самой запутанной тьме искажения?
Альвинна мастерски говорит открыто и прямо о самых сложных вещах, выражая чёткую позицию. После её заявлений было тяжело делать вид, будто ничего не слышал и продолжаешь наслаждаться незнанием. Когда две изящные руки хватают тебя за голову и обращают взор на тьму человеческих душ, легко опустить руки и сдаться. Действительно, а стоят ли тогда люди вообще спасения? И это были опасные сомнения.
Зеф вспомнил своё путешествие. Попытки снова и снова спасти как можно больше. Вспомнил взгляд родителей, неспособных облегчить страдания своих детей. Вспомнил муку народа, терзаемых от болезней и голода. Людей, изнурённых коварством тьмы. И то, как в их глазах вновь зарождается надежда, созвучная блеску святых молитв. Да. Ремиэлы были необходимы. Чудеса нужны детям Творца. Ради этих людей Зеф не мог сдаться или разочароваться. Чёрная слава? Ложь? Зависть? Пусть будет так. Можно по разному рассказать о делах, но слова не могут исказить суть действия. Исцелённая деревня остаётся исцелённой. Убитая нечисть останется убитой нечистью, в какой цвет произошедшее ни окрашивай!
Альвинна не ошибается, но её точка зрения также создана её же жизненным опытом, всё то, что она описывает, вполне возможно случилось и с ней. Чёрная слава, предательства… Что именно привело де Кер в объятья Тёмной Госпожи? Зеф не знал ответа.
«И всё же… Вполне возможно, что мне придётся сражаться на дипломатическом поле. Спаз может иметь именитых союзников, которые превратят своё влияние в нерушимый бастион. И тогда… Мне придётся сокрушить каждого, даже если для этого придётся использовать тёмные секреты чужого прошлого. Злом сражаться со Злом? Опасный путь. Даже не представляю, что от меня останется в самом конце», – юноша думал и качал головой, не осознавая, как на краю разума вновь появились два алчных аристократа, не поделивших рудник. Если бы монах заранее низверг этих двоих, пролив свет на их грехи, пришлось бы тогда умирать тому самому юнцу?
Поделиться232022-10-16 04:09:47
- Высше-низший не_жук
- Зарегистрирован: 2015-01-13
- Приглашений: 0
- Сообщений: 141
- Уважение: +4
- Позитив: +7
- Пол: Мужской
- Возраст: 32 [1991-09-12]
- Провел на форуме:
2 дня 18 часов - Последний визит:
2023-11-16 14:58:13
Десять дней прошло с тех пор как войско Боярина проиграло бой и вернулось в городище Стуково, за это время лиходеи Альмарока смогли забрать тело своего нанимателя и вместе с ратью вернуться в город. Ё Сю в это время смог неплохо оклематься от ран и ходить уверено. Молодой Боярин Светолод был мрачнее тучи, событий по пути обратно произошло немного. Перед пылающим огнем перед статуей бога света и порядка Аздрина принес клятву принести возмездие на головы Нордлингов и Нортонцев, заставив их отплатить за вероломство и наглость.
- Именем своим, именем всех павших, угнанных и забитых северным лютым сбродом, я клянусь, что не отступлю ни перед какой ратью темной, буду биться, пока меч мой не обратится в осколки, а кольчуга не будет разорвана на клочки, и сердце мое не перестанет биться. Ни бог вездесущий на небесах, ни нечистый лютый кровожадный змей не спасут их от возмездия, что принесу на их головы за наших павших.
На пятый день к войску присоединился нортонский дворянин Спаз Матикус. Ранее ни Ё Сю, ни кто из знакомых дружинников его не знавал, кроме Ерепентия.
- Вот же подлец! Вернулся-таки! Не зря его Зеф Рэмиел прогнал! Ох не зря! - произнес десятник, хотя на его выпад никто не обратил внимания, ожидая слов Боярина.
Судя по взгляду Альмарока и Боярина, который краем глаза уловил ратник, те готовы были разрезать дворянина на кусочки. Сам он выглядел впечатляюще: кольчуга с темным сюрко с грифоном - символ, который в Нортоне сильно не любили. На лице же его была неухоженная бородка и какой-то дикий, больной взгляд, как у прокаженного, люди его - всего два десятка бойцов на лошадях, выглядевшие все как на подбор уставшими, одетыми не хуже господина, с мечами и щитами, хоть и неуверенно держались в седле. Как бы то ни было, Светолод все же позволил вернуться им вместе с остальным войском в городище, к недовольству всей кровожадной рати наемника Альмарока.
Городище встретило уставших воинов буйством городской жизни: играли дети, судачили женщины, смеялись мужики и шумели торговцы, словно и не было никакой войны. Все это стихало по мере того, как уставшее войско входило в город, и пока все не увидели повозку, где вечным сном спал старый и всеми узнаваемый Боярин.
Некогда шумный, а теперь полупустой и затихший дружинный дом навевал тоску, так что большую часть времени, проведённого в городище, Сю проводил на улице – то в тренировках, чтобы восстановить подорванные силы, то в походах за травами в окрестные рощи, то просто дыша свежим воздухом. И даже в этом самом воздухе чувствовалось, как пали духом местные. Шутка ли – погань северная своими колдунствами столько честных воинов перебила и даже самого боярина-батюшку в домовину положила. На его похоронах, кстати, Сю не был – слишком устал от смерти. Он даже начал задумываться над тем, чтобы повесить меч на стенку и вплотную заняться травничеством, но передумал – чтобы бросить дружину в такие лихие времена, нужно было быть последней сволочью. Так что он восстанавливал силы, тренировался и ждал, когда новый боярин решит выступать снова. А что он решит выступать, не сомневался никто – ни в понемногу восстанавливающейся за счёт местных парней дружине, ни в землях под боярской рукой.
Собрать из молодых мужчин новую дружину было делом не из простых. Хоть в арсенале осталось много доспехов и оружия, пользоваться им или кто хоть когда-то брали его в руки, было всего дай боже десяток человек из полсотни. И ведь все еще это нужно было обучить, подготовить и кормить постоянно, и у юного боярина до поздней ночи горела свеча, ходил он мрачнее тучи, но ничего не говорил. Пара ратников говорили, что разговор со Спазом так проходил, другие твердили, что он принимал грамоты от князя и других бояр. Подтверждали это все прибытия гонцов из дальних уделов, так и появление нехорошего дворянина западного иной раз в столовой, так и в корчме. Хоть городище и жило своей жизнью, в воздухе висело напряжение. Девицы, что раньше ходили и навещали своих витязей, больше не появлялись на глаза Ё Сю, только травницы, что по дешевке продавали ему свой товар, да и рассказывали новости о делах торговых и мирских в округе.
- Эй! Сю! Поди сюда! - услышал ратник окрик со спины.
Нежданный оклик заставил Сю вздрогнуть и остановить руку, метнувшуюся к поясу за клинком. Меч, добытый в той битве, он теперь носил постоянно, пусть и в запечатанных ножнах, как и положено. Почему – он и сам не знал, но ощущение тяжести на поясе немного успокаивало.
«Нервы совсем никакие», - сокрушённо подумал он, поворачиваясь к окликнувшему.
Молодой отрок поспешил к нему, совсем юный, безусый, хоть и на вид обладал недюжей силой. Коротин, вроде так его звали. Молодцев молодой управитель набрал много, да только мечом и копьем им было непривычно работать. За ним шел поседевший ратник, в обычном кафтане его можно было принять за постаревшего купца, хоть и искусно сделанные ножны не каждый торгаш решится носить без особого повода.
- Сю! Поди сюды! - крикнул мужчина ему. - Пополнение привел к тебе! Травничеством юнец занимался!
- А мне-то чего? - удивился Сю, тем не менее, с интересом приглядываясь к новичку. - Или новый воевода отдельный отряд травников собрать хочет? Впрочем, то дело не моё... Ну, - обратился он уже к молодому, - травы знаешь, значит? И чего знаешь?
Вопрос был не праздным. Всеведущим в вопросах травничества Сю себя не считал, и вполне могло статься, что этот вот паренёк, на вид раза в два младше его самого, в этом деле заткнёт его за пояс. Однажды такое уже случалось - пересёкся на полянке с учеником некого старого друида (от которого потом обоим крепко досталось посохом, но то уже другая история)... Или, на худой конец, он мог оказаться выходцем откуда-нибудь с дальнего юга, где и травы совсем другие, и используют их иначе.
- Знаю, как травы черновой и твородины смешать, чтобы гнить кожа не начала, умею накладывать бинты и стрел наконечники вытаскивать из ран. Умею накладывать мазь сверли и корницы, что от старых ран боль притупляет. Меня врачеватель из Ахеи в ученики взял, говорил и показывал, как обрабатывать раны и как их зашивать, если трав нет, и как бороться с жаром болезным, - рассказал парень.
- Ну тогда чему мне тебя учить? - развёл руками Сю. - Основы знаешь, только руку набить осталось, а в этом деле ты сам себе лучший наставник. Что там слышно-то - не надумал ещё старшой выступать?
Последний вопрос был не к парнишке, а к его провожатому - Сю припоминал, что тот вроде как в боярские хоромы был вхож и мог пролить свет на которую неделю мучивший всю дружину вопрос.
- Да куда уж, ему еще рать собирать и обучать, авось через полгода, а то и через год выступим, - пожал плечами ратник. - Придется ждать, ждать долго. Ты поди на следующей неделе заступаешь в дозор? - задал вопрос провожатый.
- Ага. Ещё и отрядным старшиной, - Сю поморщился: похоже, упорные слухи о том, что ему, единственному уцелевшему из десятка, дадут свой десяток под начало, не врали. Для простого бойца должность, что называется, на вырост, и Сю такой рост не нравился. – Только вот того отряда я ещё в глаза не видел, недобор, говорят. Того и гляди, насобирают ватагу этаких альмароков со всех земель да мне под крылышко и засунут…
Досадливо поморщившись, дружинник (пока ещё простой) решил подумать о чём-то хорошем. Например, что позвенеть железом в грядущем дозоре явно не придётся – всех разбойников повывели ещё при старом боярине (справедлив был мужик, но нравом куда как крут, душегубов бил на месте), а баронским холуям в здешние земли, а уж тем более в окрестности Китежа ходу не было (больно народ осерчал, увидят – разорвут и фамилии не спросят). Разве что на зверьё напорются, но уж десяток оружных мужиков, из которых охотой промышлял едва ли не каждый второй, со средней стаей волков или забредшим на огонёк медведем справиться должны легко.
- Етить, а когда тебя уже успели в отрядные старшины нарядить? - неподдельно удивился дружинник.
Не успел Сю ответить, как с дороги их окликнули.
- Эй! Люди военные, слуги! Кто ныне в Замке вашим Бароном стал?! - говорил незнакомец с нортонским акцентом. Судя по конскому ржанию, был тот на лошади, да и, вероятно, не один.
Поделиться242022-10-17 09:53:03
- ШурСтраКосЪ-МагЪ
- Зарегистрирован: 2009-01-13
- Приглашений: 0
- Сообщений: 150
- Уважение: +5
- Позитив: +9
- Пол: Мужской
- Возраст: 31 [1992-05-07]
- Провел на форуме:
6 дней 22 часа - Последний визит:
2023-03-02 12:42:33
День тянулся за днем, за стенами Котерфола и по его двору гулял ветер, вьюга выла свою песню, залетая в замок, словно мрачный предвестник, иной раз туша факелы. Первый снег сошел на землю за долгое время, к удивлению прислуги замка, которая начала раскидывать доски на месте тропинок, которые при первых признаках тепла превращались в лужи и месиво грязи. Небо накрыли серые тяжелые свинцовые тучи, и раскаты грома проносились по полям, напоминая о приближении смены года и наступлении скорых долгих холодов, день становился все короче.
В течение месяца Райхана пребывала в замке, успев посетить все достопримечательности, включая несколько местных алтарей, где по странному стечению обстоятельств бывала и Араста, и некий монах Ремиэл. Слухи, распускаемые прислугой замка, быстро подхватили верные слуги Султанши, отчего она узнала многие, хоть и сомнительные факты о об этих гостях барона. Араста прибыла из самого Агриндора, таинственной страны за горами, откуда родом один из рыцарей на службе у Барона. Монах же оказался поистине легендарной фигурой, который, по словам людей, лечил от самых разных болезней и побеждал опасных монстров в одиночку святым словом и святым клинком. Самым большим открытием было ощущение омоложения и роста магических сил самой Райханы, а также ощущение мощного магического источника под землей.
Арасте же не повезло оказаться в такую непогоду в крепости. Как передал ей глава стражи в присутствии самого Магистра Храмовников Карла Ульберхта, хранителя Законов Церкви Агриндора, известного своим спокойным и недовольным нравом в отношении магов, от одного его присутствия магия приходила в резонанс, не позволяя рассчитывать на точное и своевременное использование заклинаний. Глава стражи Котерфола же предупредил Арасту Карн, что до возвращения её родственника после победы над войском Боярина Севрильсокого ей запрещается покидать замок без разрешения Командира Стражи или Магистра Храмовников Ульбрехта.
В замке же были и свои загадки. Мимик, он же ходячий сундук, старался не привлекать внимания окружающих, но каждый раз, оставаясь наедине с Карн, бился крышкой об пол, намекая на что-то, спрятанное под землей. Сама дворянка ощущала магическую силу, исходящую из-под земли, но так ей никто и не позволил спуститься вниз и заняться исследованиями. Хранителя Законов не было в замке, а командир стражи о подземельях ничего дельного сказать не мог.
Зеф Ремиэл же смог за этот месяц посетить все места этого замка. Демоница Альвинна же редко вставляла комментарии в происходящее, сосредоточившись на оценке местного убранства, положении дел в замке царящей в нем атмосфере "злодейского гостеприимства". Походы к алтарям, где были еще две гости замка, некая дворянка Араста Карн и Султанша Райхана, заключенную никак не интересовали. Описав их парой комментариев, Альвинна собирала информацию из обрывков фраз и разговоров. Демоница пришла к выводу, что из-за оттока населения из-за плохих природных условий и славы проигравшего Узурпатора Барон потерял свои доходы, и чтобы хоть как-то вернуться на политическую арену, решил начать конфликт с Боярином. Судя по тому, что она почувствовала магический всплеск с востока, Севрильсокий погиб, и скоро Барон вернется как победитель, хоть его и ждет разочарование. Оттого скоро, вероятно, прибудет Король и отчитает того за произошедшее.
"Если хочешь, чтобы плохая слава по тебе пошла на убыль, найди того больного старика и приведи его в кандалах к королю, он здесь будет в течении нескольких недель, и обвини Барона Бронза в том, что он укрывал людоеда. Людей на эти земли это не вернет, но последующий сюзерен сможет вдохнуть жизнь во владение, и тут станет не так уныло как сейчас", - сказала Альвинна, сидя на стене замка, сложив руки домиком и виляя хвостом.
В этот момент раздался горн.
"О! А вот и Бронза!" - сказала демоница, запрыгнув за стену к монаху.
Первое, что увидел Зеф, это уставшие солдаты и рыцари, и мрачные солдаты в странных масках с трубками и линзами, идущие под дождем. Раскат горна слышал не только монах, но и Султанша с Арастой, находясь в своих комнатах.
Кто бы мог подумать, что остаться в замке придётся на такой долгий срок? Зеф редко задерживался в каком-либо месте дольше чем на пару недель, а теперь минул уже месяц. Такое развитие событий создавало изрядную долю напряжения, ведь Тёмный Культ получал достаточное количество времени, чтобы сделать свой ход и настичь Ремиэла, но тот не мог сейчас уйти и бросить всё на самотёк, пусть то и значило подвергнуть жителей замка опасности.
Монах вспомнил как месяц назад добрался до малого святилища для разговора с Магистром Храма. Он хотел донести до союзника важную информацию про Спаза Матикуса и его слугу, принявшего облик королевского рыцаря, но Карл Ульбрехт встретил вести максимально сдержанно и нейтрально, словно информация была совершенно не важна. Да и Королевский рыцарь оказался вовсе не в плену, а жив-здоров. Тогда Зеф использовал свой последний аргумент — Ритуал Возмездия, позволяющий найти того, кто пролил кровь совершающего ритуал. Если найти слугу Спаза, то можно будет получить важные сведения, пусть уже и не о судьбе оригинального рыцаря. Ритуал сработал, отлично сработал, но местоположение врага оказалось неожиданным, глубоко под замком. Зеф уже хотел отправиться в эти катакомбы, но получил такой же сдержанный отказ-совет от Магистра, дождаться возвращения Барона. Ремиэл мог воспользоваться своим статусом и пренебречь советом, но на тот момент просто не находил в себе сил идти вразрез с волей человека, которым глубоко восхищался. Зеф хотел видеть в Магистре союзника, хотел верить, что у того всё под контролем и что обрывки воспоминаний Спаза могу свидетельствовать о том, что Орден Храма и Тёмный не состоят в тайном союзе. Вполне возможно что всё вокруг это тайная операция братьев-храмовников и монаха просят просто не мешать.
Временно отложив в сторону нить ведущую к слуге Спаза, Зеф отправился к братьям по вере, в конце концов не нужно быть признанным мыслителем, чтобы понять — после глобальных сражений всегда есть жертвы и раненные. И если нельзя предотвратить сражение, то можно хотя бы позаботиться о тех, кого ещё можно спасти. В этом Ремиэл мог помочь, так как владел подходящими чудесами, а именно мог придать чистой воде целебные эффекты. Если у замка будет запас такой воды, то количество спасённых жизней только возрастёт.
Монах встретился с местными священниками и изложил им свою идею, которая, впрочем, была встречена скептически. Однако общая нехватка ресурсов повлияла на решение Старшего Священника и тот позволил Ремиэлу показать на что тот способен и Зеф показал. Достичь мастерства в чуде, что снимает проклятья, отточить контроль над собственной силой и освятить воду так, чтобы та могла исцелять. Монах не просто бездумно вливал свою силу в воду, грамотно распределяя, рассеивая частички святой энергии, юноша равномерно и аккуратно заряжал живительную влагу для создания самого лучшего эффекта.
После демонстрации Монахи Аздрина принялись за мозговой штурм, ведь полученный результат так же можно было улучшить и довести до более высокого уровня. Старший священник быстро уяснил сильные стороны мальчишки, а именно запас сил и контроль над ней. Если объединить всех братьев по вере в ритуальный круг, то искомый результат был бы наверняка достигнут. Объединение сил базовый ритуал, позволяющий самому мудрому священнику оперировать куда большим уровнем святой силы, однако в каждом круге требовался «якорь», тот, кто будет держать на себе основную нагрузку и тяжесть единого потока силы. Привычный к подобному, на данную роль как раз и подошёл Ремиэл.
Как итог, потребовался не один день упорного труда, чтобы замок был максимально подготовлен к наплыву раненных после кровавого боя. Теперь в руках местных священников было чудодейственное средство для оказания помощи даже на первый взгляд обречённым. В качестве же благодарности, старший священник поделился с Зефом своими наработками в ремесле выращивания кристаллов силы из святой воды и позволил провести службу у одного из алтарей замка. Проведение службы позволило монаху предстать перед местными, выступая своего рода светским дебютом. Гости замка смогли увидеть и услышать Ремиэла, а тот получил возможность получить более полное впечатление о текущем положении вещей, не говоря уже об Альвинне, отличающейся внушительной силой восприятия и способной собирать самую разную информацию вокруг.
Среди присутствующих на службе, монах мог выделить как минимум двух дам. Первая гостья обладала волевым взглядом, в котором Зеф мог прочитать знакомые искры жажды приключений. Вторая же гостья обладала весьма необычной отличительной способностью. Когда монах обращал на даму с юга лишь часть внимания, то отмечал редкую красоту гостьи, но стоило внимательнее посмотреть на её черты лица, как сияние наваждения спадало, рассеиваясь подобно утреннему туману. Юноша списал подобную странность на общую усталость, пусть из головы и не выкинул. После службы встречи с монахом стали искать многие, ища мудрости и совета, Зеф внимательно слушал собеседников, стараясь облегчить моральный груз последних.
Используя новые связи среди обитателей замка, Ремиэл нашёл тех солдат Барона, которые доставили бессознательного монаха после поражения Желтоглазому. Юноша смог выразить слова благодарности и в качестве небольшого подарка предложил воинам бутыль церковного вина прямиком из столицы. Зеф всегда носил с собой бурдюк этого напитка и увеличить его количество с помощью чуда ради доброго дела не было плохим решением. Пообщавшись со стражниками, монах услышал о таинственной южной ведьме, что также гостила в этом замке. Впрочем, Зеф не очень верил подобной молве. За годы странствий, юноша встречал много «ведьм», заклеймённых завистливыми сельчанами. А если вспомнить южные традиции, где женщине крайне сложно править мужчинами, вопрос зависти и напрасной молвы поднимался сам собой.
После небольшой посиделки и рассказах о различных приключениях, стражники предложили монаху посетить их тренировки, пообещав получить разрешение у Главы стражи. Действительно, чудеса чудесами, но нельзя было забывать и про физическое тело. В конце концов слабый телом монах не сможет уйти в далёкое странствие и доблестно выполнять свой долг. Тренировки со стражей замка, помощь братьям по вере, исповедь желающих – жизнь в замке для юноши была насыщенна и ярка. И нельзя было забывать про личные духовные тренировки. Пусть Зеф не знал как ему подготовится к бою со Спазом, но для битвы с Желтоглазым идеи уже были.
Ремиэл освоил новый Акт Веры — Низвергающий Зло, используя энергию Печати Уриэля в качестве катализатора. Да, это чудо нельзя было применять напрасно, ведь каждое использование могло вызвать Резонанс и итоговые травмы могли сказаться на мальчишке крайне дурным образом, но иметь такой козырь всё равно было необходимо.
Монах практиковался в использовании энергии Печати, тренируя новые духовные каналы поблизости от неё, пропуская по ним всё больше силы и тем самым преобразуя собственную энергию. Спустя уже две недели подобных тренировок, аура Зефа изменилась, содержа в себе постоянную долю новой силы. Теперь любое зло могло испытать на себе ослабление подойдя к монаху на расстояние хотя бы в один метр, что должно было помочь против Желтоглазого, предпочитающего ближний бой. Но и этого было недостаточно. Даже после слов Магистра, Зеф не оставил попытки призвать Знамя Четвертого Легиона. Да, юноша понимал, что рискует жизнью и полностью отдавал себе отчёт в том, чего пытается добиться. Метод проб и ошибок, энергия Печати помогли монаху создать подходящий каркас, однако Карл Ульбрехт был полностью прав в своих советах, слепая активация чуда была смертельна. Но Зефу удалось использовать часть своих наработок и создать частичный призыв — древко знамени, не обладающее полноправной силой и славой Четвёртого Легиона, но не требующее жизни как плату и таящее в себе собственные секреты. Магистр и тут не лукавил, говоря о том, что мало кто представляет истинную природу Знамён Легионов. В качестве финального козыря, Монах обратился к устаревшим практикам, когда священники использовали деревянные таблички для заключения в них различных чудес. Вот и на этот раз — Зеф готовил дощечку для заключения в неё чуда Небесных Цепей, что могли бы позволить сковать и подавить тёмные силы. Юноша не стал рисковать и учить Акт Веры, так как тот тоже относился к Уриэлю, а значит Резонанса было бы не избежать. Другое дело, если заготовить дощечку и использовать чудо автономно без затрат личных сил. Тем более в качестве достойного источника энергии можно было бы использовать выращиваемый кристалл по методике, что открыл Старший Священник.
Да, проще было бы убить Желтоглазого, но кто знает какие лазейки к перерождению есть у реликтовой твари? Чтобы действовать наверняка и уничтожить врага до последней крупицы, требовалось полноценное сожжение на священном костре. А для этого Желтоглазый должен быть пойман, обезврежен и доставлен в замок…
Звук горна вывел Зефа из воспоминаний и обратил внимание монаха на возвращающуюся армию. Внимание юноши то и дело цеплялось за странных солдат в масках, что крайне выделялись из привычных военных рядов армии Барона.
«Ты права, Альвинна. Нужно что-то менять», – мысленно сообщил монах.
Зеф вспомнил свои вылазки за территорию замка, где пытался разведать местность и взять образец энергии Желтоглазого с того поля боя. Благо стражники помогли с картой. Какого же было удивление монаха, когда ему встретились призраки. Безумные, уничтоженные голодом. Они не могли попасть в замок и навредить его обитателям, но опасны были не этим. Такие призраки приманивают зло куда более страшное и коварное, что в свою очередь может и попробовать замок на зуб. Ирония же была в том, что этих призраков здесь быть было не должно. Какой бы не была изуверской казнь и тяжёлым преступление, всегда должен был присутствовать монах и отпускать души обратно к Творцу. Это был основной постулат веры и человечности. Мог ли Барон сознательно не позволить священнику спасти души обречённых? Если так, то этот шаг просто перешёл все границы.
Зеф слушал безумие призраков, не решаясь поднять святой меч. Эти души не были достойны такой пытки и монах читал молитвы, медленно рассеивая тёмную энергию, что порядком изъела бессмертные души. Меч бы уничтожил Тьму за один удар и душа могла не пережить подобного, поэтому юноша действовал милосердно и решительно. После молитвы призрак успокаивался, но нужно было ещё собрать тёмный остаток и сжечь в священном огне, только тогда душа нашла бы покой на небесах. Пять раз Зефу приходилось сталкиваться с подобным проявлением бесчеловечности и молиться за покой человеческих душ.
«То, что узнала ты, то, что видел я. Мне нечем оправдать Барона Бронзу, однако, как Ремиэл, я хочу дать ему последний шанс. Я принесу ему Весть и постараюсь открыть глаза на бесчинства реликтовой твари. Если он найдёт в себе силы раскаяться, поймёт свои заблуждения, то исповедь Главе Церкви ещё сможет спасти его душу. Но если его сердце останется глухо, то приговор себе подпишет сам. Союз с Тьмой для него будет иметь далеко идущие последствия», – с болью в сердце закончил юноша.
«А теперь пойдём. Солдаты вернулись домой, моя помощь может потребоваться для спасения их жизней».
Впереди всех на коне двигался Барон Бронза со своими рыцарями. Знамена его воинства развевались на ветру, кроме тех, что шли позади. Странные солдаты со странным оружием шли без знамен, мрачно шагая и осматривая стены и убранство внутреннего двора замка. Внутри оказалось довольно много народу, и все начали ставить палатки, и странные солдаты тут показали себя во всей красе, обустроив лагерь за какие-то жалкие полчаса. Но как только Зеф оказался близко к их местоположению, солдаты поднимали свои деревянные оружия с присоединенными к ним кинжалами, выступая и не позволяя приблизиться к себе.
"Похоже, они воспринимают всех окружающих враждебно. Странно, но логично, их нынешнее положение является для них большим шоком, чем для остальных. Лучше не приближайся без разрешения их офицера, этот военный народ весьма нервный, когда дело касается магии... видимо, магию ,что привела их сюда, я и почувствовала вдалеке", - поделилась мыслями Альвинна, что-то тщательно высматривая на плечах чужаков, сев на плечи Ремиэлу.
Не было ни тяжести, ни внимания, однако наблюдать демоницу так близко к себе монаху довелось впервые. Остальная часть войска же медленно, но верно готовила свои палатки, а хозяин замка вместе с рыцарями быстро скрылся в донжоне, хотя к нему пытались подойти шаманы из Реальгара. Компания бородатых закованных в шкуры мужчин что-то кричала ему вслед, но тот, похоже, и слушать их не собирался.
"А вот и виновники пополнения. Я поражена, что они знают такие заклинания, и уж тот факт, что они все еще не сожжены за использование магии и проведение своих ритуалов... Я никогда не любила самостоятельных магов, которые от свободы начинают пьянеть. Ты что-нибудь о них знаешь, Зеф Ремиэл?" - второй раз за день Альвинна говорила спокойно и заинтересовано.
С высоты крепостной стены не было видно ни одного раненого или пленного, все лица людей же были искажены усталостью и печалью. То, что они увидели на поле боя, оставило след, и стоило взгляду упасть на чужаков, как их пробивала дрожь.
Увидев всю настороженность неизвестных воинов, Зеф решил держаться на почтительном расстоянии. Окинув пришлых внимательным взором, монах даже на миг усомнился, люди ли перед ним, настолько чуждо выглядели владельцы экзотических копий. Да если так подумать, в одном из церковных бестиариев вполне могло быть описано нечто похоже, но Альвинна оперативно расставила всё по своим местам.
«Ты знакома с этим народом и знаешь откуда они пришли? – задал мысленный вопрос Ремиэл, с каждой секундой осознавая всё больше, что не может понять, где вообще могут жить подобные люди.
«Только слухи, мне не доводилось встречаться с ними лично, – прокомментировал Зеф, – пусть моя дорога и заводила меня в Реальгар. Традиции этого народа отправляться на грабёж соседних земель дика и жестока. Однако, мне выпадала возможность увидеть деревни, воины которых не возвращались не то что с добычей, но и вовсе. Судьба таких деревень горька и печальна. Не хочу усматривать здесь какое-либо проведение, просто делал что мог и помогал людям пережить тяжёлое время».
Не успев даже возмутиться беспардонности своей соседки по разуму, монах предпочитал смотреть куда-то вперёд и как можно активнее игнорировать вид на женские бёдра, внезапно открывающийся справа и слева. Право слово, монаху давно пора было привыкнуть к такому поведению Альвинны, но та всё равно умудрялась отчудить что-то новенькое, вызывая колебания душевного равновесия Ремиэла.
Монах сосредоточился, связывая картинку воедино, прикладывая деталь к детали. Выходило, что Барон в поисках быстрой славы не просто пошёл войной на соседа, но и задействовал магические ресурсы и призвал подкрепление из чужаков. Это звучало дико, ведь заигрывание с магией являлось синонимом прогулки по самому тонкому льду. Орден Храма не оставит такое без внимания, возникнут вопросы, но будут ли у Барона подходящие ответы? Карл Ульбрехт не тот человек, которого можно водить за нос и бросить пыль в глаза.
Также не стоило забывать о соседях, если те поймут, что Королевство не чурается колдовства в битвах, конфликт может разгореться ещё сильнее. Церкви также придётся прокомментировать ситуацию, иначе грозит грянуть раскол, где каждая сторона может повесить на другую статус еретика. Благо, пока Боярин жив, всё ещё можно решить на дипломатическом поле и пустить на оплату презренный металл вместо человеческой крови. Всё же, если Барон хотел славы, то наверняка постарался бы пленить своего врага для щедрого выкупа, или же Боярину и вовсе посчастливилось остаться на свободе.
– Приветствую. Я Зеф Ремиэл, я здесь, чтобы помочь раненным, где я могу найти лазарет? – спросил монах у одного из солдат Барона. В конце концов, во главе угла всегда был долг, в первую очередь нужно было помочь тем, кто в этом нуждался, остальные братья по вере должны будут подойти с минуты на минуту, и кто знает, возможно, именно сейчас последователям Творца понадобится вся святая сила, чтобы ряды живых сократились как можно меньше.
«Очень даже хорошо знаю, возможно... если ты выживешь, конечно, среди этих солдат может быть твой далекий далекий потомок, которому предстояло отдать жизнь за Короля и Страну на нейтральной полосе между позициями Нортонцев и Агриндцорцев, - грустным голосом и активно жестикулируя поведала демоница. – А может и нет, солдат на Великой Войне столь много будет, что целые поля будут засеяны их могилами, что с одной стороны, что с другой, и никакая чума не станет препятствием для правителей, что начали эту войну, - более серьезно ответила Альвинна. - Про шаманов же мне известно ничуть не больше, чем тебе. Наши культы в этом мире с ними не пересекались, хотя я уверена, что живут они богато и обособлено где-нибудь в горах между Реальгаром и Нортоном. Жаль, что мы не держим путь к ним, это решило бы многие наши проблемы», - все с той же серьезностью ответила Де Кер, пока Зеф не подошел к солдату.
Молодой солдат Барона выглядел необычайно свежо, одежда и снаряжение его были чистыми, что странно для месячного похода. Сперва он кинул взгляд на неизвестных солдат, а потом на донжон, в его глазах была тяжесть раздумия. Что бы там ни произошло, это оставило на нем большой след.
«Как же жаль, что я не могу выйти в реальный мир, с детства не каталась на шее взрослого мужика, это так обидноооо...» – вытянувшись, протянула демоница, сверху показалась часть её бюстгальтера и мощные кожаные крылья, что то складывались за его взором, то распрямлялись.
- Н-нет, господин монах, у нас есть пара раненых, пятеро из наших товарищей лишились руки или ноги из-за слишком серьезных р-ранений, - нервно сглотнул солдат. - Эти... королевские солдаты нам сильно помогли с ранеными. Если бы они не пришли на помощь монахам, то потерь от р-ранений было бы больше... Аздрин... это было ужасно... - в ужасе прошептал солдат, сжав рукоять меча.
«Уууууууууууууууууу, давно я не видела такого. Кажется, он сейчас будет кричать, визжать, может и начнет размахивать оружием. Что стоишь? Успокой дитя».
«Потомки? Великая война? Ты хочешь сказать, что эти солдаты здесь из… будущего?! – от шока Ремиэл чуть не произнёс свою мысль вслух, сумев удержать себя в самый последний момент. – Но как такое возможно? Будущее ещё даже не настало, разве не прямо сейчас мы все творим его собственными руками? Откуда тебе известно про войну?»
Зефу очень хотелось посчитать слова Альвинны глупой шуткой, мол, та заигралась во всезнание, но её голос, эта грусть, в ней не ощущалось фальши или лукваства и оттого было на душе как-то горше. В памяти монаха всплыли чужие мечты, яркие, прекрасные — о светлом будущем, в котором человечество разбудит в себе весь потенциал созидания и создаст намного более лучший мир, воспевающий свет человеческих душ. Так неужели будущее было предопределено? И вместо света повседневности человечество будет ожидать лишь ещё более тяжёлая и страшная война? Неужели весь гений созидания пойдёт лишь на новое вооружение и броню, в которые сейчас облачены пришлые солдаты? Монаху оставалось лишь гнать от себя мрачные мысли.
«Полагаю, твоё время ещё придёт. Меня ты точно переживёшь, а там глядишь — тебя призовут в более лучший мир и никаких монахов на твоём пути не окажется. Будут тебе твои красавицы и красавцы, сможешь вдоволь накататься», – с иронией подумал монах, вновь пытаясь смотреть туда, где нельзя было увидеть новые грани бесстыдства Альвинны.
Монах выдохнул, видя панический приступ молодого бойца, и с силой положил руку на плечо воина, принудительно вытаскивая юнца из лабиринта воспоминаний и обращая всё внимание на себя. Будь на месте Зефа другой боец, юный воин мог бы получить хороший удар в лицо для такого же эффекта.
– Всё позади, битва уже окончилась, – Ремиэл смотрел в глаза бойца, говоря медленно, вкрадчиво с волей в голосе. – На твою долю выпало суровое испытание, и видит Творец, ты прошёл его с честью. Ты доблестно выполнял свой долг защитника и, более того, сохранил свою жизнь. И тебе необходимо продолжать жить также доблестно, ведь теперь ты живёшь не только за себя, но и за своих товарищей. Назови своё имя, воин!
Так было всегда. Можно забрать бойца с поля боя, но как же тяжело забрать поле боя из бойца. Ну не создан человек для убийства себе подобных, это противоречит его природе! И всё же такое происходит очень часто. Мотивы, причины различны — защита, спасение, грабёж, ненависть. Пролитая кровь ранит рассудок, лишает опоры и бросает в горнило безумия. Чтобы жить дальше — нужен якорь, особая причина. Монах не просто единожды вытащил молодого воина из потока мыслей, но и дал эту причину — жить теперь не только за себя, но и за павших товарищей, коим уже не суждено исполнить свои мечты. Это ответственность, но сейчас это груз сможет сцепить разум воедино и не дать ему рассыпаться, и это выиграет время, пока юный воин не станет сильнее.
«Да, война, что положит конец всем войнам... или я уже об этом говорила? Впрочем, неважно, реальность, как река, разделяется на множество течений, порождая причудливые реальности... и лучше не думай об этом, это из разряда размышлений «а что было бы, если бы встал с утра пораньше и успел к обеду, чем мой двоюродный брат, и меня бы сделали наследником, а не его?» - наигранно невинно и мечтательно произнесла Альвинна. - Не переживай, большой парень, прогресс - это не только смерть, но и много-много спасенных жизней. Болезни там некоторые научились лечить, так что все не так плохо, как может показаться. Правда, новых там не меньше, иногда по самой глупой глупости», - сказала демоница, после чего молча наблюдала за ответом юному бойцу.
«А ты хорош, - довольно произнесла Де Кер. - Мне твой ответ нравится, именно это нужно солдатам после боя. Хотя иногда выпивка и легко доступные девушки куда лучше скрашивают отдых мужчины после тяжкой работы, особенно после боя, а то после лютой муштры люди, как деревянные игрушки, склонны ломаться», - с какой-то печальной грустью вздохнула Альвинна, словно ей что-то об этом известно.
- Мелодор Хайвут! - ответил мальчишка, теперь он более твердо стоял на ногах, а в глазах появилась осмысленность, кулаки парня сжались крепко, а тело перестала бить дрожь. Это помогло ему вернуться в реальность из воспоминаний и боли, что они несут.
Над двором же пронесся леденящий душу свист ветра.
В мыслях Зеф мог лишь нервно усмехнуться, слушая рассказ о вероятности будущего, но тем не менее, картинка в голове складывалась всё более серьёзная.
«Я и раньше понимал, что ты существо куда более высокого уровня, чем люди или большинство тёмных. В конце концов — даже завершение нашего общения не станет для тебя каким-то важным событием. Также ты говорила, что, как и у меня, у тебя есть свой долг… Я не знаю, зачем Тёмному Культу было приказано призвать тебя, но учитывая твои таланты и осведомлённость, ты вполне можешь перекроить карту мира и изменить ход истории, сделав более бурным наиболее желанный рукав реки-реальности, – мысленно делился своими рассуждениями монах. – Впрочем, вряд ли ты откроешь мне эти карты».
– Мелодор Хайвут, как Ремиэл, я благословляю тебя на твоём праведном пути, – Зеф осенил юношу святым жестом, вкладывая искренне желание, чтобы юный воин сумел прожить долгую и счастливую жизнь вопреки всем опасностям повседневной жизни. – Также, если тебе и твоим товарищам по оружию будет нужна помощь — они смогут найти её у Святилища, я и мои братья по Вере не откажем в трудный час.
Попрощавшись с воином, Зеф окинул ещё раз собравшееся воинство и гостей из другого времени. Пришлось проявить силу воли, чтобы тут же не забраться повыше и не начать читать проповедь во спасение душ, всё же такие вещи как мессы следует правильно организовывать и подготавливать, а не начинать по первому порыву.
«Это всё путь проб и ошибок. Я не родился с этим знанием… Мне удалось облегчить груз юного Хайвута, но до него было много тех, чей разум до самой смерти оставался в плену горячки боя. И даже сейчас могу сказать, что в этом лагере ещё достаточно тех, кому нужна помощь. Не у всех приступы паники проявляются споро и открыто… – мрачно подумал монах. – А что касается твоего варианта — если смягчить формулировку, он так же эффективен. Семейные солдаты могут вернутся домой и уже там осознать, что поле боя давно позади. А что касается выпивки — не во всех обрядах и проповедях церковное вино является лишь символизмом, – со слабой долей улыбки закончил свою речь Зеф.
Монах ещё раз осмотрелся, пытаясь найти своих братьев по Вере, даже если раненых не было, было ещё достаточно душ, которых можно было спасти из власти прошлого. А для этого нужно было организовать и провести достойную службу, где живые снова станут живым, а мёртвые будут почтены и увековечены в памяти выживших.
"Оу... я польщена твоим комплиментом. Можешь гордиться, ты смутил целую демоницу и можешь по праву считаться сердцеедом, - Альвинна нагнулась, свисая сверху вниз, смотря с игривостью в глаза монаха, остальную часть её лица прикрывала трясущаяся грудь. - Только при встрече с другой демоницей, если мы, конечно, будем вместе... отправь пинком под зад в Царство Госпожи, в остальном же лучше сразу бей. Молодые демоницы, если не попытаются снасильничать, то с радостью выдернут сердце и сожрут его, заставляя наблюдать тебя в агонии за процессом, - произнесла Де Кер, облизнув губы, поднимая голову и грудь. - Карты имеют свойство терять свой смысл в процессе игры. Мастерство не в том, чтобы использовать их один раз, а в том, чтобы скинуть их с наименьшими потерями. Иногда играть приходится не от победы, а чтобы просто выжить, - сказала совратительница, проведя руками перед лицом Зефа.
- Да, господин! Да благословит Аздрин вас и ваши дела! - сказал парень несколько воодушевлённо и, спотыкаясь, поплелся к своим товарищам.
"Не ожидала услышать такие откровения из уст монаха, - усмехнулась Альвинна. - Вино не послужило причиной потери твоей девственности с какой-нибудь монашкой? Это, должно быть, была отличная история для застолья среди друзей, которую я хотела бы услышать... но пусть она останется твоим маленьким грязненьким секретом", - с нескрываемым удовольствием произнесла демоница, подергав ногами перед лицом Ремиэла.
Монахи же собрались под покровом одной из палаток и что-то между собой обсуждали, иногда переходя на повышенные тона.
Действительно, удивительное создание человек, он способен привыкнуть и адаптироваться практически к чему угодно. Последние шесть лет Зеф боялся того, что сокрыто в его теле, боялся провалиться и подвести мир под ужасную катастрофу. Тьма, которую нельзя уничтожить, только сдержать, поставив на карту всю волю, стремление и собственную жизнь. Последний месяц же был наполнен множеством событий, но даже так - «Чернота» совершенно не пыталась влиять на монаха, склонять ко злу и вводить в ересь, как-то вынудить нарушать заветы и вредить людям. Напротив, Альвинна была человечнее и разумнее многих иных тёмных из людей, что встречались Ремиэлу. Демон, способный быть человечнее людей, такой вывод был просто апогеем иронии. И вот спустя время, Зеф мог уже так просто общаться со своим врагом, обмениваться колкостями и не чувствовать дискомфорта, всё стало казаться таким естественным, логичным. Да, человек, и правда, может привыкнуть практически к чему угодно.
Монах обдумал слова собеседницы, пытаясь проследить аналогию и добыть драгоценную информацию.
«Чтобы выжить… Но может ли Альвинна быть в смертельной опасности? Могут ли у неё вообще быть достойные противники? Избранный Творца? Другие иерархи тёмных… Когда истекут последние года и Печать будет завершена, она просто вернётся обратно, живая и здоровая. Но… Она может вернуться когда угодно, просто позволив мне умереть. Так не легче же вернуться домой и быть призванной вновь? Зачем откладывать свой долг на двенадцать лет заточения? Что ей может дать нахождение в теле мальчишки-монаха?» – юноша мысленно покачал головой, прекращая тупиковые размышления. Мысль, чтобы демон такого уровня как Альвинна решил просто спрятаться на десяток лет, казалось уж слишком бредовой.
Зеф без сомнений направился к братьям по вере, несколько обеспокоенно воспринимая эмоции в их голосах. Старший священник показал себя собранным и сдержанным человеком, способным взывать к голосу разума окружающих даже в сложных ситуациях. Что должно было случиться, чтобы даже такой человек был на эмоциях? Впрочем, ответ мог быть на поверхности — использование магии в битве верующих в Творца и последствия на политической и религиозных аренах от такого события.
Монах не пытался подкрасться и как-то скрыть своё присутствие. Чинно приблизившись и тепло поприветствовав товарищей, он кратко обозначил о своих намерениях помочь раненым, которых, впрочем, не оказалось.
– Вижу обеспокоенность на ваших лицах. Я могу вам чем-то помочь? – искренне спросил монах, переводя взгляд на братьев по вере.
Вполне возможно, что происходят внутренние дела, и чужаку тут не место, и если так, от помощи откажутся, но если нет, Зеф сможет поддержать товарищей, успевших уже стать неотъемлемой частью повседневности юного монаха.
- Среди солдат его Королевского Величества оказался маг, - с недовольством сказал один из молодых монахов, скрывший свое лицо за капюшоном. - Он должен покаяться в использовании потусторонних сил и молиться Аздрину за спасение своей души!
- Не нам судить об их морали и поведении, - сказал старший священник, и вновь поднялся ропот недовольства. - Брат Зеф, ступайте своей дорогой, раненых практически не осталось, а их офицер... маг... сослужил добрую службу вместе со своими лекарями, но вам ни к чему слушать.
- Пусть он говорит! Пусть выскажется о магии! - потребовал молодой горячий монах, и на пару мгновений Ремиэл смог увидеть его обожжённые руки. - Маголожец может погубить всех, если не образумится!
- Тех, кто владеет магией, необдуманно не сделали бы командиром простых солдат. Успокойтесь, молодой брат Устин, - спокойно проговорил старший.
- Ложь! Ложь! Мы должны узнать, как он стал командиром! Разве допустимо, чтобы маг ходил среди простого люда и смущал их своими силами?! Что это за будущее, в котором магия, противоестественное божьему и природному закону, находится в руках проходимцев?! - заводил недовольных юноша.
- ДОВОЛЬНО!!! - повысил голос священник. - Брат Устин и молодые братья Хельш и Дирмонд, вы отправляйтесь в святилище и пробудете там все десять дней. Королю и магистру решать их судьбу, не нам.
Толпа затихла, и трое названных отправились в сторону святилища.
- Мне жаль, что вы видели все это, - тихо проговорил старший, разворачиваясь к Зефу.
Зеф без промедления планировал покинуть своих братьев после напутственного слова Старшего Священника, но поняв, что не успевает, застыл, не выражая каких-либо эмоций.
Вечный спор о магах и магии, который ведётся уже не одну человеческую жизнь. Множество фактов и событий, множество сторонников по разные стороны баррикад, и всё это давно стянулось в тугую спираль, устремлённую в бесконечность.
Зеф успел столкнуться с разными представителями колдовской братии и получил шанс сложить своё личное мнение, несмотря на собственную юность. Самое главное - магический дар не являлся даром Творца, а значит, человек не должен владеть подобной силой, не рассчитана скромная душа на подобную власть. Молодых монахов учат, что магия зло, что она недопустима, и даже если это не сакральная истина, то такая позиция облегчает жизнь. Как любая власть, Магия искушает, притягивает и развращает, и если бы не чёткая позиция церкви, то очень много людей на чистом любопытстве шагнули бы за дозволенную черту.
По другую сторону баррикад постоянно подаются голоса о том, что Магия может быть использована во имя добра. Она просто инструмент, и от человека зависит, как та будет использоваться. Старший Священник, видимо, тоже придерживался похожего взгляда, допуская благое использование нечестивого искусства. И имел на это полное право, тот маг мог быть образцом кротости и благочестия, не боявшийся раскрыться ради своих товарищей по оружию и неся им исцеление в чёрный час.
Однако история помнит очень много, и среди этой сокровищницы есть урок, который не следует забывать. Легенда о Святой с Севера.
Эта история случилась несколько веков назад. Один знатный аристократ очень любил жизнь и не хотел проигрывать возрасту. Служители Аздрина всегда готовы исцелить раны и болезни, но старость - это естественный порядок вещей, все люди рано или поздно предстанут перед Творцом. Не найдя поддержку у Небес, Лорд разослал своих людей во все стороны, чтобы найти того, кто сможет продлить жизнь, и вот к старику привели её, девушку из Реальгара. Кроткая и юная, на её правой руке было странное родимое пятно, но суть была сложнее. Стоило юной деве коснуться правой рукой Лорда, как тот сразу почувствовал себя лучше и словно скинул с плеч целых пять лет! Святая, вот как её прозвали.
Эта дева стала жить у Лорда, у неё появилось всё — положение, шелка, украшения, слуги. Всё, что от неё требовалось, это продлевать жизнь Лорда и его круга.
Церкви это не понравилось, но сильна была власть Лорда и его влияние, а возложение рук приобретало всё более массовое, ритуальное значение, превращаясь в зрелище для всех желающих. Многие хотели увидеть, как старики молодеют от одного касания. Дева же стала чувствовать вкус радости от публичности, её пьянило внимание, и чем больше, тем лучше.
И вот, спустя несколько лет, когда на «великую мессу исцеления» собралось очень много народа со всех окрестностей, во время наложения рук случился инцидент. Два десятка человек в толпе просто рухнули замертво, в то время как Лорд стал выглядеть лет на сорок. Паника, крики, развязанные руки у Церкви. Из странствия был срочно вызван Ремиэл с редким даром «Познания», он окинул взглядом «Святую» и понял, что за силой та владела. Действительно, касание её правой руки могло исцелять и омолаживать, но цена, бесспорно, существовала — случайные люди в радиусе нескольких километров неожиданно слабели, а с ростом искусства «Святой» требовалось всё больше и больше жизненных сил, заканчивая смертельным финалом. Тёмен был её дар, несмотря на внешнюю благость, он забирал много больше чем даровал...
У любого чуда есть своя цена и источник. Монахи взывают к небесам, ставя на карту самих себя. А Магия, она не дарована людям Творцом, но дарована Силой, ведущей собственные игры и преследующей свои тёмные цели.
Зеф мог признать благость мага в краткосрочной перспективе, но проверка временем слишком часто показывает, как кроткий человек превращается в развращённого безумца, жадного до власти и могущества, как тот же Спаз Матикус, если приводить пример.
Но несмотря на собственное мнение, монах уважал точку зрения Старшего и был согласен с тем, что судить и решать должны более высокие люди. Пока маг не станет угрозой для простых людей, Зефу нет смысла переходить ему дорогу.
– Тёмные времена всегда сулят испытания, – покачав головой, ответил Ремиэл. – Мы, Дети Творца, можем только принять их и пройти с честью и верой, ведя за собой всех, кого сможем, – монах грустно улыбнулся, а затем с почтением и искренностью добавил. – Я благодарен вам за науку и возможность помочь людям этого замка. За этот месяц я узнал много не только о вере, но и о себе самом. Не знаю, сколько ещё пробуду здесь, но, если я могу чем-то помочь, то сделаю всё, что в моих силах.
«Ожоги Брата Устина… Учитывая, сколько у нас святой воды, их давно можно было исцелить, только если они не вызваны перегрузкой духовных каналов от слишком активной практики, но в таком случае ему нужна помощь...» – где-то на границе разума пронеслась мысль.
- Пустое, брат Зеф, все мы делаем то, что должно, и принимаем последствия, какими бы тяжелыми они ни были, - устало вздохнул Старший Священник, омывая лицо холодной водой.
Учтиво попрощавшись, Зеф покинул Старшего Священника, скрывшись за границами палатки. Монах, обдумывал услышанное, осознавая, что пусть и интенсивная, но упорядоченная повседневность последнего месяца подошла к концу. Барон вернулся, и теперь можно было встретиться с местным правителем, достать реликтовый меч и разобраться, наконец, с древней тварью, возвращая покой в эти земли. Но чем больше юноша прокручивал эти мысли в разуме, тем более наивными они казались.
Все же Зеф выбирался на разведку, искал следы монстра и находил зацепки, но если посмотреть на картину целиком, можно понять — тварь уходила как можно дальше от замка. И было бы слишком по-детски думать, что Желтоглазый боялся именно Ремиэла. Нет, тогда монах не был древнему соперником, и лишь присутствие Альвинны вынудило монстра менять устоявшийся порядок вещей, ища новые охотничьи угодья...
Монах продолжал свой путь по лагерю, доверившись провидению. Вполне возможно, что ещё остались те, кому нужна была помощь в критический момент. И такие нуждающиеся находились, Зеф внимательно слушал, разделяя людскую печаль. Кто-то потерял друзей, кто-то чуть не потерял себя. Не всегда нужно было что-то говорить, в тяжёлое время было важно не оставаться в одиночестве, во всепоглощающей темнице из своих мыслей. К тому же, сострадание помогало заглушить собственные тревоги.
Нужно было встретиться с Бароном, но тот только прибыл и должен был войти в курс дел замка, отдать распоряжения. Управляющий уже был предупреждён о необходимости аудиенции, и Зеф понимал, что как только у Барона будет возможность, за монахом пошлют.
Ремиэл коснулся груди, вспоминая о смертельной ране, что нанёс ему двойник королевского рыцаря. Два поражения злу кольнули разум, вновь побуждая искать силу, достаточную, чтобы не требовалось брать второй, третий и все последующие раунды. Силу сохранять жизни, пресекая пути монстров, безумцев, колдунов, фанатиков раз и навсегда.
Где-то на краю сознания вновь появился образ. Молодая девушка с тёплой, нежной улыбкой, она, как и прежде, произнесла ту самую фразу, но монах не смог её услышать, осознать. Теплота смешалась с подступающем отчаяньем, которое когда-нибудь придётся преодолеть. Обязательно придётся. Но не сейчас.
Зеф попрощался с ещё одним солдатом после недолгой беседы и направился дальше, стараясь вернуть себе более здоровый цвет лица и привычное спокойствие.
- Тебе когда-нибудь говорили, как ты выглядишь со стороны? - выйдя из-за плеча, поинтересовалась Альвинна, скрестив руки за плечами Ремиэла и нагнувшись. - Такой самоотверженный юноша, монах, защитник обездоленных, - с дерзкой ухмылкой Кер нагнула голову на плечо, хлопнув крыльями. - И ко всему прочему, девственник, ты... - демоница прикусила губу, посмотрев на небо, раздумывая, сместив взгляд на плечо, а дальше на землю между ней и мужчиной, после чего посмотрела в глаза с огорчением. - Неважно... - похлопала она Зефа по груди. - Тебе предстоит много сделать... - её рука легла на щеку монаха. - Не расстраивайся слишком сильно, в конце концов, где-то сейчас, вдалеке, на юге или на севере, неважно, - на устах девушки расцвела кровожадная улыбка, а в глазах заиграли огни, - люди бьются и убивают друг друга за землю, за веру, за алчность и добычу, и ты никак не можешь на это повлиять, только принять и действовать дальше. Много ли раз ты был на волосок от смерти и сколько раз ты вставал, чтобы продолжать свое дело? - прижавшись всем своим невесомым телом, Альвинна прошептала: - Уныние и печаль не помогут тебе достичь цели, юный защитник, так что прекрати жалеть себя и действуй, как положено борцу за мир во всем мире и за все хорошее. Старик и лжец не будут к тебе столь милосердны, как я, - иллюзия девушки тут же исчезла, оставив Ремиэла наедине с реальностью.
В первое мгновенье Зеф даже испугался, что Альвинна нашла способ читать мысли монаха и теперь нагло этим пользуется, но всё было куда прозаичнее. Демоница действительно провела достаточно много времени с Ремиэлом, чтобы научиться читать его без всяких ментальных фокусов и прочего колдовства. Теперь же «Чернота» в лучших традициях зла, в своей собственной кисло-сладкой манере произнесла то, что посчитала нужным. Зеф замер, впитывая посыл от своей невольной спутницы, распутывая оттенки столь язвительной, но всё же поддержки.
Несмотря на все попытки делать возможное и невозможное во имя высшей цели, монах оставался человеком, а людям свойственно сомневаться. Месяц назад, перед тем выходом из комнаты, Зеф уже столкнулся с пиком подобных сомнений, но пересилил себя. Сейчас же метафизический пинок от Альвинны смог заранее пресечь уход за горизонт отчаянья на корню.
Идеализм Света прекрасен, ярок и стремителен в своём желании абсолюта. Но Рационализм Тьмы куда более прагматичен и приближен к реальности. Монах осознал, что желание переиграть прошлое и посыпать голову пеплом никак не поможет в текущей ситуации, лишь истощит душевные силы, которым можно найти куда более лучшее применение. Сомнениями не одолеть врага, не защитить невинных. Пусть Альвинна и использовала куда более глобальные льстивые определения, но суть от этого менее истинной не становилась.
«Спасибо, мне лучше», – мысленно произнёс Ремиэл своей спутнице.
Монах закрыл глаза ладонью и сделал глубокий вздох, позволяя морозному воздуху освежить гнёт переживаний. Он отправился дальше по лагерю. Возможно, кому-то ещё из бойцов требовалось найти путь из кровавых воспоминаний о прошедшей битве.
«Альвинна де Кер… Тёмная демоница, угроза садам Творца… Но почему именно она умеет сказать то, что мне так необходимо услышать? Почему подставляет плечо там, где могла бы разжечь огонь сомнений и обратить его в пламя ереси? Она сильнее меня, ментально уж точно. Куда мудрее и опытнее. Что за игра здесь ведётся и что случится через шесть лет? Впрочем, это бессмысленные мысли. Нужно действовать, а не замирать в раздумьях. Сражаться, делать выводы, искать решения и быть тем, кем должно – Монахом Милосердия, пусть для этого и потребуется вкусить до иронии горького милосердия от демоницы», – подвёл итог Зеф своим рассуждениям.
Поделиться252022-10-17 11:36:27
- Главная блондинка
- Откуда: Центр Мира
- Зарегистрирован: 2008-03-16
- Приглашений: 0
- Сообщений: 7678
- Уважение: +219
- Позитив: +160
- Пол: Женский
- Провел на форуме:
3 месяца 12 дней - Последний визит:
2024-04-07 13:46:03
Все это время Райхана изнывала от безделья и беспокойства. В замке стало заметно холоднее, по коридорам гуляли сквозняки, поэтому большую часть времени она проводила либо в своих покоях, где служанки щедро топили камин и не давали ему погаснуть, либо в бане. Пару раз к ней присоединилась Араста, но разговора как-то не получилось. Они лишь обменялись ничего не значащими фразами про погоду да высказали свои предположения, где нынче пропадает барон. Больше в бане они не пересекались, что, впрочем, Райхану вполне устраивало. Она сама не могла понять, как относится к Арасте. Девушка одновременно ей нравилась и не нравилась. Но, кажется, она ничем не могла помочь султанше и сама ничего толком не знала о здешних местах, поэтому Райхана быстро потеряла к ней интерес.
А вот странствующий монах Ремиэл, решивший отчего-то задержаться в замке, был гораздо более интересной фигурой. Служанки донесли Райхане, что этот тихий молодой человек – что-то вроде служителя местного культа, ведет благочестивую жизнь и борется со злом. Пару раз они столкнулись в коридоре и, кивнув друг другу, разошлись, и далее Райхана видела Ремиэла либо издали, либо в присутствии других людей, поэтому завести светскую беседу никак не получалось, а сам монах, кажется, не спешил идти на контакт, и это еще больше подогревало любопытство султанши. В этом промозглом замке, где не происходило абсолютно ничего интересного, монах был едва ли не единственным развлечением, которое она могла себе позволить. Правда, были еще рыцари Дешельфалды, кои в малом количестве остались в замке, но они Райхану больше не донимали и вообще впоследствии куда-то запропастились. Возможно, и вовсе покинули замок, равно как и рыцарь Хатер, которого Райхана так ни разу и не встретила.
А еще барон никак не желал возвращаться. Поначалу Райхана думала, что Бронза вернется спустя пару-тройку дней (ну честное слово, это всего лишь конфликт двух феодалов, сколько там можно воевать?), но прошло сначала пять, потом десять дней, а от барона не было никаких вестей. Служанки не могли толком ничего сказать, поскольку никто из обитателей замка даже не мог предположить, где сейчас Бронза и каковы его планы. Когда ожидание затянулось, Райхана стала торопить Миламона, чтобы тот собирал караван и двигал в другое место, поскольку утекало драгоценное время. Но Миламон терпеливо отвечал, что при такой мерзкой погоде переход через поля и холмы будет крайне неприятным и даже опасным, да и идти-то им собственно некуда. Райхана злилась и металась туда-сюда по спальне, словно тигрица в клетке, а вьюга за окном насмешливо подвывала, заставляя султаншу распаляться еще больше.
Сундуки с роскошными шелковыми одеяниями так и стояли в ее спальне нераспакованными. Барона не было, а мерзнуть в открытых платьях из тончайшей материи ради монаха и агриндорки Райхана вовсе не желала. Поэтому она отсыпала в мешочек несколько драгоценных камней и послала служанок в сопровождении Миламона в лавку к мастерицам одежды, чтобы те сшили для южной гостьи приличные (и теплые) платья. На пошив ушло еще несколько дней, в течение которых Райхана практически не показывала носа из своей спальни, просиживая все дни перед зеркалом и всматриваясь во что-то, видимое только ей. 
Ее не на шутку заинтересовал магический источник, который, как ей казалось, находился где-то под замком. Поначалу она решила, что магия исходит от Арасты либо Ремиэла, но вскоре поняла, что те, хоть и владеют магией, не настолько сильны, как то, что было спрятано где-то внизу. Впрочем, именно из-за Арасты и Ремиэла она опасалась применять сильную магию, дабы не привлекать излишнего внимания к своей персоне, и ограничилась заклинаниями здоровья и иллюзий. Однажды она послала двух служанок разведать, что находится под замком, но те то ли забрели не туда, то ли попросту побоялись спускаться вниз, но в итоге не смогли сказать ничего конкретного. Райхана разозлилась, накричала на негодных девиц и в итоге пошла исследовать замок сама, но очень некстати столкнулась с непонятно откуда вылезшим Дешельфалдом. Пришлось раскланяться с ним, обменяться любезностями и принять предложение сопроводить заблудившуюся султаншу в ее покои. Мысленно наградив Дешельфалда самыми яркими эпитетами, от которых покраснел бы сам барон, султанша решила, что впредь полезет в подземелья подготовленной, а значит, хотя бы покрытой заклинанием иллюзий.
Платья, пошитые местными мастерицами, были... своеобразными. С одной стороны, они несомненно были удобными и теплыми, но с другой – шерсть была грубой выделки, рукава оставляли открытыми лишь кисти рук, длина в пол, а ворот туго обхватывал шею. И самое ужасное – никаких кружев, оборок и блестящих камушков, если не считать вязаного узора на груди, рукавах и по окружности подола. Райхана недовольно скривилась, увидев такую работу, но решила, что ей хотя бы будет тепло, поэтому поворчала просто чтобы не терять лицо. В дальнейшем она шествовала по замку в шерстяных платьях, подвязанных шелковыми поясами и с накинутым на плечи пестрым платком, а недостаток украшений компенсировала многочисленными ожерельями и браслетами. Вечно мерзнувшие ноги пришлось упаковать в удобные мягкие полусапожки из валяной шерсти. Однако, несмотря на весь этот маскарад, Райхана не могла дождаться, когда же сможет облачиться в свои роскошные шелковые одежды и поразить барона своей неотразимостью. Вот только барон никак не желал явиться домой, и ожидание затягивалось.
Райхана уже всерьез подумывала, чтобы уехать. С юга не было никаких вестей, и она воображала себе различные ужасы. Возможно, она уже вовсе не султанша, и ее город захвачен наглым халифом. Кто знает, что там изменилось в ее отсутствие. Если не получилось заручиться поддержкой барона, ей срочно нужно было менять планы и искать помощи в другом месте.
В один день служанки донесли, что слухи о приезде короля Нортонов – вовсе не слухи, а вполне вероятные новости. Райхана сразу же оживилась. Возможно, это и неплохо, что барон задерживается. Кто такой, в сущности, барон, если у нее появилась возможность очаровать самого короля? Райхана ничего не знала о том, что за личность этот король, а служанки смогли разузнать только то, что зовут его Хабальд Третий, и идет он из Хибальда, столицы королевства. Хибальд – богатый город (это хорошо), король немолод (ну и ладно) и женат (это плохо, но можно пережить), и у него тоже какие-то военные дела (это очень плохо, ведь если у короля своя война, то ему будет не до проблем Райханы). Султанша думала обо всем этом сутки напролет, забыв даже свои планы пробраться в подземелья. В один из таких дней, когда она тихонько колдовала над чашей с водой, ее размышления прервал далекий звук горна.
Поначалу Райхана подумала, что это всего лишь завывание ветра снаружи, но позже звук повторился. Райхана прервала заклинание и вскочила. Затем столь же стремительно подскочила к окну, пытаясь разглядеть что-то за мутным стеклом в еще не рассеявшемся с утра тумане. Впрочем, кроме белых холмов и чернеющих вдалеке огрызков леса ничего видно не было, поэтому Райхана позвонила в колокольчик у двери и, не дожидаясь служанок, выскочила в коридор. Она не видела людей, но повсюду слышались их голоса, и замок как будто оживился. Отовсюду она слышала топот, разговоры, а откуда-то с улицы доносилось ржание лошадей. Несомненно, что-то происходило, и наверняка какое-то неординарное событие. Когда подоспели служанки, Райхана скомандовала им, чтобы те шли вперед и выяснили, что случилось. Служанки в количестве четырех девиц резво убежали, а султанша медленно пошла следом.
Замок выглядел как разбуженный муравейник или же столпотворение караванщиков, внезапно обнаруживших неожиданное препятствие. Слуги, стражники, все они бегали по своим делам, вежливо обходя и извиняясь перед Райханой. В замке стало душно, и впервые за долгое время Хаис стало жарко вне бани. Кто-то открыл пару ставней, и по коридору пронеся холодный сквозняк, что тут же вызвало крики недовольства и ругательства. Наблюдать за этим пришлось не очень-то долго, служанки быстро вернулись, хотя и были задержаны многолюдной массой для узких коридоров замка.
- Госпожа! Барон Бронза вернулся в замок! Сейчас с рыцарями он поднимается в тронный зал, где приказано накрыть стол с пищей и вином! - поведала служанка, склонившись в поклоне, не смея поднимать взгляд на свою госпожу.
Все это время их обходили стороной, однако Райхана ловила недовольные взгляды замковой прислуги и стражи. Они были направлены не на неё, а на её служанок, краем слуха до неё доносились странные обрывки разговоров, словно войско Барона увеличилось в количестве странными солдатами без знамен.
Впрочем, Райхане было наплевать и на местных слуг, и на солдат барона. Главное, что загулявший феодал наконец-то соизволил вернуться, а значит, самое время произвести на него впечатление. Этого Райхана ждала уже целый месяц, изнывая от безделья и тревоги. Похоже, ее шикарным шелковым платьям пришел срок быть изъятыми из сундуков.
- Вернулся ли барон с победой или с поражением? – отрывисто спросила она поклонившуюся служанку, косясь на пробегающую мимо группку слуг барона.
- Да, госпожа, его противник пал на поле боя, а остатки его... рати бежали. Сейчас Барон собирает совет по вопросу какой-то... магии, - неуверенно отвечала служанка.
В коридоре же число людей уменьшилось, что позволило Райхане осмотреть этот участок донжона лучше. Он словно преобразился, вместо мрачных коридоров с редкими факелами везде горел свет. Все факелы горели, отчего можно было рассмотреть мозаику под ногами служанок.
- Нам отправиться к нему и узнать, когда он будет готов вас принять? - спросила все та же служанка.
- Ни в коем случае! – воскликнула Райхана, довольно потирая ладони. – Пусть барон отдохнет с дороги и уладит свои... дела. Ну-ка быстро раздобудьте горячей воды и достаньте мое зеленое шелковое платье, да поторопитесь! Нельзя заставлять хозяина ждать, - добавила она скорее для себя, нежели для служанок.
Девицы проворно убежали, путаясь ногами в длинных юбках. Райхана поспешно вернулась в свои покои и позвонила в колокольчик. Тут же из соседних помещений набежала целая орава служанок и даже встревоженный Миламон, но Райхана отослала его обратно – мол, сейчас найдется работа исключительно для женщин. Миламон понимающе покивал и ушел в неизвестном направлении, и Райхана тотчас про него забыла.
Примчались служанки с горячей водой, остальные же принялись торопливо открывать сундуки, ища то самое зеленое платье, терпеливо дожидающееся своего звездного часа. В течение некоторого времени Райхану в две дюжины рук умыли, причесали и одели как подобает настоящей королеве, и султанша, облаченная в струящееся изумрудное платье из тончайшего шелка, уже не чувствовала холода. То ли замок хорошенько прогрели (наконец-то!), то ли суматоха и скопление людей прогнали наконец-то всепроникающий холод.
Осторожно вышагивая в позолоченных туфлях на высоком тонком каблучке, Райхана осмотрела свое отражение в высоком зеркале и осталась довольна. Наконец-то она смогла сменить это ужасное шерстяное платье на что-то достойное южной султанши. Изумрудный цвет шелка как нельзя лучше подходил к ее темным бархатным глазам и волосам цвета воронова крыла. В аккуратно уложенных локонах красовалась серебряная диадема – в тон серебряной вышивке на нагруднике платья. Шею и запястья украшали многочисленные браслеты, почти на каждом пальце красовалось по золотому кольцу с драгоценным камнем. Райхана подумала, что вообще-то у нее есть гораздо больше украшений, да и платья с более роскошной отделкой тоже, но решила приберечь их для короля. А ее сегодняшний образ она сочла вполне подобающим для встречи барона. Осталось только нанести последний штрих. 
Она повелительным жестом отослала Зейнаб и Фариду разузнать, накрыты ли столы и ожидает ли барон всех на пир. После этого она выгнала всех служанок и заперла дверь, а сама склонилась над оставшимся после умывания тазом с водой и едва слышно зашептала заклинание иллюзии.
Служанок не было в течение получаса, и ожидание затянулось на несколько с половиной часов, которое её верные служанки "тихо" обсуждали за дверью, предлагая самые разные, нелепые выводы об их задержке. Когда же Зейнаб и Фарида вернулись, Джавахир не могла прочитать их взгляды.
- Госпожа, господин Бронза сказал, что в течение двух дней должен прибыть король, и пир откладывается до его прибытия, вас он попросил не выходить на улицу, - тихо и как-то испуганно произнесла Фарида.
Райхана, которая за это время успела не только наложить на себя парочку заклинаний, но и попыталась прозреть будущее, а в довесок еще и успела заскучать и занервничать, после слов служанки пришла в ярость. Она и без того терпеть не могла Фариду (приходившуюся какой-то там по счету сестрой султану), а тут еще эта негодница осмелилась принести дурные вести. Султанша, понимаете ли, наряжалась тут битый час, готовила сладкую речь, а этот напыщенный барон посмел отменить пир! Ее даже не волновало, что приезд короля все-таки состоится. Райхана поступила как типичная женщина - попросту вспылила и выместила свой гнев на в общем-то ни в чем не повинных служанок. Особенно досталось Фариде.
- Ах ты негодная потаскушка! - взвизгнула султанша, взмахнув широкими изумрудными рукавами, будто крыльями. - Да как ты посмела так говорить со мной, малолетка! Да знаешь что я могу сделать с тобой за твои слова?! - Райхана с небывалой для женщины силой схватила подвернувшийся ей под горячую руку стул за резную спинку и швырнула его через комнату к двери. Стул с грохотом упал, но остался цел.
Затем султанша ринулась к служанкам, испуганно отступившим к стене. Зажав Фариду в угол, Райхана щелкнула пальцами у нее перед носом и грозно сказала:
- Ты бесполезная бестолочь, неспособная выполнить простейшее поручение. Надо было заставить барона изменить свое решение любым способом! Еще раз не справишься - превращу тебя в жабу, будешь жить в болоте и жрать комаров до конца своих дней!
Злобно сверкнув глазами, султанша отпустила полуживую от страха Фариду и еще некоторое время металась по комнате, грязно ругаясь и поливая трехэтажными выражениями всю родословную султана и Фариды. Под конец своей тирады она выдохнула:
- Вон с глаз моих! И ты, Зейнаб...! Уж в тебе я разочарована! Пошли отсюда обе! Служанкам не пришлось повторять дважды.
Они проворно выскочили за дверь, оставив Райхану в тягостных размышлениях. Остальные служанки, если и слышали гневные восклицания своей госпожи, то благоразумно сделали вид, что находятся где-то далеко.
Так прошло некоторое время, за окном уже совсем стемнело, а метель усилилась. Пометавшись еще некоторое время по комнате и побросав вещи (умудрившись при этом ничего не повредить), Райхана бессильно опустилась на кровать. Вспышка гнева прошла, и она смогла наконец порассуждать разумно. Несмотря на свой вспыльчивый южный характер, Райхана все-таки была женщиной деловой и отходчивой. Да и служанки были не совсем глупы и понимали, что султанша побесится, покричит, но в итоге ни одну из своих угроз не исполнит.
Итак, барон решил дождаться короля. Прекрасно. Это вполне укладывалось в планы Райханы охмурить самого короля и заполучить его армию для войны с халифом и отстаивания своего права на трон. А что касается барона - не так уж он теперь ей и нужен. И со своими советами насчет того, выходить ли ей на улицу, он может пойти куда подальше.
Успокоившись и довольно ухмыльнувшись, Райхана позвонила в колокольчик и как ни в чем не бывало велела подать ей ужин. Исполнять поручение убежала какая-то другая служанка. А Зейнаб с Фаридой, видимо, благоразумно решили не "светиться" до завтрашнего дня.
Через какое-то время служанки принесли аппетитный ужин. Порезанное на мелкие кусочки мясо кабана украшала зелень и приправы, к нему прилагался кувшин с вином с довольно приятно пахнущей буханкой хлеба. Служанки тщательно его разрезали на мелкие кусочки.
- Это подарок от господина Бронзы, он просит прощения, что не может посетить вас, и надеется, что данная трапеза поднимет вам настроение перед приездом короля, - поклонилась служанка Райханы.
Султанша не ответила, лишь раздраженным жестом отослала обеих служанок за дверь. Барон и его «подарки» сейчас интересовали ее меньше всего. У нее появилась новая цель – сам король, который, несомненно, должен пасть жертвой ее чар.
Райхана отвернулась к окну и некоторое время наблюдала за кружащимися снежинками. За окном уже совсем стемнело, и она видела свое отражение в мутном стекле. Комната освещалась несколькими толстыми свечами в литых подсвечниках, и отражение султанши казалось искаженным тенями и бликами.
Райхана так долго и пристально рассматривала саму себя в окне, прикидывая, сможет ли она очаровать короля без особой магии, что ей стало казаться, будто ее отражение смеется над ней. Она начала видеть в стекле то молодую девушку, то женщину средних лет, то сгорбленную седую старуху. Отпрянув назад, Райхана подбежала к зеркалу и проверила, хорошо ли держится иллюзия. Успокоившись, она сделала в уме пометку с утра поколдовать над собственным здоровьем, поскольку в холодном северном климате она особенно сильно начала ощущать, что у нее ломит суставы и поясницу. Все-таки колдовство колдовством, а почтенный возраст давал о себе знать.
Тяжело вздохнув над своей нелегкой судьбой, Райхана наконец уселась на дубовый стол и приступила к еще не успевшему остыть ужину. У нее будет впереди еще целая ночь, чтобы обдумать свой хитрый план.
Ночью же под окнами началась новая жизнь. Простой военный люд зажег костры и о чем-то рассуждал, отголоски разговоров и песен долетали до её окна. И хоть ужин не успел остыть, без нужной температуры некоторые блюда имели совершенно другой вкус.
Отодвинув в сторону недоеденный ужин, султанша подскочила к окну и некоторое время силилась что-то разглядеть в танце снежного вихря. Так ничего толком и не разглядев, но изрядно заинтересовавшись происходящим внизу, Райхана подошла к двери и позвонила в колокольчик.
В комнате уже становилось прохладно, поэтому ей пришлось накинуть на плечи теплую шаль. Прекрасное изумрудное платье годилось для того, чтобы впечатлить барона и даже короля, но не для того, чтобы носить его в зимнюю пору в холодном замке.
На звон колокольчика примчались из соседней комнаты две закутанные в платки служанки – те самые, что принесли султанше ужин. Одну, которая постарше, звали Наргиза, а имя второй Райхана не помнила. Кажется, они обе приходились султану какими-то дальними родственницами, не то сестрами, не то племянницами.
Девушки остановились перед ней, потупив глаза в пол и скромно сложив руки.
- Что желает госпожа султанша? – не поднимая глаз, скороговоркой поинтересовалась та, которую звали Наргизой.
- Подите и разузнайте, что происходит во дворе, - бросила Райхана, махнув длинным зеленым рукавом в сторону окна. – Соберите все новости, какие сможете. И постарайтесь узнать, с кем воевал барон, почему задержался и что вообще там произошло.
«Раз я не смогу услышать это от самого барона, - мысленно добавила Райхана, - то на первое время сойдут рассказы его воинов».
- Будет исполнено, госпожа, - хором ответили служанки и попятились за дверь.
Райхана снова осталась наедине с собой и завыванием ветра за окном. Хмуро поглядев на уже остывший ужин, она уселась на кровать и стала лениво перебирать одежду, лежащую в стоящем неподалеку открытом сундуке. Кажется, скоро придет время сменить роскошное одеяние на что-то более практичное. И несмотря на то, что время было уже позднее, спать Райхана явно не собиралась.
Служанки отсутствовали добрых полчаса и явно не спешили возвращаться. Райхана уже перебрала один сундук, затем второй, затем долго разглядывала себя в зеркале, поворачиваясь то одним, то другим боком. Потом просто ходила по комнате туда-сюда, метаясь между окном и зеркалом. Она уже начала порядком нервничать.
«Отчего эти клуши не возвращаются? – думала она. – Я же не велела им собрать все сплетни мира! Достаточно было узнать несколько подробностей о военном походе барона и мигом возвращаться назад. Уж не заболтались ли они с какими-нибудь мужиками?»
В том, что была такая вероятность, султанша почему-то не сомневалась. И это злило ее еще больше. Эти две дуры развлекаются, пока она тут изнывает от скуки и любопытства!
По прошествии еще четверти часа и метаниях Райхана не выдержала и снова позвонила в колокольчик. На этот раз примчалась Зейнаб и еще одна девица - кажется, Лейла. Сестра султана Фарида благоразумно не показывалась, хотя, впрочем, Райхана уже давно остыла после своей недавней вспышки и не собиралась изливать свой гнев повторно. Теперь ее интересовало другое.
Ни словом не обмолвившись о недавнем инциденте, она как ни в чем не бывало повелела облачить ее в теплое шерстяное платье с вышивкой, которое она не так давно сменила на шелковое изумрудное. Служанки проворно выполнили свою работу, и вскоре Райхана в сопровождении обеих девиц неторопливо шагала по темному коридору, освещенному лишь несколькими чадящими факелами. На ее плечи был накинут плащ с меховой оторочкой, с которым Райхана практически не расставалась, едва ее караван ступил на не очень-то гостеприимные земли королевства Нортон, а ноги были уютно упакованы в кожаные полусапожки, отделанные изнутри мехом зайца. Одна служанка несла за госпожой меховые варежки, а другая – шерстяную шаль на случай, если госпоже станет слишком холодно.
Замок будто снова опустел. Суматоха, поднявшаяся с приездом барона, исчезла также внезапно, как и появилась, и замок снова погрузился в тишину и темноту. За весь путь от своих покоев до двора Райхана не встретила никого из людей и слуг барона, хотя очень надеялась, что встретит хоть кого-нибудь. Она была согласна даже на рыцарей Дешельфалдов, но и те словно сквозь землю провалились.
Так султанша дошла наконец до внутренних ворот, которые были открыты настежь, и прошла во внутренний двор, наполненный отсветом костров, разговорами, песнями и запахами горячей еды. Стоя в тени, она внимательно обвела взглядом открывшееся пространство, выискивая запропастившихся служанок. Метель к этому моменту уже ослабела, и теперь снег медленно падал крупными хлопьями, украшая темные волосы султанши подобием ледяной короны.
На всем пространстве внутреннего двора замка горели костры, вокруг них сидели странного вида люди в тканевой одежде и со странными копьями, вперемешку с солдатами Бронзы. Под завывание холодного ветра в воздухе и под светом полной луны маленькие снежинки падали на землю, между пространством звучала песня:
Мы потерялись.
Мы потерялись.
Мы потерялись.
Мы потерялись.
Мы потерялись.
Мы потерялись.
Мы потерялись.
Мы потерялись.
Там, где все дороги кончаются,
Наш путь не заканчивается.
Куда бы мы ни свернули,
Время идет своим чередом.
Сердце сожжено,
Потеряно в боли.
Итак, мы потерялись на серой, ничейной земле.
Возможно, никто из нас не вернётся на родину.
Мы потерялись.
Мы потерялись.
Мы потерялись.
Мы потерялись.
Мы потерялись.
Мы потерялись.
Мы потерялись.
Мы потерялись.
На султаншу конечно же никто не обращал внимания, все были заняты своими делами. Не особо прислушиваясь к бессмысленной, на ее взгляд, песне, Райхана медленно пошла между костров, приглядываясь к людям и выискивая своих потерявшихся служанок. Местные солдатные песни интересовали ее сейчас в последнюю очередь. Она прошла мимо группки незнакомых соолдат, один из которых наигрывал на музыкальном инструменте мелодию, незаметно фыркнула и пошла дальше. По пути ей попадались палатки, некоторые открытые, и Райхана даже осторожно заглянула в них. Две служанки молча семенили следом.
Метель прекратилась, и теперь с неба срывались лишь редкие снежинки. В это время года темнело рано, и было ощущение, что уже наступил глубокий вечер, хотя день едва успел закончиться. Двор замка был ярко освещен кострами, однако людей было так много, что Райхана едва могла понять, где затерялись ее служанки, которых она послала раздобыть свежие сплетни.
Она бродила туда-сюда, прислушиваясь к разговорам, но из обрывочных фраз на чужом наречии едва могла составить внятную картину произошедшего. Да и обсуждали, кажется, не прошедшее сражение, а какие-то более насущные дела.
Откуда-то послышался немелодичный звон – это где-то неподалеку стучали ложкой об миску, созывая солдат на поздний обед. Люди у костров сразу оживились, повскакивали и принялись стягиваться в одно место. Райхана поморщилась и продолжила свой путь. Незаметно она дошла до бани, где частенько проводила время в холодные промозглые дни. Сама не зная зачем, она всмотрелась в темное окошко и, не разглядев ничего, решила, что внутри никого нет.
«Странно», - подумала она, но все же велела семенившим за ней служанкам:
- Откройте дверь!
Служанки бросились исполнять, и из открывшегося проема вырвалось облако влажного теплого воздуха. Когда облако рассеялось, Райхана осторожно заглянула внутрь.
Хоть света луны и не было, Райхана могла наблюдать лишь полутьму. Никого и ничего там не было. Вероятно, показалось, или ветер в одной из открытых ставней играл с досками и предметами внутри бани.
- Извините, миледи, что вы делаете во дворе в столь поздний час? - раздался голос из-за спины Хаис.
Райхана едва не подпрыгнула вместе со служанками, насколько неожиданно подкрался к ней некий человек. Каким-то чудом ей удалось замаскировать свой неожиданный рывок под попытку резко поправить сбившуюся набок шаль.
«Только остолопа Хатера или недоумков Дешельфалдов мне сейчас не хватало», - мрачно подумала она, медленно оборачиваясь и окидывая нового персонажа на ее пути оценивающим взглядом, при этом стараясь выглядеть как можно более величественно. Ей не удалось разглядеть лицо говорившего из-за отсутствия источников света и валившего снега, но темный силуэт показался смутно знакомым.
- А разве в здешних краях сей час считается поздним? – проговорила она с легкой ноткой снисходительности, но на всякий случай решив быть вежливой хотя бы для начала. В конце концов, ее всего лишь спросили, что она здесь ищет, а не послали куда подальше с порога. – Право, я удивлена, что баня допоздна не пользуется спросом в это время года. И могу ли я узнать, с кем имею честь говорить?
Это были солдаты, которые пришли вместе с войском Барона, в странной, словно шелковатой плотной коричневой одежде. Один из них носил странную шапку на голове вместе странного, похожего на металлическую миску шлема. Всего их было трое.
- Младший лейтенант Королевской Армии Нортона Алекс Дистриз, миледи, я прошу вас и ваших служанок воздержаться от посещения двора в позднее время суток. По распоряжению полковника Шейфрена мы с согласия Барона Иохама Бронзы проводим надзор и караул в вечернее и ночное время суток, - сказал незнакомец, сохраняя дистанцию с Султаншей в три шага.
Поделиться262022-10-17 16:17:53
- Мудак года 2015/2017
- Зарегистрирован: 2015-01-14
- Приглашений: 0
- Сообщений: 295
- Уважение: 0
- Позитив: +2
- Пол: Мужской
- Возраст: 25 [1999-03-01]
- Провел на форуме:
11 дней 12 часов - Последний визит:
2022-10-17 16:17:53
Медленно, но верно леди Карн начала едва ли не лезть на стены от неудовлетворенного любопытства, лично изучая весь замок и втайне надеясь сбежать из него по какому-нибудь тайному ходу, прекрасно зная, что такой есть в любом замке или крепости, а особенно хоть сколько-нибудь старом. К счастью, кроме изучения секретов замка, её недовольство подавляла замковая библиотека – достаточно богатая, пусть, по большей мере, заполненная всевозможными сказками и легендами, особенно забавно было их сравнивать с теми, что были в библиотеке родной крепости.
Легенды были весьма и весьма разнообразными. Так, одна из них повествовала о любви рыцаря к дочери злобной волшебницы, которую те, несмотря на разницу во взглядах, одолели во имя великой любви и зажили долго и счастливо. Но больше всего у Бронза оказалось сказаний и рассказов солдат, рыцарей и наемников, что ходили в самые разные походы в самые разные страны, завоевывая честь, славу, и отбирая у мертвых и побежденных богатства. За все то время не встречалось ни одного доброго слова о магии. Колдунов и чародеек если и находили, то жестоко убивали и сжигали на кострах, особенно с любовью сжигали Бевиситок. В родной крепости, несмотря на всю мрачность жизни, не было такого количества книг о смертях, убийствах и бойнях, что устраивают воители удачи за звонкую монету.
В этот же день насладиться некоторыми достойными рассказами было не суждено: прозвучал рог, и слуги по всему замку заторопились делать свои дела.
Араста, мрачно думая о том, что с ней могут сделать за её собственную магию, и почувствовав внезапное беспокойство за Райхану, выплыла из этих мыслей только при звуке рога, надеясь, что это приехал сам хозяин замка, который отпустит её путешествовать дальше, пусть даже это и будет очень некрасиво в отношении дяди.
В библиотеку сразу же зашел Карл Ульбрехт в сопровождении странных солдат с трубчатой маской и странной униформой, словной парадной. Сам Магистр держал шлем в руках и цепким холодным взглядом осматривал полки с книгами. Когда его взгляд пал на дворянку, кажется, он даже сразу не заметил её.
- Госпожа Араста? Рад видеть вас в добром здравии. Надеюсь, вас не будет тяготить общество этих солдат. А теперь я должен идти, - сказал храмовник, развернувшись к ним. - Найдите книгу Сергия Монина о хронопорядке и Филлипа Контрата о хроноциклопическом положении в звездном плане.
- Сергий Монин это Китежвец какой-то? - спросил солдат слева у своего товарища.
Говорили они с каким-то акцентом, и Карн не сразу понимала смысл слов.
- Аздрин его знает, давай искать, я не хочу опоздать на обед, - пожал плечами товарищ.
Араста задумчиво размышляла, зачем солдатам книги про звезды, и вдруг дочку герцога осенило. "В этих землях тоже есть маэлариты?" — столь мрачная мысль казалась очень неприятной, но слуги Темной Богини, хитрые и безумные, все как один, были слишком искусительны для очень многих... Пусть даже они и не были так уж многочисленны, но то, что они могут скрываться среди кого угодно, вплоть до земель, очень далеких до Агриндора, казалось довольно реалистичным, ведь Маэлара, как говорят многие тома и трактаты как у Арасты дома, так и просто её опыт, дает своим последователям богатые дары, безусловно... Но все же для неё самой её душа стоит слишком много, чтобы отдавать её такому чудовищу, как Богиня Ночи... Осенив себя святыми жестами, Араста продолжила чтение книг в библиотеке, желая узнать об иных землях хотя бы с их помощью.
Интересны были сведения о Гринкоусте, острове в цепочке архипелага скалистых островов Ноугран, где располагался Стоунпут, на западе за морем. Заложен он был пришлыми людьми пять веков назад, уплывшими с северной части Севе после установления там власти Королевства Нортон. До того там проживали племена людей, не знавших ни железа, ни бронзы, которые были ассимилированы поселенцами. Однако об основании полноценного Королевства не могло быть и речи, да и каких-то упоминаний о дворянах там просто не было. Веровали они в Меррилла - бога морей и ветра, он добр к людям и всегда предостерегает их от беды сильным ветром и беспокойным морем. Его жрецы и жрицы призывают мужчин относиться достойно к женщинам, а женщин всегда быть честными с мужчинами и никогда не позволять гневу и обиде завладевать их сердцами. Священным символом Культа является Сенир, сверкающий синий камень из морских глубин южного моря, где живут дочери Меррилла, русалки. Добыча этого камня является обязательным условием для становления жрецом или жрицей Меррилла.
От дальнейшего изучения истории этого необычного и далекого места отвлек звук падения чего-то тяжелого.
- ТВОЮ МАТЬ! - крикнул один из солдат. - Растяпа, этой книжке лет десять-двадцать может быть! Их еще не делают на станках!
- Да и пес с ней, там картинки одни! - устало произнес второй.
Араста удивленно посмотрела на раскричавшихся солдат, опасаясь за дряхлую книгу, и, аккуратно отложив свою собственную, решив, на всякий случай, проследить за этими растяпами.
"Господи-Аздрин, надеюсь, они будут осторожны с книгами... Не хотелось бы потерять возможно уникальную книгу из-за чьей-то неаккуратности", - леди Карн поморщилась, вспомнив о том, как библиотеку ее родного замка чуть было не сожгли - если бы не она сама, находившаяся там вместо очередного бала, сумев сбежать оттуда, сославшись на недомогание. К счастью, стража быстро сбежалась на ее крик и расправилась с поджигателями.
Растяпы вскоре нашли нужные им книжки и положили ту книжку на одну из полок.
- Вот он, Трактат о Хронопорядке Сергия Монина «Хроноциклопическое положение в звездном плане», - солдат раскрыл книгу одной рукой, оценив количество страниц, и начал её листать - Аздрин их всех подери! Неужели сложно было сделать оглавление? - возмутился тот, снимая свою маску и садясь за один из читательских столов в библиотеке.
- Ты чего уж, читать по-древнеахейски можешь? - спросил того друг.
- Какой древнеахейский? Это дореформный нортонский, я до призыва на лингвиста учился и читал трактаты о флоре и фауне Гринкоуста, о деградировавших племенах гномов с Ойкумены, чудовищных грозовых волках и древних хозяевах леса.
- Так там и сейчас нечисти полно! - возразил солдат.
- Слушай, принеси выпить, на обед я точно не пойду.
- Крепкое или просто воды?
- Крепкого, тут без литра и не разберешься, что написано.
Кивнув, тот покинул товарища, пока "лингвист" достал маленькую книжку и начал что-то туда записывать.
Араста ещё сильнее напряглась после слов об алкоголе, решив помочь этим растяпам прочитать трактат, поскольку они иначе явно добьют бедную книгу, ради чего встала со своего места и подошла к "лингвисту".
— Здравствуйте. Я слышала, что вы хотите прочесть эту книгу. Не могу я присоединиться?
"...Пока вы не порвали её или не пролили на неё вино..."
- Конечно. Могу ли я узнать ваше имя? - спросил лингвист, открывая книгу. - Могу ли я узнать, чем она вас так заинтересовала? Все-таки у нас более практичная необходимость в её изучении.
— Я – Араста Карн, приятно познакомиться. Насчет книги – у меня есть некоторые собственные исследования, и эта книга была бы полезна... — максимально вежливо ответила юная герцогиня.
- А могу ли я узнать какие именно у вас исследования? - быстро оживился неизвестный мужчина, сверкнув взглядом, полным энтузиазма.
— Прошу прощения, но я предпочту сохранить их в тайне. Это достаточно личная тема, — женщина вежливо улыбнулась, попытавшись, как говорят моряки в портах её родного Инденхольма, "съехать" с темы, после чего обратилась уже к солдату, аккуратно касаясь книги: — Вы позволите? И, возможно, я могу вам помочь...
- Хорошо, - мужчина что-то взвел у себя на запястье, - у вас десять минут на чтение книги, по истечении этого срока я у вас её заберу.
Араста начала быстро прочитывать книгу, тщательно запоминая каждую строчку и очень сильно боясь, что солдаты погубят книгу.
Прочитать её быстро не удалось, в какой-то момент солдат мягко вытянул её из рук дворянки.
- Госпожа Араста! - в дверях появился слуга. - Господин Магистр Ульбрехт желает видеть вас!
Нахмурившись, Араста повернулась к слуге, после чего молча кивнула и пошла к магистру.
